«Орабоченный» Крым и другие полезные последствия землетрясения 1927 года
«Польза землетрясений» – так называлось стихотворение Владимира Маяковского, в котором поэт заявлял, что благодаря крымскому землетрясению 1927 года перепуганные нэпманы забыли дорогу в курортный Крым и полуостров оказался «орабочен больше чем на ять». Такая «польза», конечно, представляется весьма сомнительной, но всё же землетрясение в прямом и переносном смысле стало толчком для некоторых важных изменений.
Спецвыпуск газеты «Красный Крым»
В 1927‑м Крым впервые тряхнуло 26 и 29 июня. Толчки были ощутимыми, но обошлось без жертв и особых разрушений. Однако эти первые удары основательно расшатали и без того в большинстве своём непрочные крымские строения. Вот почему когда в ночь с 11 на 12 сентября последовали новые толчки, и уже гораздо более сильные, до 8 баллов, Южный берег Крыма в одночасье превратился в руины. Половина жителей Большой Ялты – а это 17 тысяч человек – остались без крова. Некоторые посёлки оказались полностью разрушены. К примеру, в Партените в руины превратились все 64 существовавших там на тот момент здания. Ни одного неповреждённого строения не осталось и в Кореизе. В Мисхоре уцелели только два дома из 125, остальные были полностью или частично разрушены. Всего же в Крыму пострадали от землетрясения 195 населённых пунктов. Из 11 380 домов, получивших повреждения различной степени, 1620 домов были разрушены до основания – это более 14 % от количества повреждённых зданий. Возвращаясь же к тезису Маяковского о некой пользе землетрясений, заметим, что безусловной заслугой землетрясения 1927 стала выработка норм антисейсмического строительства. В 1928 году в Крыму издали временные правила, обязательные при постройке зданий в сейсмоопасных регионах. До того никаких подобных норм не существовало. И в докладе о разрушениях, появившемся через 10 дней после землетрясения, сообщалось: «В Крыму строят так дурно, что достаточно бури и дождя, чтобы некоторые стены валились».
Пострадали от землетрясения и многие здания, имеющие особую историческую и художественную ценность: постройки Никитского ботанического сада, пионерского лагеря «Артек», домик Чехова, гостиница «Россия», дом композитора Александра Спендиарова на Екатерининской улице в Ялте. В Алуште были повреждены гостиница и крепость Алустон, в Алупке – Воронцовский дворец, мечеть и храм Архангела Михаила.
«Ласточкино гнездо», нач. ХХ в. На фото «не хватает» четырех шпилей на башенке замка – но их действительно раньше не было, они появились уже после реконструкции, в конце 1960‑х.
Сильно пострадало всем известное «Ласточкино гнездо» на мысе Ай-Тодор, построенное в 1911-1912 гг. В начале 1920‑х этот замок стоял пустым и заброшенным. «В настоящее время здание пришло в ветхость. Бродить по его полуразрушенным балконам и террасам, висящим над морской пучиной, доставляет жуткое, но вместе с тем приятное чувство», – сообщалось в издании того времени. Незадолго до землетрясения «Ласточкино гнездо» реставрировали, открыли в нём ресторан – и сюда хлынули туристы. Многолюдно здесь было и 12 сентября 1927 года. В тот вечер на балконе, висевшем над морем, ужинало довольно много посетителей из соседнего дома отдыха «Харакс». Чудо, что они разошлись за 10 минут до главного толчка землетрясения. От мощного удара разрушилась самая высокая башня «Ласточкина гнезда». Упавшие на балкон камни разбили столы и стулья, сломали перила и сбросили часть этой мебели в море – та же участь постигла бы и посетителей, задержись они немного. «В башне, построенной из жёлтого евпаторийского камня, образовались две бреши, как будто её пронзило огромное ядро», – сообщалось в сборнике «Черноморские землетрясения 1927 года и судьба Крыма».
«Ласточкино гнездо», сентябрь 1927‑го. Снимок был сделан сразу после землетрясения – главная башня пробита, как снарядом, под смотровой площадкой – провал.
