Легенды Кизилташа

Поселок Кизилташ («красный камень» — тюрк.) или Краснокаменка Судакского района — это точка Крыма, с которой связано большое количество легенд, историй и нередко и выдумок. А ведь это прекрасное место до сих пор является все же недоступным для большинства людей.


Прекрасная долина, со всех сторон окруженная высокими, горами всегда привлекала к себе людей, но они почему-то здесь не селились, и, наверное первым, кто прославил это место, был наш знаменитый крымский Робин Гуд — Алим.

Алим-разбойник путешествовал по всему Крыму и всюду оставил память о себе. Таковы Алимова балка в Бахчисарайском районе, пещера Алима в южной части Симферополя. Но чаще всего в связи с ним упоминается кизилташская долина и Разбойничья пещера в ней. Все дореволюционные путеводители описывали это место — здесь вы можете посетить Святую и Разбойничью пещеру, в которой скрывался Алим, попить воды из Святого источника.



Прекрасное место, которое называли Крымской Швейцарией, усмотрели и представители церкви. По легенде, в 1825 году в пещере, у целебного источника татарин-пастух нашел икону Божьей Матери и передал ее греческому купцу, а тот, в свою очередь, феодосийскому протоиерею. Древнюю икону поместили в церкви святого Стефана, и христиане стали молиться в пещере с целебным источником.

Здесь был основан Кизилташский монастырь Стефана Сурожского, с которым связана знаменитая история убийства отца Парфения, настоятеля обители с 1858 г. Путешественник Е.Марков писал в своих «Очерках Крыма»: «Это был мужественный и деятельный хозяин Кизилташскнх лесов. Он из пустыни стремился сделать домовитое, всем обильное хозяйство и уже почти достиг своей цели. Он первый с зари до зари работал. Горсть монахов помогала ему. Рабочих нанимать было не на что. В Кизилташской киновии до о. Парфения была только пещера с целебным источником да две-три плетенные мазанки. Парфений добыл все остальное. Он просекал дороги, ломал камень, пилил доски, жег известку и кирпичи, прививал черенки к лесным грушам, разбивал виноградники, копал колодцы. Из пещерки в скале сделался целый скит с двумя гостиницами, церковью с келиями и разными службами. Лес кругом обратился в сад, в огород, в виноградник, в хлебное поле, застучала мельница на высоте гор, завелся табун лошадей и рогатый скот, богомольцы хлынули в Кизилташскую киновию».

У отца Парфения начались столкновения с татарами, которые вырубали монастырский лес, действуя по принципу «все в Крыму — наше» (ничего не напоминает?) Жалобы Таврическому губернатору ничего не дали. В 1863 году Парфений написал письмо об уходе со своего поста, но его оставили на старом месте. Вскоре он пропал, его нигде не могли найти. Появлялись даже легенды о том, что он скрылся за границу, прихватив с собой энную сумму денег.

Наконец следователи нашли татарина, который рассказал, что видел в лесу убитого игумена, и его убийц, которые сожгли тело Парфения и убитую ими лошадь, чтобы замести следы преступления.

В Феодосии состоялся военно-полевой суд, на котором трех татар приговорили к смерти, а одного — к ссылке на каторгу. Приговоренные своей вины не признали и потому до сих пор считаются среди крымских татар пострадавшими за веру.

В мае 1998 года возле поселка Дачное был установлен мемориальный комплекс — символическая могила трех татар, казненных за убийство игумена Кизилташского монастыря Парфения. При открытии местный мулла сказал, что это памятник не только казненным по решению военно-полевого суда, но всем крымским татарам, всему народу. На постаменте — эпитафия на турецком языке: «Огонь упал на Таракташ. Мы стали жертвами и преданы земле и камням». Рядом — скульптурное изображением чалмы, а в нескольких метрах от нее установлен флагшток — голубое знамя с тамгой.



Упоминания о Кизилташе есть и в «Легендах Крыма». Можно найти сказания, связанные с Кизилташем и у знаменитого собирателя легенд Маркса. Одна из них — «Грибы отца Самсония» рассказывает о загадочных грибах — они вырастали здесь очень огромными, светились в темноте, а монахи, живущие здесь, очень быстро старились. Почему? Ходили слухи о том, что именно здесь находилось единственное, хотя и небольшое месторождение урана в Крыму (не стоит забывать о том, что вообще район Судака отмечен высокой радиоактивностью...

После революции на месте церкви была организована артель из бывших монахов «Красный безбожник», которая здесь существовала еще несколько лет.

