Тайны устья Салгира
На картах девятнадцатого века это место обозначено чётко: «древнее укрепление». Если для начала позапрошлого века оно было уже древним, то что о нашем времени говорить... Оказалось также, что это место у устья нынешнего Салгира было обозначено и на портоланах итальянских мореплавателей — это навигационные морские карты, неплохо передающие контуры берегов. Место приморское, но вот название прочитать никто ещё не сумел — то ли Каркато, то ли Уберта.
Город в устье Салгира обозначен и на старых картах вплоть до времён Хазарского каганата, то есть до двенадцатого века. Геологи и геоморфологи в результате инструментальных исследований однозначно сходятся на том, что в это время Сиваша ещё не было! То есть Салгир (и Карасу, кстати) впадал в Азовское море. Да и Геродот пишет о двух озёрах среди Меотийских болот и городе Кремны, который находился в его время в «западном углу Меотиды». Город Кремны (название означает крутой, крепкий, коренной берег) мог находиться только в устье реки — предшественницы нынешнего Салгира: обычно все гавани греков были в устьях рек.
Тут воспользуемся исследованиями известного географа, краеведа, страстного путешественника и знатока родного края. Если перечислить все эти «регалии» скороговоркой, то неизбежно выскочит — Русанов. Игорь Викторович давно занимается проблемой возникновения Сиваша, и его исследования помогут открыть тайны степей у Гнилого моря.
И связаны эти тайны с происхождением залива Азовского моря. По исследованиям профессора Владимира Лебединского, изучение донных осадков Сиваша показало, что этот водоём и Арабатская стрелка возникли в историческое время. Под верхней двухметровой толщей синевато-серых илов залегают слоистые илы, в которых тонкие слои глины чередуются с гипсом. Такая слоистость вызвана сезонными изменениями. Летом, когда испарение особенно сильно, из солёной воды Сиваша кристаллизовался гипс и оседал на дно. В холодное время года, когда испарение значительно слабее, отлагался слой глинистого материала. Значит, пара слоёв — гипса и глины — образовалась в течение одного года.
Подсчёт числа парных слоёв показал, что до начала нашей эры Сиваш не существовал. Восточнее Перекопского перешейка расстилалось большое солёное озеро Бук, за ним — заболоченная низменность, переходившая в мелководный залив Азовского моря. Под действием волн, гонимых ветрами преимущественно восточного направления, на дне моря образовался песчаный вал — так называемый бар, двигавшийся к берегам Крыма. Такие бары отлично знают все любители Азовского моря. Подводная отмель тянется вдоль всего берега и изменяет своё положение после каждого шторма. И этот бар образуется не как коса — не из наносов рек, а из размыва подводного рельефа.
На первых порах вал не имел вида современной Арабатской стрелки. Он находился под водой и только временами поднимался над нею, служа естественным мостом между Приазовьем и Керченским полуостровом.
В таком виде песчаный вал просуществовал несколько столетий, пока не стал достаточно широким и сплошным. К тому времени суша между озером Бук и заливом Азовского моря опустилась, и возникла обширная мелководная лагуна — Сиваш. Подсчёт годичных слоёв ила показал, что превращение залива Азовского моря в лагуну случилось 800-850 лет назад. Значит, Сиваш — ровесник Москвы и намного моложе Феодосии, Херсонеса, Пантикапея и других древних городов Крыма!
А вот географически впервые Арабатская стрелка зафиксирована на карте инженера Боплана в 1652 году. На карте же 1641 года Арабатской стрелки нет, а вместо Сиваша, точнее, на месте северо-западной его части, нарисовано три озера. Но в 1666 году Эвлия Челеби уже пишет о существовании крепости Арабат. Развалины этой крепости и сейчас находятся недалеко от села Каменского Ленинского района, что в основании Арабатки.
И вот после экскурса в геологическую историю Сиваша обратимся к исследованиям Русанова. Игорь Викторович утверждает, что материал для Арабатки дали древние возвышенности, располагавшиеся значительно восточнее, на территории (а теперь вообще-то акватории) современного Азова, и которых сейчас нет. В книгах о морской геологии и геоморфологии Северного Причерноморья есть информация, что от устья Салгира к Ейскому полуострову поперёк всего Азовского моря геофизическими исследованиями и морским бурением прослеживается мощное поднятие — Азовский вал. Во времена Геродота этот вал с западной части Меотиды, примыкающей к нынешнему Крыму, был, возможно, такой же высоты, как и Ейский полуостров.
Русанов, рассуждая о городе Кремны, пишет, что существует множество упоминаний о том, что Салгир и Карасу были судоходны ещё относительно недавно. «Во всяком случае «торжище Карасеитов на Чёрной речке» из «Жития Иоанна Готского» — это никак не Карасан у Партенита (кстати, название имению Карасан мог дать Раевский, соединив Хорасан, где он служил, и название соседнего имения — Карабах) — это крупный торговый узел и какой-никакой, а лодочный порт задолго до времён Золотой орды. Кстати, интересно, что для византийских авторов тюркские названия звучат ещё непонятно.
