Екатерина II и крымские амазонки
«С Кладбищенской свернуть к церкви, от ворот её с полсотни метров влево до небольшого, в ограде, креста амазонки. Креста под тот, что был когда-то в шкатулке. От него ещё девяносто два шага влево и чуть назад свернуть». Как-то, разбирая старые бумаги, Валентина Дмитриевна из Симферополя наткнулась на эту странную записку. Что это за «адрес», разобрала с помощью своей старенькой тёти. Потом заинтересовалась и непонятным «крестом амазонки».
— Оказалось, текст — своеобразная карта к захоронению предков, — рассказывает Валентина Дмитриевна. — Её во время гражданской войны сделала моя бабушка Феодосия Владимировна для сына, чтобы не забывал в случае чего о памятных местах. Она и предположить не могла, что это уже тогда заброшенное христианское кладбище исчезнет совсем в начале тридцатых годов прошлого века. А ведь оно очень старинное, созданное ещё в 1788 году, там немало известных людей прошлого покоится, как и простых первых симферопольцев. Увы, найти следы могил предков невозможно — на них дома. Улица Кладбищенская — сейчас Крылова, территория старой церкви стала двором, если не ошибаюсь, дома № 9. Зато похожее место, где стоял «крест под тот, что был когда-то в шкатулке», мне с внучкой удалось найти — неподалёку от домов по адресам: ул. Крылова, 2, и ул. Севастопольская, 30/3. Фраза, что чей-то надмогильный крест похож на какой-то из шкатулки предков, заинтересовала. Выяснила, что была у бабушки шкатулка, в которой хранили дорогие семье вещи, был там и Георгиевский крест — награда прапрадеда, участника Отечественной войны. В лихое время гражданской войны бабушка лишилась шкатулки, а потом и упоминать название награды опасалась. Выходит, на той могиле-ориентире стоял крест, похожий на Георгиевский. Мне очень захотелось узнать, так сказать, последних «соседей» предков.
Валентина Дмитриевна по долгу службы имела доступ к архивам и как-то нашла работы А. Маркевича, С. Чеха, в которых описывалось старое христианское кладбище Симферополя. Из них узнала, что на небольшом памятнике в форме Георгиевского креста была надпись:
— О племенах женщин-амазонок слышала ещё в школе, — рассказывает Валентина Дмитриевна. — Но об амазонской роте ничего. Стала искать информацию. Оказалось, рота в боевых действиях не участвовала, её миссия была парадной — встретить императрицу Екатерину Великую, путешествующую по Крыму. В архиве канцелярии Таврического губернатора Владимира Пестеля нашла дело 1848 года «О Всемилостивейшем пожаловании Шидянской 300 рублей в единовременное пособие». Деньги выдали по распоряжению командующего гвардейской пехотой, будущего императора Александра II. Правнук Екатерины II ответил на просьбу о помощи Шидянской, долго не беспокоившей августейших особ. В ответ93-летняя женщина рассказала о своей амазонской роте.
Елена Ивановна Сарандова (во втором браке Шидянская) по велению императрицы Екатерины II стала первой в Российской Империи женщиной-офицером, капитаном амазонской роты. Рота создана распоряжением князя Григория Потёмкина-Таврического, рассказавшего императрице, что Балаклаву и окрестные места в Крыму заселили греки, отличившиеся, в том числе и женщины, храбростью в борьбе против турок, есть Балаклавский греческий батальон. Императрица попросила доказать «восхваляемую храбрость» гречанок. Князь пообещал сделать это во время путешествия Екатерины на полуостров. Командиру Балаклавского полка Чапони предписывалось в марте-апреле 1787 года составить амазонскую роту (в память о женщинах-воительницах) из «благородных жён и дочерей балаклавских греков, в числе ста особ». «Как первый муж мой капитан Сарандов был в сказанном полку старшим офицером, — Валентина Дмитриевна читает переписанные воспоминания Елены Шидянской, — то меня единодушно избрали командиром амазонской роты». Крымских «амазонок» обучили стрельбе, фехтованию, умению держаться в седле. Каждой выдали по ружью «с тремя патронами пороху» для салюта. Правда, салютовать Екатерина Великая амазонкам не разрешила.