После землетрясения в скале появилась глубокая трещина, а обзорная площадка нависла над пропастью, так что замок мог в любой момент обрушиться в море. Десятки лет «Ласточкино гнездо» оставалось недоступным для посетителей. Восстановление началось лишь в 1968 году. И именно тогда «Ласточкино гнездо» обрело тот самый облик, в котором красуется на открытках с видами Крыма, – дело в том, что четыре шпиля появились на башне замка только после реставрации в 1960‑х. Так что один из главных символов Крыма приобрёл свой всем известный вид благодаря крымскому землетрясению.
Уже на следующий день после страшной сентябрьской ночи вокзалы были переполнены, за билет на поезд предлагали любые деньги. Покинуть Крым спешили не только курортники, но и местные – некоторые были напуганы так, что уехали навсегда. А земля продолжала раскачиваться и дрожать (сильные толчки наблюдались до 24 сентября, а слабые продолжались ещё несколько месяцев), и оставшиеся пребывали в постоянном страхе.
Дом в Балаклаве, разрушенный землетрясением
«Почти всюду наблюдались многочисленные случаи психического травматизма, повышенной нервности и сердечных заболеваний, вплоть до смерти от разрыва сердца и умопомешательства (до 10 случаев). Многие коренные жители спешно распродавали и даже бросали громоздкие вещи и целыми обозами, непрерывно днём и ночью, тянулись на север. Оставшиеся на месте, лишившись своих квартир и помещений в домах, переселились в шалаши, палатки и даже огромные винные бочки», – читаем в научных исследованиях тех лет.
Крымчане боялись, что полуостров провалится, долгое время ходили разговоры о том, что от постоянного сотрясения он оторвётся от материка и уйдёт не то под землю, не то на дно Чёрного моря. Люди были на грани массового безумия – не случайно после сентябрьских событий Наркомздрав СССР направил в Крым особую комиссию для изучения влияния землетрясений на психику населения. Надо сказать, что эта комиссия была по-своему беспрецедентна, и выводы, которые она сделала (об особенностях реагирования психики на такие катастрофы), в дальнейшем использовались для помощи людям, пострадавшим от различных катаклизмов.
Спецвыпуск газеты «Красный Крым»
Чтобы стены не валились
В 1927‑м Крым впервые тряхнуло 26 и 29 июня. Толчки были ощутимыми, но обошлось без жертв и особых разрушений. Однако эти первые удары основательно расшатали и без того в большинстве своём непрочные крымские строения. Вот почему когда в ночь с 11 на 12 сентября последовали новые толчки, и уже гораздо более сильные, до 8 баллов, Южный берег Крыма в одночасье превратился в руины. Половина жителей Большой Ялты – а это 17 тысяч человек – остались без крова. Некоторые посёлки оказались полностью разрушены. К примеру, в Партените в руины превратились все 64 существовавших там на тот момент здания. Ни одного неповреждённого строения не осталось и в Кореизе. В Мисхоре уцелели только два дома из 125, остальные были полностью или частично разрушены. Всего же в Крыму пострадали от землетрясения 195 населённых пунктов. Из 11 380 домов, получивших повреждения различной степени, 1620 домов были разрушены до основания – это более 14 % от количества повреждённых зданий. Возвращаясь же к тезису Маяковского о некой пользе землетрясений, заметим, что безусловной заслугой землетрясения 1927 стала выработка норм антисейсмического строительства. В 1928 году в Крыму издали временные правила, обязательные при постройке зданий в сейсмоопасных регионах. До того никаких подобных норм не существовало. И в докладе о разрушениях, появившемся через 10 дней после землетрясения, сообщалось: «В Крыму строят так дурно, что достаточно бури и дождя, чтобы некоторые стены валились».
Четыре шпиля
Пострадали от землетрясения и многие здания, имеющие особую историческую и художественную ценность: постройки Никитского ботанического сада, пионерского лагеря «Артек», домик Чехова, гостиница «Россия», дом композитора Александра Спендиарова на Екатерининской улице в Ялте. В Алуште были повреждены гостиница и крепость Алустон, в Алупке – Воронцовский дворец, мечеть и храм Архангела Михаила.
