Древний Нижнегорский край
Как-то услышал спор двух крымчан. Оба были из Нижнегорского района, жили в соседних сёлах. А вот взгляды на местную историю разнились почти до спорной хрипоты. Один утверждал, что на территории района полно памятников истории — курганы, археологические находки — и отстаивал право показывать их туристам и школьникам. А другой, подчёркивая отсутствие выдающихся археологических памятников, говорил, что демонстрировать нечего. «Вот Херсонес или Пантикапей — да, есть что посмотреть; а ты говоришь — какие-то невзрачные курганы!», — он бил козырями археологии. А действительно, насколько древен край Нижнегорский?
Конечно, вначале засел за книги, пообщался со знакомыми археологами, изучавшими степной Крым. И из множества направлений — от Нижнегорского на курганный север или запад со знаменитым Ногайчинским кладом, на таинственный восток с эпохой бронзы — выбрал южное направление. Как раз вдоль трассы на Белогорск, не отходя от неё больше пяти километров, до памятника археологии — час туда — полтора обратно. А на велосипеде — быстрее, за день объеду!
Хотелось найти следы именно античных и раннесредневековых поселений. Действительно, курганы, даже скифские — читай, античной поры — навязли в зубах. Мол, полно их и на Херсонщине, Запорожчине... В этом мне помогло посещение Нижнегорского историко-краеведческого музея. Его директор, Раиса Бакуменко, показала интересную схему, составленную ещё в советское время, с нанесёнными археологическими объектами. И стало понятно: прогулка на юг от посёлка будет именно «античной»!
Кстати, сразу хочется исправить одну ошибку, которой уже почти сорок лет, и до сих пор кочующую из издания в издание, проникшую и в Интернет. В добротном издании «История городов и сёл Украинской ССР. Крымская область» говорится, что на территории села Тарасовка Нижнегорского района сохранились руины античного города Киммерик. И указывалось ещё одно название — гора Опук. Увы, никаких гор в указанном степном селе нет и не было, как, впрочем, и древних поселений. Просто была когда-то другая Тарасовка у настоящего Опука на Керченском полуострове, а уж там и находятся не «руины», но остатки античного города и порта под названием Киммерик. Сам их несколько раз видел, фотографировал. Как вкралась ошибка в почтенную книгу, сказать трудно. Наверное, слишком много Тарасовок на свете.
Однако это совсем не уменьшает археологической ценности нижнегорской Тарасовки, существующей и поныне, правда, всего несколько домиков посреди полей и прореженных лесополос. А вот в окрестностях её — два селища, и чуть восточнее и северо-западнее — ещё более крупные поселения. У крымских археологов принято называть обнаруженные памятники по старому наименованию населённого пункта, но иногда — и по новому названию, а если и этого не хватает — много мест, где когда-то селились люди — то просто к названию прибавляют порядковый номер: 1, 2 и так далее. Вот так и получилось с Тарасовкой, которых аж две, да ещё и её старинное название — Сарона — используется.
Итак, Тарасовка-1. Селище располагается на берегу обводнённой балки, которая в древности, наверное, была руслом или одним из рукавов реки Карасёвки. Кстати, совсем рядом, южнее поселения, обе Карасёвки — Большая и Малая, они же Биюк-Карасу и Кучук-Карасу соответственно — сейчас сливаются, и дальше к Салгиру несёт общие воды старшая речка, Большая. Рядом с селищем находится курган, к западу от которого на пашне попадается подъёмный материал. Ах, какая музыка в ушах археолога — «подъёмный материал», «отвал» и тому подобное! А проще говоря — всякие осколки и обломки, случайно обнаруженные на поверхности земли. В нашем случае — фрагменты древнегреческих амфор, лепных горшков и лощёных чаш, тёрочников и зернотёрок, бронзовые наконечники стрел, монеты пантикапейской чеканки. Монеты эти относятся к самым распространённым типам, имевшим хождение во второй половине IV века до нашей эры. «На основании найденных материалов существование селища можно предварительно определить в рамках начала V — начала III в. до н. э.», — считает археолог Александр Гаврилов.
Вторая «Тарасовка» тоже недалеко — на правом, высоком берегу той же балки. Почти в центре селища находится маленький распаханный курган — опять курган! Куда мы от них денемся! И на девяти золистых пятнах — снова обломки керамики, монеты, наконечники. Но здесь также найдены фрагменты лепных горшков и каменных топоров, свидетельствующих, что данное место обживалось ещё в эпоху среднего бронзового века. Такие же материалы встречались и на некоторых других античных памятниках в Юго-Восточном Крыму, ближе к Феодосии. Они характерны для кизил-кобинской культуры и наряду с фрагментами керамики с орнаментацией таврского типа свидетельствуют о существовании здесь до основания селища сезонной стоянки аборигенов. И снова по монетам несложно определить время жизнедеятельности наших предков на поселении — тетрахалк патикапейской чеканки, относящийся к концу последней четверти третьего века до Рождества Христова, указывает на время прекращения жизни на этом селище, что в эти же годы произошло и на ряде других селищ феодосийской округи. А в промежутке между селищами Тарасовкой-1 и Тарасовкой-2 также попадаются фрагменты амфор и лепных горшков, что указывает на существование здесь целостных жилищно-хозяйственных комплексов. Археолог А. Гаврилов отмечает, что полное отсутствие бутового известнякового камня на территории селищ, возможно, было связано с использованием в жилищно-хозяйственном строительстве глиняно-плетнёвых конструкций.
