Караби
Тихо струился день на Караби, может, один из последних погожих деньков этого года. Тёплый ветерок, даже не так — тёплые волны воздуха окутывали всё — камни и простор, далёкие сосновые леса и пожухлую траву на склоне карстовой воронки.
И тут — курлы-курлы! Тотчас обернулись туда, на северо-восток, лица и объективы фотокамер. Высоко в небе кружила журавлиная карусель из сотен птиц. А к ней всё прилетали и прилетали новые клинья, встречаемые радостным курлыканьем. Как заворожённые, птицы крутились над одним местом, а мы, не менее зачарованные, полушёпотом проговаривали: «Это же над древним таврским святилищем — пещерой Шан-Кая-Кобасы!».
Тут уж действительно станешь мистиком, на нашем крупнейшем нагорье — Караби-Яйле. Над отрогом с древнейшими могилами — «каменными ящиками» тавров — слетаются и готовятся к перелёту сотни журавлей. Тут уж и слова из известной песни Гамзатова лезут в голову. Неужто говорят правду о душах наших людских, неважно — современных людей или древних тавров? Но тут включается его величество разум, и вспоминается, что где-то читал о магнитных линиях, по которым и летают перелётные птицы. А ещё — по ним же строили свою жизнь многие первобытные народы. В отличие от нас жили они в природе, подмечая всяческие её особенности. Многие святилища древних и сейчас обладают мощной энергетикой, говорят современные исследователи таинственного. А сдаётся, всё проще: первобытный человек был много внимательнее нас, знающих таблицу умножения. Вот и делал свои жилища, храмы, кладбища в местах, облюбованных самой природой. Перелётными птицами над Караби-Яйлой, например.
С этим полностью согласен и самый главный знаток нагорья Владимир Юрьевич Толстов. Именно к нему направились через всё Караби. Уж он-то знает, что происходило в горах весной и летом, осенью и зимой — как раз в то время, когда мы временно разлучились с яйлой.
— Нового за этот сезон много, — рассказывает Володя. — Стало больше туристов посещать Караби, причём пользуется популярностью наш край не только у крымчан. Но каждого привлекает своё: кого-то таинственность легенд, кого-то темнота пещер, а кто-то стремится просто отдохнуть, подышать самым чистым воздухом!
Опытный спелеолог, Толстов не может и без рассказа о новых пещерах. Оказывается, в это лето раскопали ещё одну. Причём примечательна история её открытия. Нашёл многообещающую карстовую полость сам Владимир.
А вот раскопали — аж двенадцать метров глины и щебнистой крошки — трое мальчуганов! Причём двое из них, Марк и Кирилл — дети очень небедных родителей. Из Воронежа, плюнув на приевшийся привилегированный скаутский лагерь, эти парни приехали на Караби. А третий «копатель» — пятилетний Вовчик Толстов, внук Володи-старшего. Он на правах местного руководил раскопками. Эх, хорошо тут детям, на свежем воздухе и на чистых продуктах из собственного хозяйства! И ещё весело! А то, что глину таскали из глубокой щели, — это же прикольно!
Но самое интересное в том, как назвали сыновья «нового русского» отрытую пещеру. «Никогда не догадаешься, — улыбается Толстов. — СССР!» Сначала, правда, был вариант «Дружба», ведь рыли все вместе. Но пещера с таким названием уже есть на Караби, и тогда старший, Марк, предложил: «СССР». И пояснил, что это в честь богатой и сильной страны, известной дружбой между своими народами. Вот тебе и «золотая молодёжь»!
Владимир, вот уже почти десять лет живущий в самой высокогорной крымской деревушке, Пчелином, ещё многое рассказывает за чашкой вкуснейшего чая с настоящим мёдом, «пчелининским». О новых жителях в селе: «Аж два человека приехали, купили тут участки». О годе Быка, точно — у всех коров только бычки родились. О лошадях, безводье, жаре летом и первых заморозках в начале сентября. И ещё о многом-многом, что составляет повседневную жизнь жителя затерянного в горах селения. А ещё — страстного путешественника, влюблённого в Караби. Об охоте, например.