В конце мая 1787 года рота встречала императрицу. «Встретить положено было близ Балаклавы у деревни Кадыковка, — вспоминала капитан. — И рота под моим начальством была построена в конце аллеи, уставленной апельсинными, лимонными и лавровыми деревьями. Прежде приехал австрийский император Иосиф II (он сопровождал Екатерину в путешествии. — Ред.) верхом, осмотреть Балаклавскую бухту и развалины древней крепости. Увидев амазонок, он подъехал ко мне и поцеловал меня в губы, что произвело волнение в роте. Но я успокоила своих подчинённых словами: „Смирно! Чего испугались? Ведь вы видите, что император не отнял у меня губ и не оставил мне своих“. Слово „император“ подействовало на амазонок, которые не знали, кто был подъехавший. Осмотрев бухту и крепость, венценосный путешественник возвратился к императрице и уже приехал во второй раз к Кадыковке с её величеством и князем Потёмкиным в её карете. Не выходя из кареты, государыня подозвала меня к себе, подала руку, поцеловала в губы и, потрепав по плечу, изволила сказать: „Поздравляю вас, амазонский капитан! Ваша рота исправна. Я ею очень довольна!“. Из Кадыковки императрица изволила отправиться в Бахчисарай, куда я последовала, желая ещё раз взглянуть на великую монархиню, и имела счастье ещё раз представляться её величеству. Государыня узнала капитана амазонок, допустила к руке и потрепала по плечу. Из Симферополя, куда отправилась императрица, мне был прислан всемилостивейший подарок — бриллиантовый перстень, ценою в 1800 рублей ассигнациями, а на всю роту государыня изволила пожаловать единовременно 10000 рублей серебром».
— Вскоре амазонскую роту распустили, — продолжает Валентина Дмитриевна. — Потом умер муж Елены Ивановны, она вновь вышла замуж — за титулярного советника Гавриила Шидянского (в некоторых источниках — Шидлянского) из Симферополя. Через десяток с лишним лет похоронила и второго мужа, ослепла, жила в крайней нужде. Это и вынудило напомнить о себе императорской семье на95-м году жизни. Благодаря пособию она наверняка смогла порадоваться хотя бы в последние отведённые ей судьбой десять месяцев жизни, быть достойно похороненной. Кстати, на том кладбище похоронена как минимум ещё одна «амазонка» — Екатерина Бухольцева, «генеральша» (видимо, супруга генерала), красавица черкешенка, состоявшая, по преданию, в амазонской роте в 1787 году. Скончалась на 82-м году в 1854 году.
Давно нет памятника в форме Георгиевского креста на могиле капитана «амазонок», сама могила исчезла, затоптана, стёрта. Остались лишь документы в архивах да воспоминания старожилов о рассказах бабушек-дедушек о существовавшей когда-то в Крыму первой на территории Государства Российского амазонской роты. Впрочем, «дело» амазонок не только на парадах, смотрах, но и в боях вскоре продолжили и сейчас продолжают тысячи женщин, посвятивших жизнь воинской службе.
Кстати
Екатерина II после молебна в церкви Константина и Елены в Симферополе, по некоторым данным, останавливалась на краткосрочный отдых в доме Шидянских неподалёку от церкви на будущей Петропавловской (Октябрьской) улице. Возможно, хозяин дома просто однофамилец, а возможно, и родня будущего второго мужа капитана амазонок.
***
По воспоминаниям самой Елены Шидянской, записанным для ответа Таврическому губернатору Владимиру Пестелю, наряд амазонок состоял «из юбок малинового бархата, отороченных золотым галуном и такой же бахромою. Курточек или спенсеров зелёного бархата, также обшитых золотым галуном. Головной убор состоял из белого тюрбана с золотыми блёстками и страусовым пером».
***
Амазонки — племя женщин-воительниц, живших, по описаниям древнегреческих историков, на берегах Меотиды и Понта Эвксинского (Азовского и Чёрного морей), «в дебрях Скифии далёкой», возможно, и на территории нашего полуострова. Впрочем, мест жительства у племён было, видимо, немало. Упоминания о них есть в преданиях народов Южной Америки, Азии, Европы. Погребения женщин, где рядом с телом лежали конская сбруя, амуниция, лук, щит, находили во многих местах. Одно из первых обнаружено советскими учёными в 1928 году при раскопках в местечке Земо-Ахвала на черноморском побережье, потом находили в Рязанской и Ростовской областях, в Украинской и Казахской ССР, на Кавказе.
