Мыс Фонарь — самая восточная точка Крымского полуострова
Камни причудливой формы на крутых склонах и песчаные бухточки вокруг, и стаи птиц на облёте мыса восходящее солнце освещает самыми первыми в Крыму. Стоишь на скале мыса, а дальше на восток только море, точнее, Керченский пролив да различимый российский берег — коса Чушка, посёлок Ильич... За спиной — приморская керченская степь с разнотравьем, остатками античных поселений, маяками и рыбацкими домиками маленьких сёл. Мыс Фонарь — самая восточная точка Крымского полуострова.
Есть места, в которые влюбляешься сразу, как в прекрасную незнакомку. И неважно, что это — заросший тиной пруд или развалины индустриального гиганта. В данном случае это оказалась местность вокруг мыса Фонарь. Вокруг — степь, бухточки и море. Я пришёл сюда впервые в жизни, а многое уже знал о местности и её истории (изучал историю керченских десантов), но увидел — и влюбился. «Так поражает молния, так поражает финский нож!».
«Ну и что же особенного в этих изъеденных морем и ветром известняках и воде, забитой водорослями?» — спросит читатель. Посмотри на те же камни — в них легко угадать изваянные природой лики людей, морды животных, а те, что лежат в полосе прибоя, и вовсе чудовища. Я назвал это место мысом каменных крокодилов.
А вокруг камней искрится море. Я не нырял с маской, но представляю, какое тут дно: каменистое, заросшее морской капустой и занятое мидиями.
За спиной на берегу виднелась кладка античного времени, но в последующем ни в одном справочнике-путеводителе я не нашёл названия бывшего поселения боспорян. А оно было, ибо и место примечательное, и рыбалка тут, на входе в Керченский пролив (тогда он назывался Боспором Киммерийским), отменная.
А тишина, а воздух, сдобренный морским бризом и настоянный на полынном мареве степи! Не знаю, но место это мало посещаемо: нет в окрестностях узнаваемых следов цивилизации курортников, точнее, их бескультурья — куч мусора, утоптанных дорожек прямо по редким растениям. Да и пусть не ходят на Фонарь!
Чуть поднялся на пригорок, рядом оказалась ещё бухточка — на сей раз песчаная. Песок жёлтый и крупный, а в обрывах на берегу — выходы синей глины. Той самой, оздоровительной. Но путь к месту я не сообщу.
И именно тут, у склона с выходом глины, я сумел «побывать» за рубежом. На мой мобильник пришло сообщение, что у меня новый оператор — «ВееLine» и мой привычный «Киевстар» «бажаємо приємного перебування за кордоном». Вот так, Россия тут не просто на виду, она и связь тут осуществляет. Но на верху бухточки снова подключился «отечественный оператор».
В бухточке оказалось сразу два памятника. Оба — десантникам Великой Отечественной. Один — памятный знак в виде шпиля со звездой — оказался полуразрушенным. Постамент его стащил к морю оползень, разломав основание. Поэтому покосился шпиль, и памятник, установленный в 1945 году, посчитали утраченным. Но восемь лет назад на противоположном берегу бухточки, в безопасном от оползней районе, поставили другой — в виде мемориальной доски с якорями и цепями. Надпись на ней гласит: «В ночь со 2 на 3 ноября 1943 года с кораблей Азовской военной флотилии здесь высадился десант2-й Гвардейской Таманской стрелковой дивизии, положивший начало освобождению Керчи». Беспримерное мужество и высокий трагизм осенили этот берег. Потому я и назвал всю бухту южнее мыса Фонарь бухтой десанта. Думаю, что имею на это право, ибо ни на одной карте я не нашёл её настоящего названия, хотя вокруг неё аж четыре памятника тем холодным и кровавым ноябрьским дням. Знаю, что на побережье Азовского моря, недалеко от мыса Фонарь, есть бухта Морской пехоты. Но пусть будет ещё и бухта десанта — пока для себя и своей памяти, а не для лоций Керченского пролива.
