Могила царицы на Ногайчинском кургане

Хороший знакомый, журналист и писатель, заядлый охотник и не менее заядлый мотолюбитель, в общем, известный в Нижнегорье Олег Тимшин так прямо и сказал — мол, о всяких местах нашего славного и солнечного полуострова пишешь, а вот о родине забываешь. Тут у нас, в Нижнегорском районе, и курганы тебе с царскими захоронениями, и места дивной степной природы, и речки — пусть мелкие, но уникальные. Взыграло чувство патриотизма коренного нижнегорца — и пошёл в поля за околицей родного посёлка. На Ногайчинский курган, связанный не то с сарматскими царевнами, не то с самими амазонками.



Близ посёлка издавна высился огромный курган восьмиметровой высоты и диаметром в восемьдесят метров. Среди местных жителей о нём издавна ходили легенды о бесчисленных скрытых сокровищах, о белом коне, иногда появляющемся по ночам. Молва связывала рукотворный холм с ногаями — давними кочевниками степей Северного Причерноморья. Отсюда и название. Что останавливало тогда людей от раскопок? Гробокопатели находились во все времена, но Ногайчинский курган не трогали. Лишь только в начале семидесятых годов сюда пришли учёные. Да, может, и они бы не пришли, если бы не грандиозная стройка прошлого века — сооружение Северо-Крымского канала.

В 60-х годах было начато строительство одной из крупнейших ирригационных систем в Европе. Одновременно была создана и Северо-Крымская археологическая экспедиция, задача её — тщательное археологическое исследование той территории, которая попадает в зону действия канала. Экспедицией были раскопаны десятки курганов и сотни погребений. Изучены стоянки каменного века, поселения и могильники эпохи меди, бронзы, железного века. Собрана большая коллекция скифских древностей. А вот значительных сарматских памятников не было — только лишь несколько бедных погребений, каменное изваяние, вот, пожалуй, и всё.

И вот, когда воды из канала должны были оросить крымские поля, на которых — множество курганов, археологи приступили к раскопкам Ногайчинского кургана. Десять дней от зари до зари бригада скреперистов срезала рукотворную гору. А на одиннадцатый день, да ещё под конец рабочей недели, в свежем срезе почвы показался венчик глиняного сосуда. И пошла ручная работа археолога — кисточкой да совочком... Результат — женское захоронение, да какое!

Золотая налобная повязка-диадема и массивная 900-граммовая гривна из кованой золотой проволоки. На её концах — грифоны, мифологические крылатые чудовища с львиными туловищами и орлиными головами. На груди погребённой — золотая брошь, на руках и ногах — браслеты с амурами да психеями, символами любви. Кисти рук покоились в серебряных чашах. Бронзовое зеркало. Следы деревянной шкатулки, в которой лежали золотые перстни, флаконы для благовоний, бусы, красивейшая застёжка из горного хрусталя в виде дельфина, остатки деревянного саркофага. Большинство найденных изделий украшены драгоценными камнями — изумрудом, гранатом, хризолитом, цитрином, яшмой, сапфиром, янтарём, сердоликом, агатом. По своему происхождению драгоценности можно разделить на три большие группы: вещи собственно сарматского производства, изделия, изготовленные по заказам и вкусам сарматской аристократии в мастерских Боспорского царства или других античных центров Причерноморья, и изделия «импортного» производства — попавшие к сарматам в качестве военной добычи, подарков, предметов торговли.

Конечно же, такой уникальный по богатству и размерам курган не мог быть воздвигнут над погребением обычной женщины. Всё — и гривна, и налобное украшение (символы высокого достоинства), и положение рук в серебряных сосудах, подчёркивающее знатность погребённой, и, наконец, обилие украшений из золота и драгоценных камней общим весом более двух килограммов — даёт основание считать, что перед нами захоронение царицы или жрицы.

Существует гипотеза, что тут захоронена не просто сарматская царица одного из племён, а сама дочь знаменитого понтийского царя Митридата VI Евпатора!