Увидел эту охоту ещё на яйле. Пара вездеходов «Нива» встретилась, затем и выстрелы услыхал. Что ли загон идёт, где-то собаки лают. Сбоку, из кустарников — две косули, прямо на меня. Шугнул их, быстрее в сторону! Прочь от дроби и картечи! Надо и самому из подлеска выбираться, вдруг кто с мутных глаз за медведя карабийского примет! Выхожу на звук проезжающей невдалеке машины и прямо на дорогу. Скорее, выстрелы приближаются! А впереди — уже и люди.
Подошёл к человеку, стоящему на одной из полян у восточного края плато. Оказалось, в охотхозяйство приехали охотники из Италии. «Итальянцы очень любят поохотиться на нашего вальдшнепа, — говорит незнакомец. — Эта птичка для них — на вес золота: маховые перья идут на кисточки для художников, а из тушки можно приготовить три порции; а та порция — триста евро стоит!» Вот и лупят в наших лесах этого кулика, «бекаччо» по-ихнему. А я-то думал, что подстрелить юркого вальдшнепа с замысловато-непредсказуемым взлётом — вершина мастерства для охотника. Век живи, но вот животных ради забавы или корысти никогда не убью. Другое дело — голод, безысходность.
Толстов тоже никогда не охотится, предпочитая своё хозяйство — коровы, свиньи, куры. В этом он очень напоминает настоящего тавра. «И это верно, — улыбается хозяин Караби. — Уклад жизни и хозяйствования тут, в наших местах, совершенно не изменился за тысячелетия. Только туристы появились — раньше лишь иногда на яйлу скифы заглядывали, а так таврские были вотчины».
Но вопреки словам Володи в тот день на Караби совсем не встретилось туристических групп. Только по дороге на Межгорье, через отрог Кара-Оба, проехали семеро велосипедистов. А так до самых охотников в восточной части — ни души. Зато возле бывшего партизанского аэродрома встретился табун лошадей. Нет, не мустанги, хотя легенды об их существовании именно на Караби-Яйле ходят среди туристов упорно. Не знаю, как там наука, но сдаётся мне, что у этих умнейших копытных тоже есть душа.
И смотрят они на тебя и думают, мол, откуда ты тут взялся? До ваших, пропахших парфюмами домов, далековато даже по нашим, лошадиным, меркам. А уж лучше запаха ветра над высокогорной степью нет ничего! Это точно, ведь душа моя тоже на Караби.
И тут — курлы-курлы! Тотчас обернулись туда, на северо-восток, лица и объективы фотокамер. Высоко в небе кружила журавлиная карусель из сотен птиц. А к ней всё прилетали и прилетали новые клинья, встречаемые радостным курлыканьем. Как заворожённые, птицы крутились над одним местом, а мы, не менее зачарованные, полушёпотом проговаривали: «Это же над древним таврским святилищем — пещерой Шан-Кая-Кобасы!».
Тут уж действительно станешь мистиком, на нашем крупнейшем нагорье — Караби-Яйле. Над отрогом с древнейшими могилами — «каменными ящиками» тавров — слетаются и готовятся к перелёту сотни журавлей. Тут уж и слова из известной песни Гамзатова лезут в голову. Неужто говорят правду о душах наших людских, неважно — современных людей или древних тавров? Но тут включается его величество разум, и вспоминается, что где-то читал о магнитных линиях, по которым и летают перелётные птицы. А ещё — по ним же строили свою жизнь многие первобытные народы. В отличие от нас жили они в природе, подмечая всяческие её особенности. Многие святилища древних и сейчас обладают мощной энергетикой, говорят современные исследователи таинственного. А сдаётся, всё проще: первобытный человек был много внимательнее нас, знающих таблицу умножения. Вот и делал свои жилища, храмы, кладбища в местах, облюбованных самой природой. Перелётными птицами над Караби-Яйлой, например.
С этим полностью согласен и самый главный знаток нагорья Владимир Юрьевич Толстов. Именно к нему направились через всё Караби. Уж он-то знает, что происходило в горах весной и летом, осенью и зимой — как раз в то время, когда мы временно разлучились с яйлой.
— Нового за этот сезон много, — рассказывает Володя. — Стало больше туристов посещать Караби, причём пользуется популярностью наш край не только у крымчан. Но каждого привлекает своё: кого-то таинственность легенд, кого-то темнота пещер, а кто-то стремится просто отдохнуть, подышать самым чистым воздухом!
