Как шутили в Крыму сто лет назад
Смех не всегда одновременно радует и «юмориста», и того, над кем пошутили. То, что одному человеку представляется забавным и курьезным, для другого естественно и даже рационально обосновано. Порой шутки могут быть небезопасными. Над чем смеялись, чему удивлялись и чем иногда оборачивались розыгрыши век с лишним тому назад?
Весной 1910 года симферопольский лавочник изволил пошутить над своей немолодой тещей. Старушка была из тех, кто утешается всевозможными слухами и сплетнями, а их тогда было предостаточно: обыватели упивались страшилками о грядущем конце света, который якобы ознаменует комета Галлея, ее появления как раз и ожидали. Весельчак решил преподнести старушке «знамение», устроив под ее окном шум с взрывами, для чего купил порох. При взрыве самодельного фейерверка шутнику оторвало пальцы на руке.
Может ли карамелька представлять угрозу государственной безопасности? Вполне, если она попадет в руки людей, напрочь лишенных чувства юмора и озабоченных карьерным ростом. Летом 1910 года по губерниям Российской империи был разослан циркуляр, в котором предписывалось обращать внимание на обертки разных товаров во избежание крамолы. За несколько лет до этого увенчалась успехом чья-то дерзкая шутка: частная типография получила и выполнила заказ на изготовление конфетной обертки «Народная карамель», на которой изготовителем значилась фабрика «Реформа» и присутствовала надпись «Земля и воля» (название знаменитого революционного общества). Карамельки в необычной обертке разошлись по городам и весям, были благополучно съедены, а часть партии была вдруг обнаружена у одного запасливого лавочника. И из этого, как сообщала в июне 1910 года газета «Русское слово», возникло целое дело «о распространении преступных сочинений при помощи карамели «Реформа».
Кстати, в Ялте на следующий год накануне Пасхи по распоряжению градоначальника из лавок были изъяты всевозможные сладости, расфасованные в коробки и обертки с изображениями святых. Такого рода товар назвали чуть ли не кощунственным и оскорбительным для верующих. В выигрыше от рвения высокопоставленного чиновника оказались сироты — именно им были отправлены «крамольные» лакомства, уже, правда, без упаковки. С таким же энтузиазмом полицейские потом прошлись по книжным магазинам, изымая открытки с изображением всего, что относилось к христианству.
Шутка в 1908 году стала в Ялте поводом для дела об оскорблении достоинства. Газета «Копейка» написала о таком курьезе: приезжий снимал комнату у хозяйки и каждое утро делал гимнастику на воздухе. Когда немолодая женщина поинтересовалась, зачем отдыхающему изнурять себя разными экзерсисами, тот ляпнул: «Чтобы вам больше нравиться». Сдатчица комнат была из породы тех честных женщин, которые, как в пословице, «даже от петуха бегут». О покушении на свою честь она и заявила в полицию, потребовав оштрафовать оскорбителя, которого, кстати, тут же выселила.
Над чем смеялись в начале века в Крыму? В ходу были шутки о нерадивых кухарках и жадных господах, о туповатых генералах, картежниках и актерах. Врачи тоже были неизменными персонажами юморесок, самые ходовые шутки даже остались на забавных открытках. Как, например, изображение визита женщины к врачу с подписью: «Мужчин живо отпускают доктора, а как дама — так и час, и полтора...» Кстати, крымские газеты вовсю шутили на курортную тему: «Вы так похудели, мой дорогой, вам нужно на курорт!» — «Я только оттуда, сначала поправился, а потом заболел, когда узнал, насколько похудел мой бумажник!»
Но, конечно, больше всего удовольствия доставляли анекдоты и байки об известных людях. Брат знаменитого писателя Федора Достоевского, Андрей Михайлович, в 1858–1860-х годах служил архитектором в Симферополе. Здесь же он встречался на одном из званых обедов с Андреем Фабром — бывшим екатеринославским губернатором, который после отставки перебрался в Крым. В историю полуострова Фабр вошел как человек, отказавший львиную долю своего состояния на благотворительность, именно благодаря этому в Симферополе появился сиротский приют для мальчиков. Но сколько историй о Фабре наслушался здесь Андрей Достоевский! Например, о том, как в бытность губернатором тот любил шутить над собственным камердинером. Утром Фабр лично обходил все печи огромного дома и от каждой уносил по нескольку поленьев в особую кладовку. Когда дрова заканчивались, камердинер приходил с вопросом, чем топить. И Фабр отвечал: «Молись Богу — вот дрова и окажутся!» И пока лакей молился, он открывал кладовку с накопленными поленьями.