Забравшись на высотку южнее, понял почему мыс так называется. Где-то с километр в степь, на горе, стоит большой белый маяк. «Называется маяк Еникальским. Но привязка идёт не по Еникале, что южнее по проливу, а по Фонарю. Оттого и наш мыс так называется», — разъяснил мне первый встреченный рыбак. И я стал спускался в Глейки, небольшой рыбацкий посёлок.
Глейки как название интересно не по написанию, а по произношению — ударение ставится на последнюю букву. И в нём слышится что-то неуловимо родное, прожжённое солнцем и просоленное морем. Вымощенные камнем улицы, корявые прибрежные абрикосы, беленькие домики, заборы из порванных рыбацких сетей, лодки на берегу — вот какие Глейки. Место для селения выбрано умно — от северных ветров закрыто косогором и скалой, а прямо — везде море.
«Раньше тут все одной рыбой жили, — наперебой рассказывали местные старушки на мой вопрос о былой жизни. — Ведро отборной жирной „камсы“ пару рублей стоило. А ещё и „краснюк“ был, и селёдка керченская настоящая». Сейчас же промысел развалился с развалом рыбколхозов. Да и рыбы стало заметно меньше. Так, тряхнёт стариной какой-нибудь ветеран рыбного флота, на лодке в ту же бухту десанта выйдет бычков наловить.
Вода в Глейках привозная, никакой собственной нет. Поэтому у каждого дома — резервуар: то бочка, то бассейн. На огородах, крошечных по степным меркам, растёт только самое засухоустойчивое: лук, укроп, фасоль. Всё остальное с базара в Керчи. До неё тоже надо добираться — сначала пешком в поселок Маяк, оттуда маршруткой в город. Как я позже узнал, маршруток в Маяк ходит только три, да ещё летом ПАЗ рейс делает.
Но живописные места всё же привлекают отдыхающих — в этом году в Глейках побывало до сотни гостей. В основном с Украины, но были и россияне, и белорусы. Последние настойчиво пытались «прикупить домик». Думаю, нашли: в селе я заметил несколько пустых хаток. И на мой вопрос о продаваемом жилье к местному жителю, обкладывающему свой дом кирпичом, был ответ: «Обратись в соседний дом, продать хотят многие».
Но не стал я тревожить жителей рыбацкой деревушки спросом на их домики. Да и денег у меня для покупки «жилья у моря» нет. А если бы были, неизбежно купил бы здесь хоть не дом, но лодочный гараж с лодкой и ходил бы на вёслах вдоль полюбившихся берегов. На мыс Фонарь, откуда видна Россия и где встаёт солнце — для всего Крыма.
Есть места, в которые влюбляешься сразу, как в прекрасную незнакомку. И неважно, что это — заросший тиной пруд или развалины индустриального гиганта. В данном случае это оказалась местность вокруг мыса Фонарь. Вокруг — степь, бухточки и море. Я пришёл сюда впервые в жизни, а многое уже знал о местности и её истории (изучал историю керченских десантов), но увидел — и влюбился. «Так поражает молния, так поражает финский нож!».
«Ну и что же особенного в этих изъеденных морем и ветром известняках и воде, забитой водорослями?» — спросит читатель. Посмотри на те же камни — в них легко угадать изваянные природой лики людей, морды животных, а те, что лежат в полосе прибоя, и вовсе чудовища. Я назвал это место мысом каменных крокодилов.
А вокруг камней искрится море. Я не нырял с маской, но представляю, какое тут дно: каменистое, заросшее морской капустой и занятое мидиями.
За спиной на берегу виднелась кладка античного времени, но в последующем ни в одном справочнике-путеводителе я не нашёл названия бывшего поселения боспорян. А оно было, ибо и место примечательное, и рыбалка тут, на входе в Керченский пролив (тогда он назывался Боспором Киммерийским), отменная.
А тишина, а воздух, сдобренный морским бризом и настоянный на полынном мареве степи! Не знаю, но место это мало посещаемо: нет в окрестностях узнаваемых следов цивилизации курортников, точнее, их бескультурья — куч мусора, утоптанных дорожек прямо по редким растениям. Да и пусть не ходят на Фонарь!
