Балаклава
Оказаться в Балаклаве в самом конце сезона - само по себе счастье.
Остановиться в самом начале набережной Балаклавы, рядом с маленьким столиком, с которого продают билеты на морскую прогулку. И пообещать, что ни на какую прогулку ни на каком катере не поплывёте, пока прямо сейчас не скажут, в честь кого названа набережная. Кто такой этот Назукин, что его именем называется самое красивое в мире место? Что место самое красивое, конечно, никто из местных с вами спорить не будет. И быстро, и внятно объясняет потомок листригонов, а может, и флибустьеров:
- Это такой был матрос революционный, большевик самый первый. Ну помните: «Вставай, заклятьем заклеймённый»?
Ладно, пусть заклятьем, чем это хуже проклятья, в конце концов. И никто не обязан помнить слова того гимна и отвечать за тех первых революционных большевиков, пусть они и матросы. Был Назукин и остался. В названии набережной.
- Так вы на прогулку-то отправляетесь? - Ну да, он же требование выполнил, про название набережной объяснил, теперь наша очередь настала выполнять условия договора.
Да, конечно же, выйдем мы в море, никуда не денемся. Чтобы в очередной раз в исполнении местного жителя, на сей раз это симпатичный молодой Иван, послушать песнь Балаклаве. Посмотрите налево, повернитесь направо, это дом, выигранный в карты графом таким-то, это недостроенная дача писателя такого-то, это - бывшая военная тайна, место лёжки подводных лодок, а ныне там... а прямо по курсу - выход из бухты, самой глубокой, самой закрытой, а это скалы, а они... а это место, где предположительно затонул «Чёрный принц», но это ещё в Крымскую войну...
Ну и что с того, что слышишь это далеко не в первый раз и, даст Бог, не в последний? Балаклава от этого хуже не становится. Наоборот, всё лучше и лучше. Водитель маршрутки, доставившей нас в город, хвастался:
- Балаклава становится элитным курортом, представляете? Вот ещё карьер уберут отсюда, и вообще красота будет. А то в разгар сезона, в жару как подует с него прямо на набережную, курортник весь пылью покроется и недоволен. А наш яхтклуб, знаете, самый дорогой на побережье. И квартиры так в цене подскочили, чуть не дороже ялтинских.
Эти сведения можно просто принять к сведению. Потому что яхту свою мы здесь хранить не будем ввиду отсутствия таковой у нас. И квартиру здесь тоже вряд ли приобретём, отнюдь не ввиду отсутствия желания иметь тут свой угол, а... ну сами понимаете, чего у нас не хватает, чтобы жить в таком чудном благословенном месте.
Но зато никто не запретит сюда приехать. Чтобы посмотреть снизу на развалины древней крепости. Нет, подниматься к ней не станем. Там всё что-то обрушивается, обваливается, то ли из-за того, что реставраторы не успели сохранить наследие вечности, то ли из-за того, что слишком рьяно сохраняли. Мы отсюда, с набережной имени революционного большевика, полюбуемся.
И не только на развалины древней крепости. Но и на яхты, которые толкаются крутыми боками, тоскуют, наверное, о море, о большой воде. Завидуют юрким катеркам и «джонкам», которые возят желающих на морские прогулки, покидая каждый час бухту, выходя в открытое море.
Впрочем, сейчас накал уже стих. И один такой «извозчик» спит, развалясь в своей лодочке, сладко спит на свежем воздухе. Жары уже нет, курортник схлынул. Хотя не весь, если правду говорить. Набережная полна. Народ приезжий вальяжно прогуливается, поглядывая по сторонам, нацеливаясь на многочисленные кафешки и ресторанчики. В самом популярном мест нет вообще. В самом дорогом места есть, но не сказать бы, что заведение пустует. И на балконах прибрежных гостиниц висят гроздьями отдыхающие, смотрят на волны бухты, ловят последние лучики уже не палящего солнца. А на лавочке аккуратная старушка взахлёб читает какой-то глянцевый гламурный журнал. Что интересного там увидела, миленькая? Как охмурить босса, как подцепить в мужья олигарха, чем мазать носик, отправляясь в солярий?
Ну, разумеется, рыбка хороша во всех заведениях, а в том, которое выбрали именно вы, - самая вкусная, конечно же. Вам расскажут, что её только что выловили - и барабульку, и камбалу, и луфарика. И для вас специально пожарили. И красиво разложили всю эту экзотику на тарелке. Хотите верьте, хотите нет, но съешьте обязательно. Впрочем, если не сможете одолеть всё, вам с собой завернут. Чтобы вы дома, отдышавшись от дороги, обнаружили в сумке пропахший морем пакет и доели-таки то, что не смогли одолеть, сидя на набережной самого прекрасного города в мире. Может быть, в выбранном вами заведении вам ещё начнут рассказывать, что вот это вино тоже только что изготовлено специально для вас из винограда близлежащих плантаций. Вот тут уж точно не верьте. Но пейте. Бодяженного из тетрапаков здесь не подают. Попросите наше, крымское - хоть инкерманское, хоть массандровское, хоть из других подвалов. И откупорив бутылочку, и под султанку, и… всё, хватит. В смысле пересказывать ощущения хватит.