Кстати, именно как анекдот многие собеседники воспринимали правдивый рассказ Андрея Достоевского о некоторых особенностях жизни немцев-менонитов. Как раз в такой колонии, наблюдая за строительством мостов, ему пришлось провести немало времени из своего двухгодичного пребывания в Таврической губернии. Квартировал он в одной из немецких семей. Описывая расчетливость и рациональность колонистов, он приводит такой эпизод в своей книге «Воспоминания»:
Много анекдотов рассказывали о хозяине Ялты — генерале Иване Думбадзе, некоторые его указы сами по себе становились поводом для многочисленных шуток, например, о запрещении мужчинам под угрозой высылки из города приближаться к местам, отведенным для купания дам. Противники называли генерала недалеким служакой, упрямым, подозрительным и недальновидным. Сторонники отмечали его честность и преданность власти, нетерпимость к нарушителям закона. Но юмор явно не был его сильной стороной. Газета «Голос Москвы» в 1909 году язвила по поводу телеграммы, отправленной ялтинским градоначальником политику-черносотенцу Пуришкевичу: тот просил не высылать из Ялты одну даму, заподозренную в политической неблагонадежности. «Рад исполнить вашу просьбу. Любящий вас Думбадзе», — ответил на эту просьбу генерал, уважавший и разделявший политические взгляды Пуришкевича.
А вот шутливый стиль обращения почетного учредителя Крымского горного клуба Фридриха Вебера, обеспокоенного превращением своего детища в импровизированный базар (что и сегодня актуально для многих достопримечательностей!), не оценил. «Спаситель, когда вошел в пустыню Иерусалимского храма, изгнал заседавших там торговцев, выгнав их плетьми. Горный клуб по уставу храм — святыня, в которую вкрались маклаки-торговцы и осквернили его. Вы должны быть спасителем возлюбленного моего детища Горного клуба и очистить его от засевшей там гадости», — написал Вебер в 1912 году в обращении к генералу. И... оказался ответчиком в деле о нанесении оскорбления.
Нередко шуткой, розыгрышем объявляли свои неблаговидные поступки многочисленные самозванцы, которые в изобилии съезжались в Крым. Это, конечно, когда дело доходило до разбирательств в полиции или судах. Фальшивые герцоги и князья, чудо-лекари, изобретатели, владельцы золотых приисков и алмазных копий — кого только здесь не было!
В 1909 году полиция Феодосии задержала самозванца, гастролировавшего по губерниям и представлявшегося чиновником пробирной палаты. Он собирал с торговцев плату якобы за клеймение гирь. «На суде этот новый Хлестаков произнес блестящую защитную речь», — было отмечено в заметке «Русского слова». Самое удивительное, что в странствиях по уездам самозванца сопровождали самые настоящие полицейские, их выделяли местные власти, настолько убедителен был «чиновник».
«Ялта. Объявился еще новый самозванец — аферист Стахурский, растративший 96 тысяч казенных денег и отбывший в свое время восьмимесячное тюремное заключение. Стахурский, выдавая себя в Крыму за представителя первого российского страхового общества, был принят в лучших кругах Симферополя, Ялты и Феодосии и успел получить заимообразно солидную сумму», — сообщила в марте 1912 года газета «Новое время».
Злой розыгрыш стал в том же году причиной трагедии: в Симферополе две гимназистки убедили подругу в том, что юноша, к которому она питала сильные чувства, помолвлен с другой и вскоре женится. Экзальтированная девица выпила карболовой кислоты и через несколько дней скончалась в больнице.
Не до смеха было и крестьянину из деревни Арап Симферопольского уезда Костину, которого двое12-летних парнишек шутки ради обвинили в конокрадстве. С теми, кто посягал на лошадей, у селян разговор был недолгий и жестокий. До смерти Костина не забили только потому, что испуганные шутники повинились перед односельчанами: мол, возвели напраслину...
Так что во все времена шутить стоило осторожно и с оглядкой. Сегодня мы по-другому воспринимаем многие вещи, но вокруг все так же много людей ранимых, мнительных или просто тех, кому не хочется смеяться над очевидными вещами.