В 30-е годы ХХ века на основе оставшихся построек церкви здесь был организован Дом отдыха РККА (Рабоче-крестьянской Красной Армии) и это последнее упоминание о Кизилташе в краеведческой литературе.

Далее начинаются легенды, правда, имеющие под собою много оснований... Конец войны. Газеты сообщают о том, что нарком Берия (который курировал «ядерный проект Кремля») выехал с пленными немецкими физиками в Крым. Куда? Неизвестно. Но, думается, что он их не на отдых повез.

Не так давно мне в руки попал рассказ одного крымского татарина о том, что в 1944 году не всех крымских татар вывезли из Крыма — из их числа были отобраны самые молодые и сильные и отправлены в «Кизилташский концлагерь»; не больше и не меньше. Чем занимались заключенные? Долбили узкие и длинные штреки в скалах, окруживших поселок.

Один из моих знакомых, как оказалось, служил в воинской части Краснокаменки. Но он вообще ничего не знал ни о месте, где служил, ни о предназначении части. «Мы утром пускали прапорщиков внутрь штреков в скалах, где они проводили весь день и имели приказ: стрелять без предупреждения во всех посторонних...»

О Кизилташе 40-х — 50-х годов тоже ходили подобные легенды — о том, что Курчатов (кстати, уроженец Симферополя) здесь собирал первую атомную бомбу и о том, что автоматчики, засевшие на скалах в окрестностях Кизилташа, имели приказ: стрелять без предупреждения...

Уже в советское время стало известно, для какой цели было использовано урочище — для хранения ядерных запасов Черноморского флота. 7 ноября 1950 года Президиумом ВС РСФСР было принято решение об организации предприятия среднего машиностроения на территории современного поселка Краснокаменка. На самом же деле строили здесь ядерный арсенал. Необходимое оборудование привозили эшелонами в Феодосию, а оттуда — по спецдороге в «Феодосию-13» Есть информация и о том, что Кизилташ использовался для разборки и утилизации выслуживших свой срок атомных бомб (!)

Не так давно от одного работника МВД я услышал еще одну интересную легенду — о том, что легендарные строители московского метро, построившие в 60-е годы тоннель, проведший воду в Ялту сквозь горы из Загорского и Счастливенского водохранилищ, построили и подземный тоннель в Кизилташ. И, если это правда, с выходом в Черное море где-то в районе Лисьей бухты — с тем, чтобы подводные лодки могли скрытно заходить под водой за ядерными боеприпасами!

Легенда кажется достаточно достоверной, если учесть то, что расстояние от Кизилташа до моря не более 5 км (как в Ялте), а Лисья бухта находится на удалении от жилья и в те годы была достаточно безлюдной.

Около 15 лет назад мы сумели проникнуть в этот тщательно охраняемый объект, придя в него не с запада и не с востока, где проходят основные дороги в Кизилташ, а с севера — где между гигантских скал протекает тоненький ручеек. Приближаясь к «объекту», мы увидели, что по этим скалам сверху вниз проложены два ряда колючей проволоки. А внизу — в месте прохождения тропинки — вся проволока была перерезана! Мы решили, что это сделали местные солдаты, ходящие в самоволку. Нас, конечно, арестовали, отобрали все фотопленки, и после длительного разбирательства вывезли за территорию поселка. «Поселком он еще станет через несколько лет, — сказал местный капитан»...

Российская армия вывезла из поселка все, что там оставалось, и на территории разместили отряд особого назначения «Тигр». Спецвойска, к счастью, не так часто используются, хотя известен случай, когда этот спецотряд не пустил группу крымских татар с десяток лет назад, когда они шли из Судака на Белогорск.

Сейчас Кизилташский монастырь в стадии восстановления. Паломников пропускают к нему по специальному коридору — древняя секретность поселка все никак не пропадает. В прошлом году 4 декабря была организована поездка туроператоров Крыма в Кизилташ, где они ознакомились с бытом солдат спецподразделения и с восстанавливаемым монастырем. Будем надеяться, что Кизилташ ожидает только светлое будущее.

Олег Широков, «Крымское Эхо»

Крымчанин Игорь Похвалин покорил семь самых высоких вершин планеты

Крымский путешественник Игорь Похвалин — первый и единственный гражданин Украины, покоривший семь самых высоких вершин всех континентов нашей планеты.