Остановиться в самом начале набережной Балаклавы, рядом с маленьким столиком, с которого продают билеты на морскую прогулку. И пообещать, что ни на какую прогулку ни на каком катере не поплывёте, пока прямо сейчас не скажут, в честь кого названа набережная. Кто такой этот Назукин, что его именем называется самое красивое в мире место? Что место самое красивое, конечно, никто из местных с вами спорить не будет. И быстро, и внятно объясняет потомок листригонов, а может, и флибустьеров:
- Это такой был матрос революционный, большевик самый первый. Ну помните: «Вставай, заклятьем заклеймённый»?
Ладно, пусть заклятьем, чем это хуже проклятья, в конце концов. И никто не обязан помнить слова того гимна и отвечать за тех первых революционных большевиков, пусть они и матросы. Был Назукин и остался. В названии набережной.
- Так вы на прогулку-то отправляетесь? - Ну да, он же требование выполнил, про название набережной объяснил, теперь наша очередь настала выполнять условия договора.
Да, конечно же, выйдем мы в море, никуда не денемся. Чтобы в очередной раз в исполнении местного жителя, на сей раз это симпатичный молодой Иван, послушать песнь Балаклаве. Посмотрите налево, повернитесь направо, это дом, выигранный в карты графом таким-то, это недостроенная дача писателя такого-то, это - бывшая военная тайна, место лёжки подводных лодок, а ныне там... а прямо по курсу - выход из бухты, самой глубокой, самой закрытой, а это скалы, а они... а это место, где предположительно затонул «Чёрный принц», но это ещё в Крымскую войну...
Ну и что с того, что слышишь это далеко не в первый раз и, даст Бог, не в последний? Балаклава от этого хуже не становится. Наоборот, всё лучше и лучше. Водитель маршрутки, доставившей нас в город, хвастался:
- Балаклава становится элитным курортом, представляете? Вот ещё карьер уберут отсюда, и вообще красота будет. А то в разгар сезона, в жару как подует с него прямо на набережную, курортник весь пылью покроется и недоволен. А наш яхтклуб, знаете, самый дорогой на побережье. И квартиры так в цене подскочили, чуть не дороже ялтинских.
Эти сведения можно просто принять к сведению. Потому что яхту свою мы здесь хранить не будем ввиду отсутствия таковой у нас. И квартиру здесь тоже вряд ли приобретём, отнюдь не ввиду отсутствия желания иметь тут свой угол, а... ну сами понимаете, чего у нас не хватает, чтобы жить в таком чудном благословенном месте.
Но зато никто не запретит сюда приехать. Чтобы посмотреть снизу на развалины древней крепости. Нет, подниматься к ней не станем. Там всё что-то обрушивается, обваливается, то ли из-за того, что реставраторы не успели сохранить наследие вечности, то ли из-за того, что слишком рьяно сохраняли. Мы отсюда, с набережной имени революционного большевика, полюбуемся.
И не только на развалины древней крепости. Но и на яхты, которые толкаются крутыми боками, тоскуют, наверное, о море, о большой воде. Завидуют юрким катеркам и «джонкам», которые возят желающих на морские прогулки, покидая каждый час бухту, выходя в открытое море.
Впрочем, сейчас накал уже стих. И один такой «извозчик» спит, развалясь в своей лодочке, сладко спит на свежем воздухе. Жары уже нет, курортник схлынул. Хотя не весь, если правду говорить. Набережная полна. Народ приезжий вальяжно прогуливается, поглядывая по сторонам, нацеливаясь на многочисленные кафешки и ресторанчики. В самом популярном мест нет вообще. В самом дорогом места есть, но не сказать бы, что заведение пустует. И на балконах прибрежных гостиниц висят гроздьями отдыхающие, смотрят на волны бухты, ловят последние лучики уже не палящего солнца. А на лавочке аккуратная старушка взахлёб читает какой-то глянцевый гламурный журнал. Что интересного там увидела, миленькая? Как охмурить босса, как подцепить в мужья олигарха, чем мазать носик, отправляясь в солярий?
Ну, разумеется, рыбка хороша во всех заведениях, а в том, которое выбрали именно вы, - самая вкусная, конечно же. Вам расскажут, что её только что выловили - и барабульку, и камбалу, и луфарика. И для вас специально пожарили. И красиво разложили всю эту экзотику на тарелке. Хотите верьте, хотите нет, но съешьте обязательно. Впрочем, если не сможете одолеть всё, вам с собой завернут. Чтобы вы дома, отдышавшись от дороги, обнаружили в сумке пропахший морем пакет и доели-таки то, что не смогли одолеть, сидя на набережной самого прекрасного города в мире. Может быть, в выбранном вами заведении вам ещё начнут рассказывать, что вот это вино тоже только что изготовлено специально для вас из винограда близлежащих плантаций. Вот тут уж точно не верьте. Но пейте. Бодяженного из тетрапаков здесь не подают. Попросите наше, крымское - хоть инкерманское, хоть массандровское, хоть из других подвалов. И откупорив бутылочку, и под султанку, и… всё, хватит. В смысле пересказывать ощущения хватит.
Наталья Астахова, «Крымская Правда»
