Ароматное — Долина Роз
Поздней осенью, когда хандра перестаёт быть плодотворной, когда кажется, что готов убить всё и всех, а каждый новый день становится днём победы над собой, очень помогают побеги. Куда-нибудь подальше от городской суеты и навязчивых осенних серых страхов. В Долину Роз, например. И не потому, что долина эта утопает в цветах, а потому, что здесь тихо и спокойно, а течение жизни размеренностью и умиротворённостью созвучно речке Бурульче. И чуть заметно дрожит осенний воздух. Наверное, от страха, что скоро нагрянут холода.
Всего каких-нибудь несколько десятков километров от Симферополя, затем — плавный поворот направо, следуем по указателю с надписью «Ароматное» и... оказываемся на месте. В Долине Роз, или Розентале — одной из первых закрытых немецких колоний, которая образовалась на полуострове в 1805 году. А всёиз-за того, что после присоединения Крыма к России в 1783 году крымские татары массово эмигрировали в Турцию. Тогда Российская Империя издаёт ряд манифестов о приглашении в Таврическую область иностранцев — для поселения на пустующих и освободившихся землях.
Селили иностранцев в предгорье, климат которого был им близок. Переселенцы назвали свои колонии: Нейцаз — Новое Место, Фриденталь — Долина Дружбы и Розенталь — Долина Роз. Кстати, архивные документы говорят о том, что большую часть земель, занятых немецкими колонистами, правительство даровало молдавскому князю Матвею Кантакузину.Когда-то именно на этих землях располагалась дача Би-Эли, принадлежавшая генералу-фельдмаршалу Потёмкину.
Ароматное — вторичное название поселения. Присвоено оно селу в 1948 году. И связано с эфиромасличным прошлым Крыма, успех которого в прошлом и остался. Но почему Розенталь? Нам в Ароматном об этом не рассказали. Тогда мы предположили, что за высокими и красивыми заборами из камня и штакетника, в палисадниках, которые делили усадьбу на так называемый первый двор, задний двор и сад, немцы выращивали розы. Вот именно эти розовые кусты и их обилие легли в основу названия немецкой колонии.
Императорское правительство предоставляло переселенцам всевозможную помощь. А первые десять лет немцы не уплачивали никаких податей. О немецкой педантичности и трудолюбии легенды ходят не зря. И именно поэтому в этой колонии были одни из самых высоких на полуострове урожаев зерна и фруктов, самые высокие удои молока и самые вкусные окорока, колбасы и знаменитые немецкие сосиски.
Когда-то в Розентале было всего лишь две прямые улицы с домиками в ряд. Домики — длинные, добротные, толстостенные, сложенные из бута на глине. А крыши — черепичные на соломенно-глиняной смеси. Под каждым таким жилищем находился высокий и просторный подвал, в котором переселенцы бережно хранили свои заготовки. Теперь же немцев в Ароматном не найдёшь. Никого не осталось.Кто-то уехал сам, кого-то в 1941-м вывезли в трудовую армию — на Урал и в Казахстан. Немецкие домики обветшали, состарились и разрушились. Да и улиц стало больше: Виноградная, Садовая, Молодёжная.
Мы заезжаем на Школьную. Называется она так потому, что здесь находится школа. А рядом с ней — немецкий костёл, построенный в 1869 году.
Серые стены католического костёла устремлены ввысь. Нет в них излишней пышности убранства. Есть характерный для немецкой готики аскетизм.Когда-то, в период советской власти, этот храм разгромили. Обустроили в молельном доме сельский клуб, который потом преобразовали в исторический музей, известный своей прекрасной диорамой и редкими экспонатами. Потом разрушили и музей, перетащив часть экспонатов в школу. А в костёле теперь ведут службы священники УПЦ Московского патриархата. Читаю над входом: «Храм Святого Антония Киево-Печерского». Увы, двери храма закрыты. В будни он не работает.
— Школа сегодня не работает: карантин, — объясняет наш проводник Игорь. — Но школа у нас хорошая, сильная. И единственная в Белогорском районе, где в спортзале оборудован скалодром.
Игорь Ипатко — депутат районного Совета, человек, влюблённый в Белогорье. Он много знает об этих краях, которые любит, где уже давно живёт. А летом он водит в походы группы туристов, но признаётся, что больше любит осень, когда нет той потной суматохи и дышится легче. Не прочь он пройтись и сейчас. Мы идём вместе с ним. Сначала — мимо заброшенного консервного завода, потом — вверх по просёлочной дороге, тропками и косогорами, что становится полной неожиданностью для туфлей на каблуках.
— Перед нами — Бурун-Кая, — рассказывает проводник. — Называется эта скала так потому, что если посмотреть на неё с определённого места, да ещё и под определённым углом, можно увидеть профиль, на котором чётко прорисовывается нос больших размеров. Мы находимся рядом с плато Караби, а поэтому в этой местности много карстовых образований, так называемых внутренних карстовых пропастей, которые привлекают и туристов, и спелеологов, и других любопытствующих. Кстати, к одному из таких бездонных колодцев мы как раз и подошли. А вот к краю этого творения природы вам лучше не приближаться...