Дом в Симферополе, в котором был Черчилль

Ялтинская конференция — событие настолько значимое и известное, что из разряда чисто исторического давно переросло в то, что сегодня называют модным словом бренд. Туристы со всего мира с удовольствием приезжают в Крым, чтоб увидеть дворцы, принимавшие делегатов, послушать легенды и анекдоты о лидерах трех держав, которые никто не может ни подтвердить и ни опровергнуть, купить на память копию знаменитого фото в итальянском дворике Ливадийского дворца, да и обзавестись собственным изображением на фоне истории. 65-летие конференции еще больше подогрело интерес ко всем тем местам, где бывали Сталин, Рузвельт и Черчилль в феврале 45-го. Ко всем, кроме одного.

Слева направо: Черчилль, Рузвельт и Сталин

Межгорье — пристанище олигархов

Есть места в крымской глуши, которые воспринимаешь сразу и больше к ним не возвращаешься. А есть такие, которые открываешь заново с каждым посещением. И каждый раз находишь новое, неведомое, неисследованное. Это в полной мере относится к Межгорью.

Евпатория — крымский Иерусалим

Сочинять легенды о Крыме очень легко. Намного сложнее восстанавливать историческую справедливость. Появившаяся совсем недавно идея о «Малом Иерусалиме» — Евпатории не только была успешно претворена в жизнь (весь город у моря увешан рекламами этого нового маршрута), но еще и начинает участвовать в конкурсах на лучший туристический маршрут, упомянут в «Книге рекордов Украины»...

Фиолент — Святой мыс

Здесь, на головокружительной высоте над морем, отражающем миллиарды маленьких солнц от своей ряби даже зимой, всё дышит поэзией и святостью. Начиная с классического пушкинского «К чему холодные сомненья? Я верю, здесь был грозный храм...», и до самых правдивых строк современного севастопольского поэта Александра Федосеева:

Забытый мыс.
О нём в буклетах
Найдёте вы немного слов,
Но город наш без Фиолента -
Как в море бриг без парусов.

Название Фиолент (Фелент, Феолент) впервые появляется на русских картах в 1807 году. До этого он назывался мыс Святого Георгия, по имени монастыря. Греки переводят Фиолент как «божья страна». Согласно другой версии перевода название восходит к временам господства генуэзцев и происходит от итальянского слова «неистовый» (возле мыса действительно часты морские волнения). Видный историк Александр Бертье-Делагард толковал топоним как искажённое Филенк-Бурун (в переводе с турецкого означает тигровый мыс). А вот первый исследователь херсонесских древностей Сестренцевич-Богуш приводит несколько названий мыса: Карлос, Казефар, Уреш, но Бертье-Делагард считал их «нелепым набором собственных имён». Местные рыбаки говорят, что действительно с моря на обрыве мыса можно видеть чередующиеся полосы желтоватого известняка и тёмного трахита, напоминающие по расцветке тигровую шкуру.

Но наиболее известный вариант топонима — Партениум (девичий). Долгое время под таким названием мыс упоминался в западной литературе. На карте, приложенной к книге, изданной в Лондоне в 1855 году, мыс именуется Партениум. Происхождение топонима связано с древнегреческой легендой об Ифигении, дочери царя Агамемнона, которую отец должен был принести в жертву богам. Но Артемида спасла Ифигению и сделала её жрицей в своём храме, якобы находившемся на этом мысу. Затем произошла история с появлением в этих местах друзей Ореста и Пилада с трагическими известиями с родины, с душевными муками и восстанием против богов самой жрицы, с благополучным возвращением. Легендарный подвиг молодых людей издавна вдохновлял поэтов от Эсхила, Софокла, Еврипида до Александра Сергеевича Пушкина. Скалы у мыса в своих названиях хранят память о верных друзьях и смелой жрице. Две рядом стоящие скалы в море у Фиолента так и называются — Орест и Пилад, а небольшой выступающий мыс — собственно Партениум.

Местонахождение античного храма точно не выяснено, и вряд ли археологическая наука прольёт свет на эту проблему. Некоторые историки утверждают, что он находился в Партените между Ялтой и Алуштой. Известный исследователь Крыма Пётр Паллас видел на Фиоленте остатки здания, состоящего из двух квадратов, стены которых были направлены ко всем сторонам света. Но были ли это остатки храма? Есть одна зацепка, как говорят следователи. Первый к северо-востоку от оконечности мыса Фиолент овраг носит название «Балка Дианы». В древнеримской мифологии это имя богини охоты, соотносимой с древнегреческой Артемидой, в честь которой, по преданию, и был воздвигнут храм. Возможно, храм погребён под древним оползнем, который гигантским языком сполз к морю.