В целом же все материалы свидетельствуют, что данная местность в IV — начале III веков до н. э. была заселена оседлым скифским населением.
Да, античных развалин тут, в междуречье двух Карасу — Биюк и Кучук, нет. Как нет и более молодых руин — поселение Сарона, что находится в паре километров от окраины Тарасовки, в прошлом носившей одноимённое название, занимает небольшую площадь и несёт в своём слабеньком культурном слое редкие фрагменты красноглиняной поливной керамики, монеты золотоордынской чеканки. На основании археологического материала селище датируется четырнадцатым — пятнадцатым веками.
Также поздним средневековьем и новым временем датируются другие поселения округи — Карики, Таймаз, Бютен, Аблеш. Но дело в том, что при их разведках постоянно находились и античные находки, в основном керамика. Это говорит о том, что жизнь в нашей степи появилась в седые времена Гомера и даже раньше.
А наши нынешние нижнегорские края были северными пределами феодосийской хоры. Любой древнегреческий город состоял из двух взаимосвязанных частей — полиса, собственно городского поселения, и хоры — сельской округи. На ней выращивали полевые культуры не обязательно эллины, а всё больше скифы, меоты, синды, другие представители полуоседлых племён, они же пасли скот и ловили рыбу, охотились — в общем, производили продукт, который и был основой богатства полиса.
И уж через него, бывшего, как правило, морским портом, всё ценное — рабы, зерно, кожи, мясо, рыба — вывозилось в метрополию, обогащая и её.
Но в споре двух крымчан истина всё-таки рождена. Увы, действительно в Нижнегорском районе немного исследованных античных поселений, и их трудно найти не специалисту, например, для показа туристам. Однако в античное время именно поселения этого степного региона были ключевыми, на экономической жизни которых зиждилась другая — социальная, культурная. Аж до самой материковой Эллады — Древней Греции. И кто знает, хлеб из чьего зерна ели строители Парфенона, кожами каких таврских быков обтягивали свои щиты воины Александра Македонского, а философы потягивали винцо — уж не из наших ли, крымских — нижнегорских! — солнечных виноградных ягод?
Конечно, вначале засел за книги, пообщался со знакомыми археологами, изучавшими степной Крым. И из множества направлений — от Нижнегорского на курганный север или запад со знаменитым Ногайчинским кладом, на таинственный восток с эпохой бронзы — выбрал южное направление. Как раз вдоль трассы на Белогорск, не отходя от неё больше пяти километров, до памятника археологии — час туда — полтора обратно. А на велосипеде — быстрее, за день объеду!
Хотелось найти следы именно античных и раннесредневековых поселений. Действительно, курганы, даже скифские — читай, античной поры — навязли в зубах. Мол, полно их и на Херсонщине, Запорожчине... В этом мне помогло посещение Нижнегорского историко-краеведческого музея. Его директор, Раиса Бакуменко, показала интересную схему, составленную ещё в советское время, с нанесёнными археологическими объектами. И стало понятно: прогулка на юг от посёлка будет именно «античной»!
Кстати, сразу хочется исправить одну ошибку, которой уже почти сорок лет, и до сих пор кочующую из издания в издание, проникшую и в Интернет. В добротном издании «История городов и сёл Украинской ССР. Крымская область» говорится, что на территории села Тарасовка Нижнегорского района сохранились руины античного города Киммерик. И указывалось ещё одно название — гора Опук. Увы, никаких гор в указанном степном селе нет и не было, как, впрочем, и древних поселений. Просто была когда-то другая Тарасовка у настоящего Опука на Керченском полуострове, а уж там и находятся не «руины», но остатки античного города и порта под названием Киммерик. Сам их несколько раз видел, фотографировал. Как вкралась ошибка в почтенную книгу, сказать трудно. Наверное, слишком много Тарасовок на свете.
Однако это совсем не уменьшает археологической ценности нижнегорской Тарасовки, существующей и поныне, правда, всего несколько домиков посреди полей и прореженных лесополос. А вот в окрестностях её — два селища, и чуть восточнее и северо-западнее — ещё более крупные поселения. У крымских археологов принято называть обнаруженные памятники по старому наименованию населённого пункта, но иногда — и по новому названию, а если и этого не хватает — много мест, где когда-то селились люди — то просто к названию прибавляют порядковый номер: 1, 2 и так далее. Вот так и получилось с Тарасовкой, которых аж две, да ещё и её старинное название — Сарона — используется.