Весной 1910 года симферопольский лавочник изволил пошутить над своей немолодой тещей. Старушка была из тех, кто утешается всевозможными слухами и сплетнями, а их тогда было предостаточно: обыватели упивались страшилками о грядущем конце света, который якобы ознаменует комета Галлея, ее появления как раз и ожидали. Весельчак решил преподнести старушке «знамение», устроив под ее окном шум с взрывами, для чего купил порох. При взрыве самодельного фейерверка шутнику оторвало пальцы на руке.
Может ли карамелька представлять угрозу государственной безопасности? Вполне, если она попадет в руки людей, напрочь лишенных чувства юмора и озабоченных карьерным ростом. Летом 1910 года по губерниям Российской империи был разослан циркуляр, в котором предписывалось обращать внимание на обертки разных товаров во избежание крамолы. За несколько лет до этого увенчалась успехом чья-то дерзкая шутка: частная типография получила и выполнила заказ на изготовление конфетной обертки «Народная карамель», на которой изготовителем значилась фабрика «Реформа» и присутствовала надпись «Земля и воля» (название знаменитого революционного общества). Карамельки в необычной обертке разошлись по городам и весям, были благополучно съедены, а часть партии была вдруг обнаружена у одного запасливого лавочника. И из этого, как сообщала в июне 1910 года газета «Русское слово», возникло целое дело «о распространении преступных сочинений при помощи карамели «Реформа».
Кстати, в Ялте на следующий год накануне Пасхи по распоряжению градоначальника из лавок были изъяты всевозможные сладости, расфасованные в коробки и обертки с изображениями святых. Такого рода товар назвали чуть ли не кощунственным и оскорбительным для верующих. В выигрыше от рвения высокопоставленного чиновника оказались сироты — именно им были отправлены «крамольные» лакомства, уже, правда, без упаковки. С таким же энтузиазмом полицейские потом прошлись по книжным магазинам, изымая открытки с изображением всего, что относилось к христианству.
Шутка в 1908 году стала в Ялте поводом для дела об оскорблении достоинства. Газета «Копейка» написала о таком курьезе: приезжий снимал комнату у хозяйки и каждое утро делал гимнастику на воздухе. Когда немолодая женщина поинтересовалась, зачем отдыхающему изнурять себя разными экзерсисами, тот ляпнул: «Чтобы вам больше нравиться». Сдатчица комнат была из породы тех честных женщин, которые, как в пословице, «даже от петуха бегут». О покушении на свою честь она и заявила в полицию, потребовав оштрафовать оскорбителя, которого, кстати, тут же выселила.
Над чем смеялись в начале века в Крыму? В ходу были шутки о нерадивых кухарках и жадных господах, о туповатых генералах, картежниках и актерах. Врачи тоже были неизменными персонажами юморесок, самые ходовые шутки даже остались на забавных открытках. Как, например, изображение визита женщины к врачу с подписью: «Мужчин живо отпускают доктора, а как дама — так и час, и полтора...» Кстати, крымские газеты вовсю шутили на курортную тему: «Вы так похудели, мой дорогой, вам нужно на курорт!» — «Я только оттуда, сначала поправился, а потом заболел, когда узнал, насколько похудел мой бумажник!»Но, конечно, больше всего удовольствия доставляли анекдоты и байки об известных людях. Брат знаменитого писателя Федора Достоевского, Андрей Михайлович, в 1858–1860-х годах служил архитектором в Симферополе. Здесь же он встречался на одном из званых обедов с Андреем Фабром — бывшим екатеринославским губернатором, который после отставки перебрался в Крым. В историю полуострова Фабр вошел как человек, отказавший львиную долю своего состояния на благотворительность, именно благодаря этому в Симферополе появился сиротский приют для мальчиков. Но сколько историй о Фабре наслушался здесь Андрей Достоевский! Например, о том, как в бытность губернатором тот любил шутить над собственным камердинером. Утром Фабр лично обходил все печи огромного дома и от каждой уносил по нескольку поленьев в особую кладовку. Когда дрова заканчивались, камердинер приходил с вопросом, чем топить. И Фабр отвечал: «Молись Богу — вот дрова и окажутся!» И пока лакей молился, он открывал кладовку с накопленными поленьями.