Игорь неспешно идёт и рассказывает, что в окрестностях обнаружено множество гротов — стоянок древнего человека, а в войну здесь велась отважная партизанская борьба.
— Стоянки Киик-Коба и Бурун-Кая были открыты экспедицией археолога Бонч-Осмоловского в 1924 году, — рассказывает он. — Стоянки Бурун-Кая были полностью исследованы международными археологическими экспедициями, кстати, под руководством наших археологов.
Спускаемся к речке, глазеем на известняковые скалы, грозно нависающие над плотиной, идём к родничку, у которого проходят туристические слёты и школьные «зарницы». И даже заходим в частное имение, где туристам за определённую плату предлагают укрыться от городской суеты, побродить по тропам, которыми пещерные люди хаживали, тавры, скифы, немецкие колонисты.
Звенящий осенью воздух и горы в дымке, бездонное небо и мерное течение Бурульчи... Всё-таки у поздней осени и этих мест — особенная привлекательность.
А ещё в этих местах много грибов. Их на опустевшем поле собирает Галина Дмитриевна. Живёт она в Ароматном.Когда-то была передовиком производства, работала в колхозе дояркой, а теперь — на пенсии. Галина Дмитриевна любит «тихую охоту». И с удовольствием рассказывает об осенних шампиньонах и о других грибах, которыми богат край. Наша дружная компания несколько минут увлечённо собирает грибочки, а потом убирается восвояси, чтобы успеть в гости к старожилу села — Владимиру Головцову.
Живёт Владимир Петрович, или просто — Петрович, в большом красивом доме, укутанном зеленью деревьев и лиан. Это уютное жилище для себя и своей семьи он построил своими руками. И своими руками разбил шикарный сад, где растут редкие сорта груш и яблонь, шелковицы и винограда. А ещё — маленькие голубые ели. И много всего другого, такого, что называют редким.
— В Ароматном живу уже пятьдесят восемь лет, — рассказывает хозяин, угощая нас огромными и сладкими ягодами кизила. — Когда-то здесь людям жилось очень хорошо. Много работали и зарабатывали.Когда-то колхоз «Победа» был передовым. Были и консервный завод, и своя пекарня, и мельница, и фермы. А сейчас только колбасный цех работает и частные предприниматели держат свои лавочки или работают на земле. Но, скажу я вам, люди обленились: не хотят самоотверженно трудиться на земле.
Наверное, их нельзя было назвать лучшими на полуострове. Всё-таки недостаток воды сказывался, но вот урожаи пшеницы в колхозе-миллионере, где Петрович трудился и рабочим, и бригадиром виноградарской и садоводческой бригад, и секретарём парткома, были лучшие.
— Эх, да что рассказывать, — вздыхает хозяин. — Белогорский район давал шестьдесят процентов урожая эфиромасличных культур. И это — от всей Украины! Но закончилась советская власть — и ничего не стало.
Однако Владимир Петрович не унывает. Он любит землю и работу, любит свой дом и сад, обожает супругу и души не чает во внуках. Огорчает его только то, что деревню и работу на земле оникак-то не очень любят, мол, совсем городскими стали.
— И что? Черенки винограда не будете брать? — спрашивает он напоследок. — На даче посадите! Я ж вам так отдам! Вы — ребята хорошие.
Но эти самые ребята отказываются, обещают заехать в гости в другой раз. И убираются восвояси, припрятав в карманах несколько сладких ягод кизила. А ещё — горсточку приятных воспоминаний об осенней Долине Роз.
Всего каких-нибудь несколько десятков километров от Симферополя, затем — плавный поворот направо, следуем по указателю с надписью «Ароматное» и... оказываемся на месте. В Долине Роз, или Розентале — одной из первых закрытых немецких колоний, которая образовалась на полуострове в 1805 году. А всё
Селили иностранцев в предгорье, климат которого был им близок. Переселенцы назвали свои колонии: Нейцаз — Новое Место, Фриденталь — Долина Дружбы и Розенталь — Долина Роз. Кстати, архивные документы говорят о том, что большую часть земель, занятых немецкими колонистами, правительство даровало молдавскому князю Матвею Кантакузину.
Ароматное — вторичное название поселения. Присвоено оно селу в 1948 году. И связано с эфиромасличным прошлым Крыма, успех которого в прошлом и остался. Но почему Розенталь? Нам в Ароматном об этом не рассказали. Тогда мы предположили, что за высокими и красивыми заборами из камня и штакетника, в палисадниках, которые делили усадьбу на так называемый первый двор, задний двор и сад, немцы выращивали розы. Вот именно эти розовые кусты и их обилие легли в основу названия немецкой колонии.