Итак, Тарасовка-1. Селище располагается на берегу обводнённой балки, которая в древности, наверное, была руслом или одним из рукавов реки Карасёвки. Кстати, совсем рядом, южнее поселения, обе Карасёвки — Большая и Малая, они же Биюк-Карасу и Кучук-Карасу соответственно — сейчас сливаются, и дальше к Салгиру несёт общие воды старшая речка, Большая. Рядом с селищем находится курган, к западу от которого на пашне попадается подъёмный материал. Ах, какая музыка в ушах археолога — «подъёмный материал», «отвал» и тому подобное! А проще говоря — всякие осколки и обломки, случайно обнаруженные на поверхности земли. В нашем случае — фрагменты древнегреческих амфор, лепных горшков и лощёных чаш, тёрочников и зернотёрок, бронзовые наконечники стрел, монеты пантикапейской чеканки. Монеты эти относятся к самым распространённым типам, имевшим хождение во второй половине IV века до нашей эры. «На основании найденных материалов существование селища можно предварительно определить в рамках начала V — начала III в. до н. э.», — считает археолог Александр Гаврилов.
Вторая «Тарасовка» тоже недалеко — на правом, высоком берегу той же балки. Почти в центре селища находится маленький распаханный курган — опять курган! Куда мы от них денемся! И на девяти золистых пятнах — снова обломки керамики, монеты, наконечники. Но здесь также найдены фрагменты лепных горшков и каменных топоров, свидетельствующих, что данное место обживалось ещё в эпоху среднего бронзового века. Такие же материалы встречались и на некоторых других античных памятниках в Юго-Восточном Крыму, ближе к Феодосии. Они характерны для кизил-кобинской культуры и наряду с фрагментами керамики с орнаментацией таврского типа свидетельствуют о существовании здесь до основания селища сезонной стоянки аборигенов. И снова по монетам несложно определить время жизнедеятельности наших предков на поселении — тетрахалк патикапейской чеканки, относящийся к концу последней четверти третьего века до Рождества Христова, указывает на время прекращения жизни на этом селище, что в эти же годы произошло и на ряде других селищ феодосийской округи. А в промежутке между селищами Тарасовкой-1 и Тарасовкой-2 также попадаются фрагменты амфор и лепных горшков, что указывает на существование здесь целостных жилищно-хозяйственных комплексов. Археолог А. Гаврилов отмечает, что полное отсутствие бутового известнякового камня на территории селищ, возможно, было связано с использованием в жилищно-хозяйственном строительстве глиняно-плетнёвых конструкций.
В целом же все материалы свидетельствуют, что данная местность в IV — начале III веков до н. э. была заселена оседлым скифским населением.
Да, античных развалин тут, в междуречье двух Карасу — Биюк и Кучук, нет. Как нет и более молодых руин — поселение Сарона, что находится в паре километров от окраины Тарасовки, в прошлом носившей одноимённое название, занимает небольшую площадь и несёт в своём слабеньком культурном слое редкие фрагменты красноглиняной поливной керамики, монеты золотоордынской чеканки. На основании археологического материала селище датируется четырнадцатым — пятнадцатым веками.
Также поздним средневековьем и новым временем датируются другие поселения округи — Карики, Таймаз, Бютен, Аблеш. Но дело в том, что при их разведках постоянно находились и античные находки, в основном керамика. Это говорит о том, что жизнь в нашей степи появилась в седые времена Гомера и даже раньше.
А наши нынешние нижнегорские края были северными пределами феодосийской хоры. Любой древнегреческий город состоял из двух взаимосвязанных частей — полиса, собственно городского поселения, и хоры — сельской округи. На ней выращивали полевые культуры не обязательно эллины, а всё больше скифы, меоты, синды, другие представители полуоседлых племён, они же пасли скот и ловили рыбу, охотились — в общем, производили продукт, который и был основой богатства полиса.
И уж через него, бывшего, как правило, морским портом, всё ценное — рабы, зерно, кожи, мясо, рыба — вывозилось в метрополию, обогащая и её.
Но в споре двух крымчан истина всё-таки рождена. Увы, действительно в Нижнегорском районе немного исследованных античных поселений, и их трудно найти не специалисту, например, для показа туристам. Однако в античное время именно поселения этого степного региона были ключевыми, на экономической жизни которых зиждилась другая — социальная, культурная. Аж до самой материковой Эллады — Древней Греции. И кто знает, хлеб из чьего зерна ели строители Парфенона, кожами каких таврских быков обтягивали свои щиты воины Александра Македонского, а философы потягивали винцо — уж не из наших ли, крымских — нижнегорских! — солнечных виноградных ягод?
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
Комментарии
Отправить комментарий