Крымские амазонки
Достоверность фактов существования в прошлом амазонок долго и упорно оспаривалась. Любые исторические свидетельства о них относились к разряду мифов. Но последние археологические открытия показали, что культуры, в которых присутствовали женщины-воительницы, не только действительно существовали, но и сыграли немалую роль в историческом развитии некоторых народов.Амазонки — женщины-воины, по преданию, некогда жили на Дону, оттуда они двинулись в завоевательные походы вдоль берегов Черного моря до Дуная и через Кавказ на южное побережье Черного моря, где и основали cвои города. Согласно мифам, c амазонками воевали греческие герои Геракл и Тезей.
Вопрос о реальном существовании амазонок вызывает много споров у исследователей. Однако известно, что в племенах савроматов (сарматов) девушки обучались военному искусству наряду с юношами. Более того, женские погребения с оружием встречаются по всей территории причерноморской Скифии.
Сказания об амазонках сложились еще в догреческое время, отразив эпоху матриархата. О девах-воительницах упоминает в своих произведениях Гомер, рассказывая о войнах Беллерофонта (сына коринфского царя Главка) и фригийцев с амазонками. Об агрессивных женщинах-воинах, живших более двух с половиной тысяч лет назад, писал и древнегреческий историк Геродот. В более поздних сказаниях упоминается об амазонской царице Фалестре, посетившей Александра Македонского якобы для того, чтобы иметь от него детей.
«Эти женщины, — писал о них древнегреческий историк Диодор Сицилийский, — жили на границах обитаемого мира. Их мужчины проводили дни в хлопотах по домашнему хозяйству, выполняя распоряжения своих жен-амазонок, но не участвуя в военных кампаниях или управлении, как свободные граждане. Когда рождались дети, заботы о них вручали мужчинам, которые выращивали их на молоке и жидкой пище».
Кроме Диодора Сицилийского, об амазонках упоминали также Плутарх, Страбон и другие. Все они подтверждают общепринятые представления об этом загадочном народе: уничтожение амазонками правой груди, одежду амазонок, закрывавшую все тело за исключением левой груди, которая оставалась обнаженной. Короткое, до колен, платье воительниц было высоко подпоясанным. Их щит, называемый пельта, напоминал формой лист плюща. Они собственноручно выделывали как свои шлемы, так и скреплявшие их под подбородком ремни. Поверх шлема носили фригийский колпак из войлока (пилеус) с наушниками, спускавшимися до плеч, затыльником и с завязками. Эта фригийская шапка часто имела коническую форму. Амазонки украшали ее жемчугом. На ногах девы-воительницы носили узкие, как трико, штаны (иногда их ноги были обнажены) и зашнурованные сапоги или высокие туфли. Остальные части их боевой одежды состояли из шкур диких зверей. Вооружением им служили тонкие копья, щиты в виде полумесяца (редко — круглые).
Древнегреческие мифы повествуют и об участии амазонок в Троянской войне, об их походах совместно с киммерийцами в Малую Азию, Аттику и об осаде Афин.
Местом обитания амазонок древнегреческие историки называли побережье Черного моря, Крыма и Кавказа.
Некоторые упоминания об амазонках связаны непосредственно с Крымским полуостровом. Существует, например, легенда об Амаге, жене сарматского царя Медоссака, которая, желая помочь союзному Херсонесу, притесняемому скифами, с небольшим отрядом в 120 человек преодолела огромное расстояние и, ворвавшись в скифскую ставку, убила царя, «а царскую власть вручила сыну убитого, приказав ему править справедливо и, помня о смерти отца, не трогать соседних эллинов и варваров».
Так или иначе амазонки упоминаются не только в античной мифологии. Существует, к примеру, одна малоизвестная крымскотатарская легенда ХIХ века, вошедшая в сборник, принадлежащий перу известного в науке крымского краеведа Василия Христофоровича Кондараки, который в середине ХIХ века работал в Крыму действительным коллежским советником.