Императорское правительство предоставляло переселенцам всевозможную помощь. А первые десять лет немцы не уплачивали никаких податей. О немецкой педантичности и трудолюбии легенды ходят не зря. И именно поэтому в этой колонии были одни из самых высоких на полуострове урожаев зерна и фруктов, самые высокие удои молока и самые вкусные окорока, колбасы и знаменитые немецкие сосиски.
Когда-то в Розентале было всего лишь две прямые улицы с домиками в ряд. Домики — длинные, добротные, толстостенные, сложенные из бута на глине. А крыши — черепичные на соломенно-глиняной смеси. Под каждым таким жилищем находился высокий и просторный подвал, в котором переселенцы бережно хранили свои заготовки. Теперь же немцев в Ароматном не найдёшь. Никого не осталось.
Мы заезжаем на Школьную. Называется она так потому, что здесь находится школа. А рядом с ней — немецкий костёл, построенный в 1869 году.
Серые стены католического костёла устремлены ввысь. Нет в них излишней пышности убранства. Есть характерный для немецкой готики аскетизм.
— Школа сегодня не работает: карантин, — объясняет наш проводник Игорь. — Но школа у нас хорошая, сильная. И единственная в Белогорском районе, где в спортзале оборудован скалодром.
Игорь Ипатко — депутат районного Совета, человек, влюблённый в Белогорье. Он много знает об этих краях, которые любит, где уже давно живёт. А летом он водит в походы группы туристов, но признаётся, что больше любит осень, когда нет той потной суматохи и дышится легче. Не прочь он пройтись и сейчас. Мы идём вместе с ним. Сначала — мимо заброшенного консервного завода, потом — вверх по просёлочной дороге, тропками и косогорами, что становится полной неожиданностью для туфлей на каблуках.
— Перед нами — Бурун-Кая, — рассказывает проводник. — Называется эта скала так потому, что если посмотреть на неё с определённого места, да ещё и под определённым углом, можно увидеть профиль, на котором чётко прорисовывается нос больших размеров. Мы находимся рядом с плато Караби, а поэтому в этой местности много карстовых образований, так называемых внутренних карстовых пропастей, которые привлекают и туристов, и спелеологов, и других любопытствующих. Кстати, к одному из таких бездонных колодцев мы как раз и подошли. А вот к краю этого творения природы вам лучше не приближаться...
Игорь неспешно идёт и рассказывает, что в окрестностях обнаружено множество гротов — стоянок древнего человека, а в войну здесь велась отважная партизанская борьба.
— Стоянки Киик-Коба и Бурун-Кая были открыты экспедицией археолога Бонч-Осмоловского в 1924 году, — рассказывает он. — Стоянки Бурун-Кая были полностью исследованы международными археологическими экспедициями, кстати, под руководством наших археологов.
Спускаемся к речке, глазеем на известняковые скалы, грозно нависающие над плотиной, идём к родничку, у которого проходят туристические слёты и школьные «зарницы». И даже заходим в частное имение, где туристам за определённую плату предлагают укрыться от городской суеты, побродить по тропам, которыми пещерные люди хаживали, тавры, скифы, немецкие колонисты.
Звенящий осенью воздух и горы в дымке, бездонное небо и мерное течение Бурульчи... Всё-таки у поздней осени и этих мест — особенная привлекательность.
А ещё в этих местах много грибов. Их на опустевшем поле собирает Галина Дмитриевна. Живёт она в Ароматном.
Живёт Владимир Петрович, или просто — Петрович, в большом красивом доме, укутанном зеленью деревьев и лиан. Это уютное жилище для себя и своей семьи он построил своими руками. И своими руками разбил шикарный сад, где растут редкие сорта груш и яблонь, шелковицы и винограда. А ещё — маленькие голубые ели. И много всего другого, такого, что называют редким.
— В Ароматном живу уже пятьдесят восемь лет, — рассказывает хозяин, угощая нас огромными и сладкими ягодами кизила. — Когда-то здесь людям жилось очень хорошо. Много работали и зарабатывали.
Наверное, их нельзя было назвать лучшими на полуострове. Всё-таки недостаток воды сказывался, но вот урожаи пшеницы в колхозе-миллионере, где Петрович трудился и рабочим, и бригадиром виноградарской и садоводческой бригад, и секретарём парткома, были лучшие.
— Эх, да что рассказывать, — вздыхает хозяин. — Белогорский район давал шестьдесят процентов урожая эфиромасличных культур. И это — от всей Украины! Но закончилась советская власть — и ничего не стало.
Однако Владимир Петрович не унывает. Он любит землю и работу, любит свой дом и сад, обожает супругу и души не чает во внуках. Огорчает его только то, что деревню и работу на земле они
— И что? Черенки винограда не будете брать? — спрашивает он напоследок. — На даче посадите! Я ж вам так отдам! Вы — ребята хорошие.
Но эти самые ребята отказываются, обещают заехать в гости в другой раз. И убираются восвояси, припрятав в карманах несколько сладких ягод кизила. А ещё — горсточку приятных воспоминаний об осенней Долине Роз.
Ирина Ковалева, «Крымская Правда»
