А ведь когда-то заграница была доступна только избранным, у обычного человека был разве что микроскопический шанс посетить по турпутевке одну из стран соцлагеря вроде Польши или Болгарии. Но были в СССР люди, стремившиеся покинуть Страну Советов не только из-за тяги к путешествиям или к продуктовому и вещевому изобилию, — им не хватало свободы. О тех, кто пытался сбежать из СССР, советские газеты сообщали скупо, и у них был заготовлен целый набор штампов, клеймящих «перебежчиков».
В октябре 1970 года двое молодых людей купили в керченском аэропорту билеты до Краснодара на маленький четырехместный самолет Л-200. В то время такой короткий перелет из Крыма через пролив не пробивал брешь даже в скромном студенческом бюджете. А Владимир Поздеев и Николай Гилев были как раз студентами, родственниками и почти ровесниками: одному исполнилось 20 лет, другой на год старше. В Краснодар на самом деле они не собирались, а стремились куда дальше — на другой берег Черного моря, в Турцию. Владимир занимался в аэроклубе и тщательно штудировал книгу о полетах, надеясь, что этого будет достаточно для самостоятельного управления самолетом.
Кстати, двенадцатью днями раньше, 15 октября, СССР потрясла весть о невероятном происшествии: впервые был угнан за границу самолет (до этого, с 1958 года, насчитывались 4 неудачные попытки). При этом захватчики, отец и сын Бразинкасы, убили стюардессу Надежду Курченко. Возможно, в крупных аэропортах и были усилены меры безопасности, но кто мог подумать, что двое студентов выберут маленький самолетик для броска через море? Когда тот поднялся в воздух, молодые люди отстранили летчика от управления (в самолете находился еще один пассажир, но он предпочел не противоречить решительно настроенным студентам).
Один из участников этого второго в Советском Союзе успешного угона самолета и сейчас живет в Крыму, но категорически не желает даже вспоминать о данном событии — эта история сломала всю его дальнейшую жизнь. Но все-таки кое-какие подробности удалось узнать от известного диссидента, участника украинского национального движения в 60–80-е годы Сергея Бабича, которого в 1974 году судьба свела с одним из беглецов в лагере.
«Он рассказывал, что, после того как летчика отстранили от управления, самолет начал падать, все могли погибнуть, — вспоминает Сергей Бабич. — Им пришлось снова посадить за штурвал летчика, посадку они тоже доверили ему. Их очень удивило, что после приземления в турецком аэропорту не собралась толпа, никто не бежал приветствовать беглецов из СССР. Довольно долго они просто сидели в самолете... Были страшно разочарованы и потом, когда, узнав обстоятельства дела, турецкие власти просто отправили их в лагерь для перемещенных лиц. Это был вовсе не тот западный рай, о котором мечтали парни, а поскольку они не были идейными беглецами, то и большой ценности для западной пропаганды не представляли, чествовать их как героев никто не собирался».
Беглецы провели в Стамбуле почти полтора года, ожидая виз в США, и должны были уже получить их. Но как раз в этот момент прибывший в Турцию корреспондент ТАСС привез им весточки от родных, он же вызвался передать ответы.
«30 апреля 1971 года, г. Стамбул. Здравствуйте, папа и мама. Мне очень стыдно перед вами. Вы всю свою жизнь отдали мне, у меня было все. Я не слушал вас, я поверил какому-то „дяде“. Вы думали, заботились обо мне, я же не думал, что делаю, зачем и для чего. Чего мне не хватало, до моей глупой головы дошло слишком поздно. Лишь тут я понял, что значит иметь маму, папу, а самое главное — Родину». Это письмо Николая Гилева к родным было опубликовано в небольшой брошюрке о тлетворном влиянии Запада, вышедшей в Крыму в 1974 году, — это и были те самые весточки для семей. Такое же полное раскаяния письмо было написано и Поздеевым.
«30 апреля 1971 года. Здравствуйте, папа, мама и сестра Валя. Я не знаю, с чего начать письмо, какие искать слова в свое оправдание, потому что оправдать то, что мы сделали в октябре, невозможно. Шесть месяцев я нахожусь в Турции. За эти месяцы я тысячи раз проклял тот день, когда пошел захватывать самолет. Папа и мама, били вы меня мало, бить надо было больше и после школы не в институт посылать учиться, а на работу надо было заставлять идти, да на самую тяжелую, чтобы в рабочем коллективе ума набрался. А я сидел 20 лет на вашей шее да еще и опозорил на всю жизнь...»
Молодым людям обещали снисхождение и понимание, потому они все-таки отказались от «американской мечты» во имя мечты советской. Наверное, сопровождавшие их на родину сотрудники спецслужб имели указания, как именно обращаться с молодыми людьми. И все было просчитано: от момента пересечения границы и пира в честь вернувшихся в ближайшем приграничном совхозе до момента, когда на вставших из-за стола студентов надели наручники.
Угонщики самолета получили приличные сроки — 10 и 12 лет лишения свободы. Может быть, это был самый бессмысленный побег из всех, что совершали до и совершат после, — никто от него ничего не выиграл.
Отчаянных попыток жителей СССР вырваться из страны были тысячи — с угонами самолетов, кораблей, машин. Беглецов ловили, но шумные процессы устраивали редко — может быть, затем, чтобы не показывать, как много было людей, которым не хватало свободы.
«1К»