Легенда повествует о некоем татарском поселении Огуз-оглу («сын вола»), расположенном в четырех верстах от морского берега в Евпаторийском уезде: «Вся почти Огуз-оглинская степь покрыта была стаями дроф, стрепетов и лежней, а на прибрежье тысячами плавали лебеди, пеликаны, гуси, гагары, утки и множество других морских птиц. Давным-давно первыми поселенцами этого места стали явившиеся неизвестно откуда девы-воительницы. Прожив здесь несколько месяцев, они подверглись нападению со стороны дикарей, пришедших из лесов с целью захватить их живыми. После отчаянной и продолжительной борьбы амазонки заявили своей царице, что не в состоянии будут долго защищаться.
На следующий день возобновилась битва с таким ожесточением со стороны обитателей лесов, что девы вынуждены были броситься в морские волны; но в то время, когда каждая из них мечтала о смерти, под ними приподнялось морское дно, и образовался остров с бесчисленным множеством раковин. Так, говорится в легенде, Аллах избавил их и от смерти, и от неволи.
Вождь дикарей распорядился, чтобы воины его высадились на остров. Затем по мановению руки предводителя они бросились на беззащитных женщин. Но... девы исчезли, а с острова поднялась в воздух стая разнообразных птиц...
Наши предки считали, что птицы, населяющие их степи, есть те самые девы, которые повелением Аллаха приняли такой вид, и убить одну из них — то же самое, что убить человека.
«Баба с возу — кобыле легче», — шутит русская пословица. «Он повел себя, как баба!» — с презрением говорят в мужской компании о ком-нибудь, кто повел себя не по-мужски. При этом надо помнить, что слово «баба» не всегда использовалось только в ироничном контексте или было признаком лексической грубости. В древние времена на огромных пространствах Евразии «баба» означало «богиня».
Богиню-деву, или Артемиду (лат. Диана), часто называли охотницей. Ее всегда сопровождает свора собак, а неотразимые стрелы непременно поражают цель. Стрелы Артемиды, очевидно, символизировали лучи света, сияние главных небесных светил — Солнца и Луны. Братом-близнецом Артемиды был бог Солнца Аполлон. В честь богини-девы проводили ритуалы, отголоском которых стала, например, снежная баба, которую лепят зимой и современные дети. Могущественной богиней была когда-то и ставшая второстепенным персонажем русских сказок Баба Яга...
Миф о Бабе Яге появился около 2000 лет назад. Первоначальная Баба Яга скачет по степи во главе девичьего конного войска (в древнеславянском языке был глагол «ягать», который означал «скакать во главе отряда»), что явно связано с матриархальными отношениями в племенах женоуправляемых сарматов. А свидетельство о том, что «дворец ее тыном огороженный, на каждой тычине по голове», по мнению исследователей, говорит о распространенном там каннибализме. Эти сведения о возможном каннибализме древних сарматских красавиц находят подтверждение и в других устных и письменных источниках. Видимо, это расхождение во вкусах сарматов и наших славянских предков породило резко отрицательный образ Бабы Яги как лесной старухи-волшебницы, ведьмы-воительницы, которая живет в лесу в избушке на курьих ножках, пожирает людей; забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе черепа, вместо засова — человеческая нога, вместо запоров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами.
Однако сведения о народе женщин-воительниц мы черпаем не только из древних мифов и сказок.
Сегодня историки и археологи не пришли к единому мнению относительно реальности существования амазонок, описанных Геродотом. Тем не менее отрицать существование обществ и культур, в которых роль воинов исполняли женщины, или утверждать, что такие общества являлись матриархальными в смысле доминирующего положения в нем женщин, также нельзя.
К тому же археологические открытия ХХ века показали, что культуры, в которых присутствовали женщины-воительницы, действительно существовали в древнем мире.
Так, например, при раскопках древних курганов сарматских племен на территории Северного Причерноморья, отнесенных к периоду от IV до III веков до н.э., было вскрыто захоронение юной сарматки примерно 14 лет; останки были обложены большим количеством бронзовых наконечников от дротиков, колчанами, луками и другим оружием. Характерная изогнутость ног скелета красноречиво свидетельствовала, что погребенная большую часть своего, видимо, не очень радужного детства провела на лошади. Причиной ее гибели, по заключению археологов, стал каменный осколок от наконечника копья, обнаруженный в грудной клетке погибшей. Следы неоднократных ранений говорили о том, что до гибели юная всадница не раз побывала в боях. По характеру наконечника историки определили, что он был от длинного копья акедонского типа, из чего следовало, что последнее сражение отважной амазонки произошло в далеком краю, откуда ее привезли для погребения в заволжские степи.