И, скорее всего, Карасу и Салгир тогда имели отдельные русла, так что торжище карасеитов на Чёрной воде было полноценным азовским портом с выходом на хазарские порты на восточном берегу«.
Действительно, если взглянуть на карты даже позапрошлого века, то ясно видно, что реки Биюк-Карасу и Салгир текли в Сиваш каждая по своему руслу. На картах начала девятнадцатого столетия ещё отмечена и какая-то «Канава», приближающаяся как раз к «древнему укреплению». По-видимому, именно посредством её и осуществлялось водоснабжение поселения и крепости. Увы, сейчас в степи трудно найти эту канаву.
А вот само укрепление найти нетрудно. Оно представляет собой довольно большой холм недалеко от бывшей переправы на Арабатскую стрелку. На бугре ещё сохранились остатки каких-то земляных сооружений, попадаются керамика и камень. Рядом, в радиусе километра, — несколько курганов, похожих на какие-то укрепления.... На одном из таких холмов местными чабанами найдено много керамики, причём обгоревшей. Там же нашли и бутовые камни, и даже правильной формы блоки. Увы, археологическая наука насчёт этих мест хранит молчание.
Но в истории военного искусства эти места связаны с так называемым вторым Крымским походом русских войск весной-летом 1737 года. Тогда из Азова в Крым выступила армия фельдмаршала Петра Ласси в сорок тысяч человек. Хан Фетхи-Гирей с основными силами (сорок пять тысяч воинов) ждал её у Перекопа. Но Ласси решил обойти перекопские укрепления. Седьмого июля его войско двинулось в Крым по Арабатской стрелке, через наиболее узкое место форсировало Сиваш. Выйдя в тыл группировки хана, Ласси 12 июля атаковал у устья Салгира отряд крымских войск в пятнадцать тысяч человек и нанёс ему полное поражение. Затем Ласси 14 июля разбил крымцев под городом Карасу-Базар. Опасаясь удара в тыл, хан покинул перекопские укрепления и отступил в горы. Несмотря на достигнутый успех, войско Ласси вскоре было вынуждено уйти из Крыма из-за сильной жары, недостатка кормов и воды. Так, подобно первому закончился второй Крымский поход.
Сейчас это редко посещаемые места. А вот ещё лет двадцать-тридцать назад сюда, на берег Сиваша, съезжалась половина Нижнегорского. Летом — искупаться в целебных водах, весной — просто на пикник в цветущую степь, осенью — на рыбалку: бычок и камбала-глосса шли отменные по первым холодам. Зимой, конечно, сюда никто не совался: грязь. В конце восьмидесятых первые предприимчивые нижнегорцы создали тут переправу «на Азов». Это ведь самое узкое место Сиваша — Шакалинское сужение. За чисто символическую плату два баркаса перевозили на Арабатку народ, жаждущий настоящего моря — Азовского. Полчаса по сивашским мутным волнам, ещё полкилометра по сте-пи стрелки — и в прибой Азова. Пляж там хороший, из перетёртых ракушек и песка. Да длинный какой — вся Арабатская стрелка от Каменки до Генического пролива. В те же последние годы Советской власти проложили к переправе и асфальтированную дорогу. До сих пор её не разбили... Но вот уже нет переправы через Шакалинское сужение и почти исчезли лодочные гаражи местных рыболовов. Пропали с берега и изъеденные солью железки — остатки лодочных якорей и прочий хлам: здесь уже постарались современные «предприниматели», те самые, что живут сбором и сдачей всего металлического. Только чабаны иногда пригоняют сюда свои отары. Сиваш опреснился, и заросли типичных околоводных растений произрастают всё дальше и дальше от дельты Салгира.
Именно по его берегам возвращаемся в «цивилизованный мир». Проезжаем несколько урочищ, бывших сёл в присивашской степи. Пешково — это где старое кладбище на кургане. Утиное, исчезнувшее в начале семидесятых. На его околице и сейчас ещё бьют два источника-скважины — сероводородный и пресной верховодки. Из последней метра на два выбивается фонтан, приносящий прохладную воду местным бурёнкам в жаркий осенний день. Воды в Присивашье, оказывается, немало. И пресной, и минеральной. Всё становится понятным, если знаешь главную тайну этих безжизненных сейчас степей. В прошлом эти места были лесостепью, Сиваша с его солью и грязью не было и в помине, Азов — точнее, Меотийское озеро — далековато, и в него несли свои воды крымские реки, ныне именуемые Салгиром и Биюк-Карасу. Люди тут жили издревле, палеолит проявляется в этом крымском уголке множеством кремнёвых орудий, находимых и поныне. Уж не говоря о более поздних эпохах, от бронзы степняков до баталий Российской империи. Степь, степь, как много тайн хранишь ты в себе!