Уже на следующий день после страшной сентябрьской ночи вокзалы были переполнены, за билет на поезд предлагали любые деньги. Покинуть Крым спешили не только курортники, но и местные – некоторые были напуганы так, что уехали навсегда
«Ласточкино гнездо», нач. ХХ в. На фото «не хватает» четырех шпилей на башенке замка – но их действительно раньше не было, они появились уже после реконструкции, в конце 1960‑х.
Сильно пострадало всем известное «Ласточкино гнездо» на мысе Ай-Тодор, построенное в 1911-1912 гг. В начале 1920‑х этот замок стоял пустым и заброшенным. «В настоящее время здание пришло в ветхость. Бродить по его полуразрушенным балконам и террасам, висящим над морской пучиной, доставляет жуткое, но вместе с тем приятное чувство», – сообщалось в издании того времени. Незадолго до землетрясения «Ласточкино гнездо» реставрировали, открыли в нём ресторан – и сюда хлынули туристы. Многолюдно здесь было и 12 сентября 1927 года. В тот вечер на балконе, висевшем над морем, ужинало довольно много посетителей из соседнего дома отдыха «Харакс». Чудо, что они разошлись за 10 минут до главного толчка землетрясения. От мощного удара разрушилась самая высокая башня «Ласточкина гнезда». Упавшие на балкон камни разбили столы и стулья, сломали перила и сбросили часть этой мебели в море – та же участь постигла бы и посетителей, задержись они немного. «В башне, построенной из жёлтого евпаторийского камня, образовались две бреши, как будто её пронзило огромное ядро», – сообщалось в сборнике «Черноморские землетрясения 1927 года и судьба Крыма».
«Ласточкино гнездо», сентябрь 1927‑го. Снимок был сделан сразу после землетрясения – главная башня пробита, как снарядом, под смотровой площадкой – провал.
После землетрясения в скале появилась глубокая трещина, а обзорная площадка нависла над пропастью, так что замок мог в любой момент обрушиться в море. Десятки лет «Ласточкино гнездо» оставалось недоступным для посетителей. Восстановление началось лишь в 1968 году. И именно тогда «Ласточкино гнездо» обрело тот самый облик, в котором красуется на открытках с видами Крыма, – дело в том, что четыре шпиля появились на башне замка только после реставрации в 1960‑х. Так что один из главных символов Крыма приобрёл свой всем известный вид благодаря крымскому землетрясению.
На грани безумия
Уже на следующий день после страшной сентябрьской ночи вокзалы были переполнены, за билет на поезд предлагали любые деньги. Покинуть Крым спешили не только курортники, но и местные – некоторые были напуганы так, что уехали навсегда. А земля продолжала раскачиваться и дрожать (сильные толчки наблюдались до 24 сентября, а слабые продолжались ещё несколько месяцев), и оставшиеся пребывали в постоянном страхе.
Дом в Балаклаве, разрушенный землетрясением
«Почти всюду наблюдались многочисленные случаи психического травматизма, повышенной нервности и сердечных заболеваний, вплоть до смерти от разрыва сердца и умопомешательства (до 10 случаев). Многие коренные жители спешно распродавали и даже бросали громоздкие вещи и целыми обозами, непрерывно днём и ночью, тянулись на север. Оставшиеся на месте, лишившись своих квартир и помещений в домах, переселились в шалаши, палатки и даже огромные винные бочки», – читаем в научных исследованиях тех лет.
Крымчане боялись, что полуостров провалится, долгое время ходили разговоры о том, что от постоянного сотрясения он оторвётся от материка и уйдёт не то под землю, не то на дно Чёрного моря. Люди были на грани массового безумия – не случайно после сентябрьских событий Наркомздрав СССР направил в Крым особую комиссию для изучения влияния землетрясений на психику населения. Надо сказать, что эта комиссия была по-своему беспрецедентна, и выводы, которые она сделала (об особенностях реагирования психики на такие катастрофы), в дальнейшем использовались для помощи людям, пострадавшим от различных катаклизмов.
Татьяна Шевченко, «Крымская газета»
Читайте также:
Метеорология в Крыму или как балаклавская буря научила весь мир прогнозировать погоду
Могут ли проснуться крымские вулканы
Севастополь затопит, а Феодосию сровняют с землей немецкие мины?