Кстати, именно как анекдот многие собеседники воспринимали правдивый рассказ Андрея Достоевского о некоторых особенностях жизни немцев-менонитов. Как раз в такой колонии, наблюдая за строительством мостов, ему пришлось провести немало времени из своего двухгодичного пребывания в Таврической губернии. Квартировал он в одной из немецких семей. Описывая расчетливость и рациональность колонистов, он приводит такой эпизод в своей книге «Воспоминания»:
Раз как-то я возвратился с прогулки поздно вечером, когда хозяева мои легли спать. На стук мой мне открыла молодая хозяйка в Евином костюме и, нисколько не стесняясь, зажгла и подала мне свечку. Оказалось, что они спят все нагими, зимою и летом одеваются не одеялами, а легкими пуховыми перинами... Хозяин объяснил, что ночью стыдиться некого да к тому же темно, а вот белье вследствие этого служит вдвое дольше.
Много анекдотов рассказывали о хозяине Ялты — генерале Иване Думбадзе, некоторые его указы сами по себе становились поводом для многочисленных шуток, например, о запрещении мужчинам под угрозой высылки из города приближаться к местам, отведенным для купания дам. Противники называли генерала недалеким служакой, упрямым, подозрительным и недальновидным. Сторонники отмечали его честность и преданность власти, нетерпимость к нарушителям закона. Но юмор явно не был его сильной стороной. Газета «Голос Москвы» в 1909 году язвила по поводу телеграммы, отправленной ялтинским градоначальником политику-черносотенцу Пуришкевичу: тот просил не высылать из Ялты одну даму, заподозренную в политической неблагонадежности. «Рад исполнить вашу просьбу. Любящий вас Думбадзе», — ответил на эту просьбу генерал, уважавший и разделявший политические взгляды Пуришкевича.
А вот шутливый стиль обращения почетного учредителя Крымского горного клуба Фридриха Вебера, обеспокоенного превращением своего детища в импровизированный базар (что и сегодня актуально для многих достопримечательностей!), не оценил. «Спаситель, когда вошел в пустыню Иерусалимского храма, изгнал заседавших там торговцев, выгнав их плетьми. Горный клуб по уставу храм — святыня, в которую вкрались маклаки-торговцы и осквернили его. Вы должны быть спасителем возлюбленного моего детища Горного клуба и очистить его от засевшей там гадости», — написал Вебер в 1912 году в обращении к генералу. И... оказался ответчиком в деле о нанесении оскорбления.
Нередко шуткой, розыгрышем объявляли свои неблаговидные поступки многочисленные самозванцы, которые в изобилии съезжались в Крым. Это, конечно, когда дело доходило до разбирательств в полиции или судах. Фальшивые герцоги и князья, чудо-лекари, изобретатели, владельцы золотых приисков и алмазных копий — кого только здесь не было!
Шуткою объяснила рассказ о своем происхождении задержанная в Симферополе девица, выдававшая себя за немецкую принцессу, — писала в 1907 году газета „Салгир“. — Между тем ссуды и займы, которые предоставили из расположения к ней многие лица, возвращать „принцесса“ не намеревалась.
В 1909 году полиция Феодосии задержала самозванца, гастролировавшего по губерниям и представлявшегося чиновником пробирной палаты. Он собирал с торговцев плату якобы за клеймение гирь. «На суде этот новый Хлестаков произнес блестящую защитную речь», — было отмечено в заметке «Русского слова». Самое удивительное, что в странствиях по уездам самозванца сопровождали самые настоящие полицейские, их выделяли местные власти, настолько убедителен был «чиновник».
«Ялта. Объявился еще новый самозванец — аферист Стахурский, растративший 96 тысяч казенных денег и отбывший в свое время восьмимесячное тюремное заключение. Стахурский, выдавая себя в Крыму за представителя первого российского страхового общества, был принят в лучших кругах Симферополя, Ялты и Феодосии и успел получить заимообразно солидную сумму», — сообщила в марте 1912 года газета «Новое время».
Злой розыгрыш стал в том же году причиной трагедии: в Симферополе две гимназистки убедили подругу в том, что юноша, к которому она питала сильные чувства, помолвлен с другой и вскоре женится. Экзальтированная девица выпила карболовой кислоты и через несколько дней скончалась в больнице.
Не до смеха было и крестьянину из деревни Арап Симферопольского уезда Костину, которого двое
Так что во все времена шутить стоило осторожно и с оглядкой. Сегодня мы по-другому воспринимаем многие вещи, но вокруг все так же много людей ранимых, мнительных или просто тех, кому не хочется смеяться над очевидными вещами.
Наталья Якимова, «1К»
Комментарии
Отправить комментарий