Город в устье Салгира обозначен и на старых картах вплоть до времён Хазарского каганата, то есть до двенадцатого века. Геологи и геоморфологи в результате инструментальных исследований однозначно сходятся на том, что в это время Сиваша ещё не было! То есть Салгир (и Карасу, кстати) впадал в Азовское море. Да и Геродот пишет о двух озёрах среди Меотийских болот и городе Кремны, который находился в его время в «западном углу Меотиды». Город Кремны (название означает крутой, крепкий, коренной берег) мог находиться только в устье реки — предшественницы нынешнего Салгира: обычно все гавани греков были в устьях рек.
Тут воспользуемся исследованиями известного географа, краеведа, страстного путешественника и знатока родного края. Если перечислить все эти «регалии» скороговоркой, то неизбежно выскочит — Русанов. Игорь Викторович давно занимается проблемой возникновения Сиваша, и его исследования помогут открыть тайны степей у Гнилого моря.
И связаны эти тайны с происхождением залива Азовского моря. По исследованиям профессора Владимира Лебединского, изучение донных осадков Сиваша показало, что этот водоём и Арабатская стрелка возникли в историческое время. Под верхней двухметровой толщей синевато-серых илов залегают слоистые илы, в которых тонкие слои глины чередуются с гипсом. Такая слоистость вызвана сезонными изменениями. Летом, когда испарение особенно сильно, из солёной воды Сиваша кристаллизовался гипс и оседал на дно. В холодное время года, когда испарение значительно слабее, отлагался слой глинистого материала. Значит, пара слоёв — гипса и глины — образовалась в течение одного года.
Подсчёт числа парных слоёв показал, что до начала нашей эры Сиваш не существовал. Восточнее Перекопского перешейка расстилалось большое солёное озеро Бук, за ним — заболоченная низменность, переходившая в мелководный залив Азовского моря. Под действием волн, гонимых ветрами преимущественно восточного направления, на дне моря образовался песчаный вал — так называемый бар, двигавшийся к берегам Крыма. Такие бары отлично знают все любители Азовского моря. Подводная отмель тянется вдоль всего берега и изменяет своё положение после каждого шторма. И этот бар образуется не как коса — не из наносов рек, а из размыва подводного рельефа.
На первых порах вал не имел вида современной Арабатской стрелки. Он находился под водой и только временами поднимался над нею, служа естественным мостом между Приазовьем и Керченским полуостровом.
В таком виде песчаный вал просуществовал несколько столетий, пока не стал достаточно широким и сплошным. К тому времени суша между озером Бук и заливом Азовского моря опустилась, и возникла обширная мелководная лагуна — Сиваш. Подсчёт годичных слоёв ила показал, что превращение залива Азовского моря в лагуну случилось 800-850 лет назад. Значит, Сиваш — ровесник Москвы и намного моложе Феодосии, Херсонеса, Пантикапея и других древних городов Крыма!
А вот географически впервые Арабатская стрелка зафиксирована на карте инженера Боплана в 1652 году. На карте же 1641 года Арабатской стрелки нет, а вместо Сиваша, точнее, на месте северо-западной его части, нарисовано три озера. Но в 1666 году Эвлия Челеби уже пишет о существовании крепости Арабат. Развалины этой крепости и сейчас находятся недалеко от села Каменского Ленинского района, что в основании Арабатки.
И вот после экскурса в геологическую историю Сиваша обратимся к исследованиям Русанова. Игорь Викторович утверждает, что материал для Арабатки дали древние возвышенности, располагавшиеся значительно восточнее, на территории (а теперь вообще-то акватории) современного Азова, и которых сейчас нет. В книгах о морской геологии и геоморфологии Северного Причерноморья есть информация, что от устья Салгира к Ейскому полуострову поперёк всего Азовского моря геофизическими исследованиями и морским бурением прослеживается мощное поднятие — Азовский вал. Во времена Геродота этот вал с западной части Меотиды, примыкающей к нынешнему Крыму, был, возможно, такой же высоты, как и Ейский полуостров.
Русанов, рассуждая о городе Кремны, пишет, что существует множество упоминаний о том, что Салгир и Карасу были судоходны ещё относительно недавно. «Во всяком случае «торжище Карасеитов на Чёрной речке» из «Жития Иоанна Готского» — это никак не Карасан у Партенита (кстати, название имению Карасан мог дать Раевский, соединив Хорасан, где он служил, и название соседнего имения — Карабах) — это крупный торговый узел и какой-никакой, а лодочный порт задолго до времён Золотой орды. Кстати, интересно, что для византийских авторов тюркские названия звучат ещё непонятно.