Встречаются и другие типы захоронений. Так, в раскопанных курганах у с. Покровка (Южное Приуралье) присутствуют и женские, и мужские захоронения. Но если останки мужчин покоились в обрамлении ритуальных горшков и другой простой утвари (за редким исключением, присутствовало и оружие), то в погребениях женщин находили в основном оружие для боя и соответствующую одежду — кожаные кавалерийские штаны. Кстати, несмотря на воинственность этих отважных сарматских женщин, «слабости» женского пола, видимо, им не были чужды: среди находок есть бусы, браслеты, парфюмерные коробочки из раковин, тарелочки для румян...
Складывается впечатление, что жили женщины не отдельным племенем (по крайней мере, в наших местах), а вместе с мужским населением, лишь выделившись в отдельные отряды, подобно нашим современным воинским частям, расположенным у населенных пунктов.
Совсем недавно была сделана сенсационная находка. При раскопках на западном побережье Крыма Усть-Альминского сарматского некрополя археологи обнаружили два богатых захоронения древнеримской эпохи. В одном из них покоились останки двух юных жриц, склеп был полон предметов роскоши ближневосточного и средиземноморского происхождения. В их числе золотые украшения — браслеты, перстни, серьги с крупными драгоценными камнями. Это свидетельствовало о том, что женщины играли очень значимую роль в управлении племенем. Во втором захоронении обнаружены останки пятерых сарматских военачальников — в золотых венках и золотых погребальных масках. Сейчас сарматские могильники найдены у Севастополя, Бахчисарая, в Неаполе Скифском, в междуречье Бельбека и Качи.
Мифы об амазонках привлекали европейских поэтов и драматургов XVI — XVII веков. Это «Амазонки» Лопе де Вега и «Ипполита» Гарнье. К мифу об амазонках восходят сюжеты картин Тинторетто, Пальмы Старшего, Рени и других художников прошлого. Сказания об амазонках продолжали жить и в литературе.
В стихотворной хронике Далемила рассказывается о чешских амазонках, которые, убив своих мужей, в 739 году под предводительством Власты начали войну с мужчинами.
В сочинении арабского автора Ибрагима ибн-Вашифшаха, жившего в VIII веке, впервые говорится об экспедиции, отправившейся на поиски амазонок. Ее снарядил китайский император, чтобы отыскать некий остров, населенный только женщинами и расположенный где-то на границе Китайского моря.
О бесстрашии женщин-воинов хорошо знали не только в Древней Греции. Личная стража многих правителей Востока состояла из женщин. У легендарного индийского императора Ашоки была женская гвардия, охранявшая его. Совсем недавно, в XIX веке, в Африке существовали боевые женские отряды.
В наше время заметно вырос интерес к поиску сакрального смысла, понимания событий происходящих и давно минувших. Например, московская исследовательница Татьяна Фадеева в своей книге «Крым в сакральном пространстве» делает анализ сакральной географии и истории нашего полуострова. И хотя такие работы не совсем научные и легко поддаются критике, они все-таки дают свой небезынтересный вариант реконструкции прошлого.
Многие сторонники такой сакральной теории считают, что Крым просто пронизан знаками женского доминирования — матриархата и феминократии. Это подтверждают, например, фигуры местного культового поклонения: Дева-воительница — базилисса Херсонеса, «великая мать богов» Кибела, Артемида, жрица Артемиды Ифигения (которая «в Тавриде»), Царь-девица. Пространство Крыма обозначается не иначе как «остров женщин», «страна амазонок», «город дев», «царство женщин-воинов».
Чем могла бы обернуться для нас такая знаковость? Не послужит ли именно женское начало формообразующим солнечным толчком к созданию новой космогонической истории? Возможно, эти вопросы подтолкнут исследователей и этнографов к новым исследованиям.
Денис Дубинин, «1К»