Но баснословная история меркнет перед историей христианства на каменистой земле Фиолента. Самым значительным объектом на мысе является, конечно, Свято-Георгиевский монастырь. Но и у его истории есть предыстория.

В первом веке по Рождеству Христовом посетил места обитания первых христиан Херсонеса Андрей Первозванный. И именно на Фиолент в первую очередь ступила нога апостола.

Первое письменное упоминание о монастыре встречается в 1575 году у польского посла Мартина Броневского. Вскоре Георгиевский монастырь пришёл в упадок. В 1778 году при переселении греков и армян в Приазовье монахи Георгиевской обители покинули Крым. При монастыре остался лишь старый монах-отшельник Каллиник.

После присоединения Крыма к России начинает строиться Севастополь — главная база Черноморского флота. В 1806 году Святейший Синод обращается к императору с предложением сделать Георгиевский монастырь базовым для флотских иеромонахов.

В 1926 году были закрыты монастырские церкви, затем был упразднён и весь монастырь. До 1930 года Крестовоздвиженская церковь использовалась верующими. Храм Святого Георгия был разрушен землетрясением в 1927 году, и, не долго думая, развалины храма бульдозером сбросили вниз на склон, а на его месте устроили танцплощадку.

Чего только не пережила монастырская земля — во время Великой Отечественной войны здесь был сначала советский, затем немецкий, потом снова советский госпитали.

Трагичными были летние дни сорок второго и на мысе Фиолент. Ветераны войны рассказывают, что в районе Фиолента фашисты с обрыва сбрасывали горящие бочки с соляркой, чтобы выкурить наших моряков из укрытий.

В районе Фиолента в дни ожесточённых боёв погибла не одна тысяча наших бойцов, но сохранилась только одна могила артиллериста Александра Романова.

В годовщину 50-летия освобождения Севастополя, останки ещё девяти бойцов, найденных на мысе Фиолент, захоронены в братской могиле в одной ограде с Романовым.

В послевоенное время мыс Фиолент стал полигоном для испытания береговых крылатых ракет и первых в мире стартов ракет из-под воды.

Лишь в начале девяностых начали возвращать церкви все здания. В 1991 году моряками-черноморцами был восстановлен крест на скале Святого Явления. А в ноябре 2005 года над основной террасой монастыря установлен памятник святому апостолу Андрею Первозванному.

Спустимся к Яшмовому пляжу. Лестница — это одна из самых ярких достопримечательностей мыса Фиолент. Устроена она ещё в первой половине позапрошлого века и составляет 891 ступеньку. Мимо живописных развалин — бывшего дома адмирала Лазарева, мимо скамеек на видовых площадках, мимо памятного знака черноморцам и даже мимо множества ручных кошек, знаменитых «котов Фиолента» — к пляжу, состоящему из обкатанной гальки. Прибрежные скалы на мысе Фиолент сложены разноцветными туфами, зеленоватыми кератофирами, тёмной брекчией, и миллионы лет ветровая эрозия, отрывая их небольшие частицы, сбрасывает в море. А море превращает их в разноцветную сказочную гальку.

Весь массив Фиолента с каменными хаосами, гротами, скалами ещё в 1969 году был объявлен комплексным памятником природы местного значения, с 1972 года определены границы гидрологического охраняемого объекта с территорией в 120 гектаров. Памятником объявили, а что для его сохранения сделали? Есть в экологии понятие — рекреационная нагрузка, то есть расчёт допустимого, безопасного для природного объекта количества людей, посещающих его в сутки. Для склона в районе пляжа Яшмовый это число составляет всего 450 человек в сутки, а на самом деле в летние дни на пляже скапливается до шести тысяч человек. Необходимо найти такое компромиссное решение, которое удовлетворит потребности ныне живущих и не поставит под угрозу возможность будущих поколений общаться с природой. Но как научить людей думать не только о себе, но и о будущих поколениях?

А может быть, ответ прост, и находится он как раз над лестницей. Ведь лестница всегда имеет два края. И вести может не вниз, к чудесному морю и разноцветному пляжу удовольствий, но и вверх, к храму с блестящим на солнце куполом, к Богу. Ведь только на Фиоленте можно понять и прочувствовать святость и поэзию в душе каждого. А душа, говорят, христианка...

Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»

Симферополь. Прогулка в историю

Ясный январский денёк. Город залит солнечным светом. Как приятно неспешно пройтись по светлым улицам! Идёшь, смотришь на фасады зданий и невольно переносишься мыслями в эпоху, когда вся эта красота создавалась. А если у вас в руках имеется путеводитель в прошлое, страницы которого приоткрывают завесу давно минувших лет, то вы сможете заново открыть для себя свой родной Симферополь. Поверьте, он для вас засияет новыми красками, вы полюбите его с новой силой и захотите стать причастным к его процветанию. Моя экскурсия проходит всего лишь по нескольким центральным улицам крымской столицы. Но и этого достаточно, чтобы лучше узнать его историю.


Как известно, по указу Екатерины II Симферополь изначально создавался как центр Таврической губернии. 18 июля 1842 года был утверждён первый генеральный план города. К петляющим узким улочкам, тупикам и переулкам Ак-Мечети теперь примыкал новый город с широкими улицами и прямоугольными кварталами. В современной застройке центра города можно легко проследить заложенную в его первом плане сетку улиц. Между новым городом и Ак-Мечетью располагалась Базарная площадь. Сегодня это площадь Ленина.

Вот отсюда, с пересечения улиц Кирова и Горького, началась моя прогулка в прошлое. Если стоять к площади спиной, то на правой стороне улицы Горького увидим угловое здание, в котором сегодня находятся ресторан, дискотека, кафе. А полтора века назад в этом доме находился мануфактурный магазин. Чуть дальше, по левую сторону, открывается фасад красивейшего здания банка. Это одно из лучших архитектурных сооружений города. Его автор, архитектор Краснов, создал Ливадийский дворец, дом князей Гагариных, расположенный на территории современного санатория «Утёс», виллу «Ксения» в Симеизе и многое другое. Будучи уже очень известным архитектором, в 1913 году он приступил к строительству здания «Банка общего кредита». Может ли в этом здании, внушающем непоколебимое чувство надёжности, располагаться что-то иное? Пожалуй, нет: учреждение в здании, построенном на века, должно выполнять соответствующие функции.

А на месте цирка в позапрошлом столетии возвышалась армяно-католическая церковь. Симферополь изначально был многонациональным городом, и в 1862 году, в связи с ростом численности армян-католиков, на средства купца 1-й гильдии Сергея Ивановича Налбандова на этом месте была выстроена армяно-католическая церковь. В её стену была вмурована мраморная доска в память о благодетеле — Сергее Налбандове. Дальше — наш любимый кинотеатр имени Шевченко. В начале XX века предприниматель Шнейдер отдал один из своих домов под синематограф. В 1904 году в Симферополе с красивым названием «Баян» состоялось открытие иллюзиона. Существует мнение, что свое название — «Баян», синематограф получил в честь Вадима Баяна — поэта-эгофутуриста, организовавшего в Крыму серию поэтических вечеров под общим названием Олимпиада российского футуризма (в ней принимал участие и Владимир Маяковский). Но возможно это название кинотеатр приобрёл благодаря тому, что звуковое оформление немых фильмов создавалось за счёт мелодий баяна, который в России был очень популярным инструментом. Может быть...



Все от мало до велика знают, что по адресу Горького, 10 находится библиотека им. Франко. А кто знает, что в сороковые годы XIX века это здание имело другое предназначение? Архитектор Эшлиман (автор проекта Байдарских ворот) разработал проект здания для дворянского собрания. Дворяне Симферополя деятельно решали вопросы жизни общества и обустройства города. Для этого им понадобилась престижная резиденция. И улица, на которой она расположилась, стала называться Дворянской. Во время Крымской войны здание дворянского собрания было отдано под госпиталь, где спасал раненых воинов великий русский хирург Н. И. Пирогов.

Сквер Победы. Здесь на сравнительно небольшой территории разместились три исторических объекта. История танка известна: он первым ворвался в наш город при его освобождении 13 апреля 1944 года. А вот историю Долгоруковского обелиска и собора Александра Невского многие не знают. На месте монумента русским воинам, освобождавшим Крым от владычества Османской империи, в дни тех сражений (1771 год) стояла палатка главнокомандующего. Памятник был возведён позже на средства внука Долгорукова.