«Амазонка» означает «безгрудая». Считалось, что для сохранения племени амазонки вступали в связь с мужчинами из соседних племён. Если рождался мальчик, его в лучшем случае отсылали отцу. Девочек воспитывали по-военному, выжигали им одну грудь, чтобы не мешала натягивать тетиву лука. Кстати, считается, что сарматы, вытеснившие с территории полуострова скифов, были потомками скифов и амазонок.
— Оказалось, текст — своеобразная карта к захоронению предков, — рассказывает Валентина Дмитриевна. — Её во время гражданской войны сделала моя бабушка Феодосия Владимировна для сына, чтобы не забывал в случае чего о памятных местах. Она и предположить не могла, что это уже тогда заброшенное христианское кладбище исчезнет совсем в начале тридцатых годов прошлого века. А ведь оно очень старинное, созданное ещё в 1788 году, там немало известных людей прошлого покоится, как и простых первых симферопольцев. Увы, найти следы могил предков невозможно — на них дома. Улица Кладбищенская — сейчас Крылова, территория старой церкви стала двором, если не ошибаюсь, дома № 9. Зато похожее место, где стоял «крест под тот, что был когда-то в шкатулке», мне с внучкой удалось найти — неподалёку от домов по адресам: ул. Крылова, 2, и ул. Севастопольская, 30/3. Фраза, что чей-то надмогильный крест похож на какой-то из шкатулки предков, заинтересовала. Выяснила, что была у бабушки шкатулка, в которой хранили дорогие семье вещи, был там и Георгиевский крест — награда прапрадеда, участника Отечественной войны. В лихое время гражданской войны бабушка лишилась шкатулки, а потом и упоминать название награды опасалась. Выходит, на той могиле-ориентире стоял крест, похожий на Георгиевский. Мне очень захотелось узнать, так сказать, последних «соседей» предков.
Валентина Дмитриевна по долгу службы имела доступ к архивам и как-то нашла работы А. Маркевича, С. Чеха, в которых описывалось старое христианское кладбище Симферополя. Из них узнала, что на небольшом памятнике в форме Георгиевского креста была надпись:
1849 года сентября4-го скончалась капитан амазонской роты Елена Шидянская на 95 году своей жизни.
— О племенах женщин-амазонок слышала ещё в школе, — рассказывает Валентина Дмитриевна. — Но об амазонской роте ничего. Стала искать информацию. Оказалось, рота в боевых действиях не участвовала, её миссия была парадной — встретить императрицу Екатерину Великую, путешествующую по Крыму. В архиве канцелярии Таврического губернатора Владимира Пестеля нашла дело 1848 года «О Всемилостивейшем пожаловании Шидянской 300 рублей в единовременное пособие». Деньги выдали по распоряжению командующего гвардейской пехотой, будущего императора Александра II. Правнук Екатерины II ответил на просьбу о помощи Шидянской, долго не беспокоившей августейших особ. В ответ
Елена Ивановна Сарандова (во втором браке Шидянская) по велению императрицы Екатерины II стала первой в Российской Империи женщиной-офицером, капитаном амазонской роты. Рота создана распоряжением князя Григория Потёмкина-Таврического, рассказавшего императрице, что Балаклаву и окрестные места в Крыму заселили греки, отличившиеся, в том числе и женщины, храбростью в борьбе против турок, есть Балаклавский греческий батальон. Императрица попросила доказать «восхваляемую храбрость» гречанок. Князь пообещал сделать это во время путешествия Екатерины на полуостров. Командиру Балаклавского полка Чапони предписывалось в марте-апреле 1787 года составить амазонскую роту (в память о женщинах-воительницах) из «благородных жён и дочерей балаклавских греков, в числе ста особ». «Как первый муж мой капитан Сарандов был в сказанном полку старшим офицером, — Валентина Дмитриевна читает переписанные воспоминания Елены Шидянской, — то меня единодушно избрали командиром амазонской роты». Крымских «амазонок» обучили стрельбе, фехтованию, умению держаться в седле. Каждой выдали по ружью «с тремя патронами пороху» для салюта. Правда, салютовать Екатерина Великая амазонкам не разрешила.