И, скорее всего, Карасу и Салгир тогда имели отдельные русла, так что торжище карасеитов на Чёрной воде было полноценным азовским портом с выходом на хазарские порты на восточном берегу«.
Действительно, если взглянуть на карты даже позапрошлого века, то ясно видно, что реки Биюк-Карасу и Салгир текли в Сиваш каждая по своему руслу. На картах начала девятнадцатого столетия ещё отмечена и какая-то «Канава», приближающаяся как раз к «древнему укреплению». По-видимому, именно посредством её и осуществлялось водоснабжение поселения и крепости. Увы, сейчас в степи трудно найти эту канаву.
А вот само укрепление найти нетрудно. Оно представляет собой довольно большой холм недалеко от бывшей переправы на Арабатскую стрелку. На бугре ещё сохранились остатки каких-то земляных сооружений, попадаются керамика и камень. Рядом, в радиусе километра, — несколько курганов, похожих на какие-то укрепления.... На одном из таких холмов местными чабанами найдено много керамики, причём обгоревшей. Там же нашли и бутовые камни, и даже правильной формы блоки. Увы, археологическая наука насчёт этих мест хранит молчание.
Но в истории военного искусства эти места связаны с так называемым вторым Крымским походом русских войск весной-летом 1737 года. Тогда из Азова в Крым выступила армия фельдмаршала Петра Ласси в сорок тысяч человек. Хан Фетхи-Гирей с основными силами (сорок пять тысяч воинов) ждал её у Перекопа. Но Ласси решил обойти перекопские укрепления. Седьмого июля его войско двинулось в Крым по Арабатской стрелке, через наиболее узкое место форсировало Сиваш. Выйдя в тыл группировки хана, Ласси 12 июля атаковал у устья Салгира отряд крымских войск в пятнадцать тысяч человек и нанёс ему полное поражение. Затем Ласси 14 июля разбил крымцев под городом Карасу-Базар. Опасаясь удара в тыл, хан покинул перекопские укрепления и отступил в горы. Несмотря на достигнутый успех, войско Ласси вскоре было вынуждено уйти из Крыма из-за сильной жары, недостатка кормов и воды. Так, подобно первому закончился второй Крымский поход.
Сейчас это редко посещаемые места. А вот ещё лет двадцать-тридцать назад сюда, на берег Сиваша, съезжалась половина Нижнегорского. Летом — искупаться в целебных водах, весной — просто на пикник в цветущую степь, осенью — на рыбалку: бычок и камбала-глосса шли отменные по первым холодам. Зимой, конечно, сюда никто не совался: грязь. В конце восьмидесятых первые предприимчивые нижнегорцы создали тут переправу «на Азов». Это ведь самое узкое место Сиваша — Шакалинское сужение. За чисто символическую плату два баркаса перевозили на Арабатку народ, жаждущий настоящего моря — Азовского. Полчаса по сивашским мутным волнам, ещё полкилометра по сте-пи стрелки — и в прибой Азова. Пляж там хороший, из перетёртых ракушек и песка. Да длинный какой — вся Арабатская стрелка от Каменки до Генического пролива. В те же последние годы Советской власти проложили к переправе и асфальтированную дорогу. До сих пор её не разбили... Но вот уже нет переправы через Шакалинское сужение и почти исчезли лодочные гаражи местных рыболовов. Пропали с берега и изъеденные солью железки — остатки лодочных якорей и прочий хлам: здесь уже постарались современные «предприниматели», те самые, что живут сбором и сдачей всего металлического. Только чабаны иногда пригоняют сюда свои отары. Сиваш опреснился, и заросли типичных околоводных растений произрастают всё дальше и дальше от дельты Салгира.
Именно по его берегам возвращаемся в «цивилизованный мир». Проезжаем несколько урочищ, бывших сёл в присивашской степи. Пешково — это где старое кладбище на кургане. Утиное, исчезнувшее в начале семидесятых. На его околице и сейчас ещё бьют два источника-скважины — сероводородный и пресной верховодки. Из последней метра на два выбивается фонтан, приносящий прохладную воду местным бурёнкам в жаркий осенний день. Воды в Присивашье, оказывается, немало. И пресной, и минеральной. Всё становится понятным, если знаешь главную тайну этих безжизненных сейчас степей. В прошлом эти места были лесостепью, Сиваша с его солью и грязью не было и в помине, Азов — точнее, Меотийское озеро — далековато, и в него несли свои воды крымские реки, ныне именуемые Салгиром и Биюк-Карасу. Люди тут жили издревле, палеолит проявляется в этом крымском уголке множеством кремнёвых орудий, находимых и поныне. Уж не говоря о более поздних эпохах, от бронзы степняков до баталий Российской империи. Степь, степь, как много тайн хранишь ты в себе!
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