Чуть поднялся на пригорок, рядом оказалась ещё бухточка — на сей раз песчаная. Песок жёлтый и крупный, а в обрывах на берегу — выходы синей глины. Той самой, оздоровительной. Но путь к месту я не сообщу.
И именно тут, у склона с выходом глины, я сумел «побывать» за рубежом. На мой мобильник пришло сообщение, что у меня новый оператор — «ВееLine» и мой привычный «Киевстар» «бажаємо приємного перебування за кордоном». Вот так, Россия тут не просто на виду, она и связь тут осуществляет. Но на верху бухточки снова подключился «отечественный оператор».
В бухточке оказалось сразу два памятника. Оба — десантникам Великой Отечественной. Один — памятный знак в виде шпиля со звездой — оказался полуразрушенным. Постамент его стащил к морю оползень, разломав основание. Поэтому покосился шпиль, и памятник, установленный в 1945 году, посчитали утраченным. Но восемь лет назад на противоположном берегу бухточки, в безопасном от оползней районе, поставили другой — в виде мемориальной доски с якорями и цепями. Надпись на ней гласит: «В ночь со 2 на 3 ноября 1943 года с кораблей Азовской военной флотилии здесь высадился десант
Забравшись на высотку южнее, понял почему мыс так называется. Где-то с километр в степь, на горе, стоит большой белый маяк. «Называется маяк Еникальским. Но привязка идёт не по Еникале, что южнее по проливу, а по Фонарю. Оттого и наш мыс так называется», — разъяснил мне первый встреченный рыбак. И я стал спускался в Глейки, небольшой рыбацкий посёлок.
Глейки как название интересно не по написанию, а по произношению — ударение ставится на последнюю букву. И в нём слышится что-то неуловимо родное, прожжённое солнцем и просоленное морем. Вымощенные камнем улицы, корявые прибрежные абрикосы, беленькие домики, заборы из порванных рыбацких сетей, лодки на берегу — вот какие Глейки. Место для селения выбрано умно — от северных ветров закрыто косогором и скалой, а прямо — везде море.
«Раньше тут все одной рыбой жили, — наперебой рассказывали местные старушки на мой вопрос о былой жизни. — Ведро отборной жирной „камсы“ пару рублей стоило. А ещё и „краснюк“ был, и селёдка керченская настоящая». Сейчас же промысел развалился с развалом рыбколхозов. Да и рыбы стало заметно меньше. Так, тряхнёт стариной какой-нибудь ветеран рыбного флота, на лодке в ту же бухту десанта выйдет бычков наловить.
Вода в Глейках привозная, никакой собственной нет. Поэтому у каждого дома — резервуар: то бочка, то бассейн. На огородах, крошечных по степным меркам, растёт только самое засухоустойчивое: лук, укроп, фасоль. Всё остальное с базара в Керчи. До неё тоже надо добираться — сначала пешком в поселок Маяк, оттуда маршруткой в город. Как я позже узнал, маршруток в Маяк ходит только три, да ещё летом ПАЗ рейс делает.
Но живописные места всё же привлекают отдыхающих — в этом году в Глейках побывало до сотни гостей. В основном с Украины, но были и россияне, и белорусы. Последние настойчиво пытались «прикупить домик». Думаю, нашли: в селе я заметил несколько пустых хаток. И на мой вопрос о продаваемом жилье к местному жителю, обкладывающему свой дом кирпичом, был ответ: «Обратись в соседний дом, продать хотят многие».
Но не стал я тревожить жителей рыбацкой деревушки спросом на их домики. Да и денег у меня для покупки «жилья у моря» нет. А если бы были, неизбежно купил бы здесь хоть не дом, но лодочный гараж с лодкой и ходил бы на вёслах вдоль полюбившихся берегов. На мыс Фонарь, откуда видна Россия и где встаёт солнце — для всего Крыма.
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
Комментарии
Отправить комментарий