Опытный спелеолог, Толстов не может и без рассказа о новых пещерах. Оказывается, в это лето раскопали ещё одну. Причём примечательна история её открытия. Нашёл многообещающую карстовую полость сам Владимир.
А вот раскопали — аж двенадцать метров глины и щебнистой крошки — трое мальчуганов! Причём двое из них, Марк и Кирилл — дети очень небедных родителей. Из Воронежа, плюнув на приевшийся привилегированный скаутский лагерь, эти парни приехали на Караби. А третий «копатель» — пятилетний Вовчик Толстов, внук Володи-старшего. Он на правах местного руководил раскопками. Эх, хорошо тут детям, на свежем воздухе и на чистых продуктах из собственного хозяйства! И ещё весело! А то, что глину таскали из глубокой щели, — это же прикольно!
Но самое интересное в том, как назвали сыновья «нового русского» отрытую пещеру. «Никогда не догадаешься, — улыбается Толстов. — СССР!» Сначала, правда, был вариант «Дружба», ведь рыли все вместе. Но пещера с таким названием уже есть на Караби, и тогда старший, Марк, предложил: «СССР». И пояснил, что это в честь богатой и сильной страны, известной дружбой между своими народами. Вот тебе и «золотая молодёжь»!
Владимир, вот уже почти десять лет живущий в самой высокогорной крымской деревушке, Пчелином, ещё многое рассказывает за чашкой вкуснейшего чая с настоящим мёдом, «пчелининским». О новых жителях в селе: «Аж два человека приехали, купили тут участки». О годе Быка, точно — у всех коров только бычки родились. О лошадях, безводье, жаре летом и первых заморозках в начале сентября. И ещё о многом-многом, что составляет повседневную жизнь жителя затерянного в горах селения. А ещё — страстного путешественника, влюблённого в Караби. Об охоте, например.
Увидел эту охоту ещё на яйле. Пара вездеходов «Нива» встретилась, затем и выстрелы услыхал. Что ли загон идёт, где-то собаки лают. Сбоку, из кустарников — две косули, прямо на меня. Шугнул их, быстрее в сторону! Прочь от дроби и картечи! Надо и самому из подлеска выбираться, вдруг кто с мутных глаз за медведя карабийского примет! Выхожу на звук проезжающей невдалеке машины и прямо на дорогу. Скорее, выстрелы приближаются! А впереди — уже и люди.
Подошёл к человеку, стоящему на одной из полян у восточного края плато. Оказалось, в охотхозяйство приехали охотники из Италии. «Итальянцы очень любят поохотиться на нашего вальдшнепа, — говорит незнакомец. — Эта птичка для них — на вес золота: маховые перья идут на кисточки для художников, а из тушки можно приготовить три порции; а та порция — триста евро стоит!» Вот и лупят в наших лесах этого кулика, «бекаччо» по-ихнему. А я-то думал, что подстрелить юркого вальдшнепа с замысловато-непредсказуемым взлётом — вершина мастерства для охотника. Век живи, но вот животных ради забавы или корысти никогда не убью. Другое дело — голод, безысходность.
Толстов тоже никогда не охотится, предпочитая своё хозяйство — коровы, свиньи, куры. В этом он очень напоминает настоящего тавра. «И это верно, — улыбается хозяин Караби. — Уклад жизни и хозяйствования тут, в наших местах, совершенно не изменился за тысячелетия. Только туристы появились — раньше лишь иногда на яйлу скифы заглядывали, а так таврские были вотчины».
Но вопреки словам Володи в тот день на Караби совсем не встретилось туристических групп. Только по дороге на Межгорье, через отрог Кара-Оба, проехали семеро велосипедистов. А так до самых охотников в восточной части — ни души. Зато возле бывшего партизанского аэродрома встретился табун лошадей. Нет, не мустанги, хотя легенды об их существовании именно на Караби-Яйле ходят среди туристов упорно. Не знаю, как там наука, но сдаётся мне, что у этих умнейших копытных тоже есть душа.
И смотрят они на тебя и думают, мол, откуда ты тут взялся? До ваших, пропахших парфюмами домов, далековато даже по нашим, лошадиным, меркам. А уж лучше запаха ветра над высокогорной степью нет ничего! Это точно, ведь душа моя тоже на Караби.
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