Поскольку Крым является колыбелью православия, в Симферополе было множество соборов, каждый из которых неповторим по своим архитектурным особенностям. Из семи православных святынь самая значимая для города — Александро-Невский собор. У него длинная и непростая история: его несколько раз начинали строить, разрушали и вновь воссоздавали. раз построенный на пожертвования жителей города. Для обустройства нового собора в 1829 году из Петропавловского городского храма было перенесено семь колоколов (весом 470 пудов). В 1860 году в связи с увеличением численности населения собор был переименован из городского в кафедральный. В 1869 году храм снова перестраивался. Вместимость собора увеличилась на 500 человек. Примечательно, что в 1891 году в качестве разнорабочего принимал участие в ремонтных работах собора молодой Максим Горький. В церковном хоре храма пел в свое время Саша Спендиаров, будущий великий композитор. Сегодня на месте разрушенного в тридцатом году прошлого века собора возрождается новый — точная копия прежнего.

За гостиницей «Украина» — памятник полководцу Александру Васильевичу Суворову. Этот человек славен не только своими победами. Он был блестящим государственным деятелем. В частности, выступил инициатором создания почты на полуострове, а в Симферополе открыл первые аптеки. Но почему же именно на этом месте стоит памятник? Потому что здесь во время русско-турецкой войны в 1777 году находились артиллерийские позиции и стояли лагерем российские войска, которыми командовал Суворов. На другом берегу бурного (!) Салгира стоял неприятель. Александр Васильевич послал депешу Екатерине II со словами: «Нашими войсками успешно форсирована река Салгир», на что Екатерина спросила: «Когда присылать флот?». Но какой бы эта переписка комичной сегодня не казалась, на самом деле в тот период ширина Салгира была гораздо больше, чем сейчас, и переправа через него считалась не из лёгких.



Обойдя гостиницу, выхожу на центральную улицу города — Пушкинскую, которая до 1899 года называлась Приютнинской (в доме № 20 находился приют для сирот). Это название возникло не случайно. Знаменитый наш соотечественник дворянин и меценат Андрей Фабра сделал немало добрых дел для процветания Симферополя и достойной жизни его жителей. В частности, ведя почти аскетический образ жизни, чиновник и патриот трудом и сбережениями приобрёл значительное состояние. Но распорядился им нестандартно для нынешних власть имущих: «...желая быть полезным страждующему человечеству, все... недвижимые имения мои и денежный капитал мой, а также всё движимое имущество моё... без малейшего изъятия... оставляю я после смерти моей навсегда и неотделимо в пользу малолетних неимущих сирот...».

Многие дворяне занимались благотворительностью. Их трудами в городе были созданы приюты для престарелых, для детей, для инвалидов.

В начале Пушкинской располагались городская дума и управа, сиротский суд, городской общественный банк. В доме № 2 — гостиница «Санкт-Петербург», в нынешнем Доме офицеров — гостиница «Метрополь». В здании под номером 17 находилось симферопольское отделение Санкт-Петербургского международного коммерческого банка. В угловом здании по адресу Пушкина, 18 изначально размещался краеведческий музей.

А у нашего Крымского академического русского драматического театра им. М. Горького интереснейшая предыстория. В тридцатые годы XIX века московский купец Волков приспособил под театр конюшни дворянского собрания. Сами понимаете, что очень долго такой театр просуществовать не мог, хотя около двадцати лет в каменном сарае Волков организовывал представления. И всё же в середине позапрошлого столетия здание было перестроено и приобрело очертания гораздо более приличествовавшие храму Мельпомены, нежели каменный сарай. В разное время на сцене драматического театра блистали многие знаменитые актёры: М. Щепкин, В. Комиссаржевская, братья Адельгейм, П. Вульф, Г. Субботин, Ф. Раневская и другие. А вот новое здание театра было торжественно открыто 11 апреля 1911 года, встретив первых зрителей оперой М. Глинки «Жизнь за царя».

Прогуливаясь по Пушкинской, останавливаюсь на месте её пересечения с первой в городе улицей — Екатерининской. Можно сразу, наверное, догадаться, что речь идёт о современной улице имени К. Маркса, так как здесь почти каждый дом — памятник прошлого. Когда город только зарождался, эту улицу, прямую и длинную, называли дорогой на Перекоп. В 1834 году такое название закрепилось официально. Через несколько лет на этой улице разместилось полицейское управление, и в 1843 году она уже именовалась Полицейской. А Екатерининской улица стала называться, когда отмечалось столетие присоединения Крыма к России.

Вот так, пройдя по периметру небольшого центра родного Симферополя, я открыла для себя абсолютно другой город. Теперь смотрю на фасады старинных зданий как-то иначе. Пожалуй, с чувством патриотизма и огромным желанием увидеть и через двадцать, и через тридцать лет, бережно сохранённый настоящий губернский город — ведь в этом вся его прелесть и славная его история.

Ольга Егорова, «Крымское Эхо»