В качестве доказательства приводят записи дотошного римского историка начала нашей эры Аппиана, который отмечал, что со скифами был заключён союз против Рима. «Для укрепления этого союза он отдал замуж за наиболее могущественных из них своих дочерей», — пишет Аппиан. Этот единственный факт удачного бракосочетания дочерей Митридата Евпатора со скифскими царями произошёл около 65 года до н. э.

В сочетании с царским статусом покойной наблюдения над украшениями преимущественно эллинского происхождения делают вероятным предположение о том, что в кургане могла быть похоронена одна из дочерей Митридата, выданная замуж за «скифского» царя. «В этой ситуации усыпанные жемчугом роскошные браслеты с изображением брачной пары Эрота и Психеи могли быть специально изготовленным свадебным подарком», — отмечают в своих исследованиях современные историки. Они даже на основании новейших данных антропологии смогли установить возраст погребённой! Вот как об этом написано в исследовании Ю. Зайцева и В. Мордвинцевой: «По результатам новейшего антропологического анализа возраст умершей из Ногайчинского кургана может быть определён в рамках 35-44 лет, наиболее вероятно — 39-41 год».

Несомненно, это более научно, чем относить захоронение к легендарным амазонкам. Хотя версия амазонки в кургане под Нижнегорском более поэтична и привлекательна для отдыхающих. Да, в конце XIX века русские археологи в курганах, расположенных в тех землях, где античные авторы помещали племена сыновей амазонок, открыли женские погребения с боевым оружием. Всерьёз сейчас говорят и о племенах, по легенде появившихся от союза амазонок и скифов и управляемых женщинами-воинами.

Судя по всему, первые сарматские племена образовались примерно в VIII–VII веках до нашей эры в степях восточнее Дона в Заволжье и южном Приуралье. Затем сарматы начали проникать в степи Причерноморья, где безраздельно властвовали скифы.

И в конце концов сарматы, как пишет древнегреческий историк Диодор Сицилийский, «опустошив значительную часть Скифии и поголовно истребляя побеждённых, превратили большую часть Скифии в пустыню». Подобные свидетельства нашли археологическое подтверждение. Но некоторые античные авторы писали, что сарматские племена, громя скифов, заняли степи крымского побережья Присивашья. Вот здесь-то, в Крыму, свидетельства античных авторов археологического подтверждения не получили — до раскопок Ногайчинского кургана!

И с захоронением в нём тотчас связали рассказ античного писателя Полиэна, жившего во втором веке до нашей эры.

У царя сарматов Мидоссака была жена по имени Амага — женщина умная и воинственная. Царь всё своё время отдавал разгулам и пьянству, и Амага сама чинила суд и расправу, отражала набеги врагов. Слава о ней разнеслась по всей Скифии, так что жившие на Таврическом полуострове херсонеситы, обижаемые царём соседних скифов, попросили её принять их в число союзников. Сначала Амага послала скифскому царю приказание прекратить свои набеги на Херсонес. Когда же он не послушался, она выбрала сотню человек, сильных душою и телом, дала каждому по три лошади и, проскакав с ними в одни сутки 1200 стадий (это 190-220 километров), внезапно явилась ко двору скифского царя и перебила всех стражей у ворот. Скифы пришли в смятение от неожиданности и вообразили, что нападающих не столько, сколько они видели, а гораздо больше. Амага же, ворвавшись с отрядом во дворец, убила царя и бывших с ним родственников и друзей, страну отдала херсонесцам, а царскую власть вручила сыну убитого, приказав ему править справедливо и, помня печальную кончину отца, не трогать эллинов и варваров. Именно в это время и был насыпан известнейший в Нижнегорье курган. И на той же земле, где правила царица Амага... Итак, дочь Митридата, Амага или амазонка? Или просто безвестная сарматская царица? Кто знает, что было тут, в степи нынешнего Нижнегорского района две тысячи лет назад?

Да, а как там курган Ногайчинский, можно ли его увидеть? Увы, на том месте — поле, распаханное и засеянное озимыми.

Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»