В конце мая 1787 года рота встречала императрицу. «Встретить положено было близ Балаклавы у деревни Кадыковка, — вспоминала капитан. — И рота под моим начальством была построена в конце аллеи, уставленной апельсинными, лимонными и лавровыми деревьями. Прежде приехал австрийский император Иосиф II (он сопровождал Екатерину в путешествии. — Ред.) верхом, осмотреть Балаклавскую бухту и развалины древней крепости. Увидев амазонок, он подъехал ко мне и поцеловал меня в губы, что произвело волнение в роте. Но я успокоила своих подчинённых словами: „Смирно! Чего испугались? Ведь вы видите, что император не отнял у меня губ и не оставил мне своих“. Слово „император“ подействовало на амазонок, которые не знали, кто был подъехавший. Осмотрев бухту и крепость, венценосный путешественник возвратился к императрице и уже приехал во второй раз к Кадыковке с её величеством и князем Потёмкиным в её карете. Не выходя из кареты, государыня подозвала меня к себе, подала руку, поцеловала в губы и, потрепав по плечу, изволила сказать: „Поздравляю вас, амазонский капитан! Ваша рота исправна. Я ею очень довольна!“. Из Кадыковки императрица изволила отправиться в Бахчисарай, куда я последовала, желая ещё раз взглянуть на великую монархиню, и имела счастье ещё раз представляться её величеству. Государыня узнала капитана амазонок, допустила к руке и потрепала по плечу. Из Симферополя, куда отправилась императрица, мне был прислан всемилостивейший подарок — бриллиантовый перстень, ценою в 1800 рублей ассигнациями, а на всю роту государыня изволила пожаловать единовременно 10000 рублей серебром».
— Вскоре амазонскую роту распустили, — продолжает Валентина Дмитриевна. — Потом умер муж Елены Ивановны, она вновь вышла замуж — за титулярного советника Гавриила Шидянского (в некоторых источниках — Шидлянского) из Симферополя. Через десяток с лишним лет похоронила и второго мужа, ослепла, жила в крайней нужде. Это и вынудило напомнить о себе императорской семье на
Давно нет памятника в форме Георгиевского креста на могиле капитана «амазонок», сама могила исчезла, затоптана, стёрта. Остались лишь документы в архивах да воспоминания старожилов о рассказах бабушек-дедушек о существовавшей когда-то в Крыму первой на территории Государства Российского амазонской роты. Впрочем, «дело» амазонок не только на парадах, смотрах, но и в боях вскоре продолжили и сейчас продолжают тысячи женщин, посвятивших жизнь воинской службе.
Кстати
Екатерина II после молебна в церкви Константина и Елены в Симферополе, по некоторым данным, останавливалась на краткосрочный отдых в доме Шидянских неподалёку от церкви на будущей Петропавловской (Октябрьской) улице. Возможно, хозяин дома просто однофамилец, а возможно, и родня будущего второго мужа капитана амазонок.
***
По воспоминаниям самой Елены Шидянской, записанным для ответа Таврическому губернатору Владимиру Пестелю, наряд амазонок состоял «из юбок малинового бархата, отороченных золотым галуном и такой же бахромою. Курточек или спенсеров зелёного бархата, также обшитых золотым галуном. Головной убор состоял из белого тюрбана с золотыми блёстками и страусовым пером».
***
Амазонки — племя женщин-воительниц, живших, по описаниям древнегреческих историков, на берегах Меотиды и Понта Эвксинского (Азовского и Чёрного морей), «в дебрях Скифии далёкой», возможно, и на территории нашего полуострова. Впрочем, мест жительства у племён было, видимо, немало. Упоминания о них есть в преданиях народов Южной Америки, Азии, Европы. Погребения женщин, где рядом с телом лежали конская сбруя, амуниция, лук, щит, находили во многих местах. Одно из первых обнаружено советскими учёными в 1928 году при раскопках в местечке Земо-Ахвала на черноморском побережье, потом находили в Рязанской и Ростовской областях, в Украинской и Казахской ССР, на Кавказе.«Амазонка» означает «безгрудая». Считалось, что для сохранения племени амазонки вступали в связь с мужчинами из соседних племён. Если рождался мальчик, его в лучшем случае отсылали отцу. Девочек воспитывали по-военному, выжигали им одну грудь, чтобы не мешала натягивать тетиву лука. Кстати, считается, что сарматы, вытеснившие с территории полуострова скифов, были потомками скифов и амазонок.
Наталья Пупкова, «Крымская Правда»
Комментарии
Отправить комментарий