Художник Архип Куинджи был влюблен в Крым
И только собратья по кисти оценивали по достоинству всю силу его таланта. Илья Репин писал:
В сфере пейзажной живописи Куинджи был гениальный художник... Свет — очарование и сила света, его иллюзия — были его целью. Конечно, вся суть этого явления заключалась в самом Куинджи, в его феноменальности, личной врождённой оригинальности. Он слушал только своего гения-демона. Но гений его был в полной гармонии с общим брожением, и он инстинктивно сливался с общей пульсацией новых требований и от искусства. Общее настроение интеллигенции того времени, особенно под влиянием проповедей Стасова, жаждало во всём новых откровений; время было бурное... И в нашем искусстве ощущалось страстное желание нового вида, новой дороги. Старая — с гением-завершителем К. Брюлловым — была пройдена и развенчана даже. Настроение ожидания созрело. И в половине семидесятых годов, как серп молодого месяца, впервые заблестел на нашем небе новый гений...Крамской считал:
У нас в России до Куинджи никто не был так чувствителен к весьма тонкой разнице близких между собою тонов и, кроме того, никто не различал в такой мере, как он, какие цвета дополняют и усиливают друг друга.Слыша это имя, мы вспоминаем, конечно же, «Лунную ночь на Днепре», в которой в полной мере воплотились долгие эксперименты по передаче верного тона свечения небесного светила. И это не случайно: больше всего впечатляет и запоминается доселе невиданное. А до Куинджи никто не сумел при передаче вполне конкретного вида создать образ целого мироздания через кусочек высвеченного небесного пространства.
Картина вызывает раздумья о земном существовании, бесконечности жизни, быстротечности и сиюминутности пути земного и медлительной вечности. Это то, что воспринимает зритель. Профессионалы же были поражены достигнутой художником предельной иллюзией свечения и назвали это пластической новизной в живописи. Разобрав, что называется, по косточкам манеру автора, перестали искать подсвечивающую лампочку за полотном и пришли к выводу, что эффект достигнут многослойной лессировочной живописью, световым и цветовым контрастами, умелым применением дополнительных цветов.
Всматриваясь в картины «Ночь на Днепре», «Эльбрус вечером», вспоминаешь отзыв Ильи Репина:
Иллюзия света была его богом, и не было художника, равного ему в достижении этого чуда живописи.
Искусство Куинджи резко выделялось на фоне передвижнического реализма и академизма. Коллеги не приняли предложенные им новые принципы искусства, сокращающие разрыв между угасающим академическим романтизмом и сменяющим его более раскрепощённым романтическим искусством.
Мнение новой волны художников как нельзя лучше выражено в словах Константина Богаевского:
С нами Куинджи и вся сила его!Крымчанин как никто другой понял крымчанина. А Архип Иванович считал себя крымчанином, несмотря на то, что родился в мариупольском предместье, куда переселились его предки греки, издавна жившие в предгорной части Крыма в районе Бахчисарая и занимавшиеся хлебопашеством. Называя своими предками греков, он считал себя русским. «Романтик среди реалистов», как назвал его выдающийся критик В. Стасов, признавался, что без Крыма он не смог бы выразить себя, свою душу, считал, что только здесь может произойти полное слияние человека с природой.
Любовь к рисованию проявилась у Архипа ещё в детстве, но, приехав поступать в Петербург, он дважды проваливается на вступительных экзаменах. После того, как в 1868 году несостоявшийся студент написал картину «Татарская деревня при лунном освещении на Южном берегу Крыма» и получил за неё звание «неклассного», свободного художника, он был принят вольнослушателем в Академию художеств.
Многое дали ему дружба с Репиным и Васнецовым, знакомство с Крамским. Он начинает искать самостоятельные пути в искусстве. Созданная в 1872 году картина «Осенняя распутица» своей реалистической направленностью была близка картинам передвижников.
Как отмечали искусствоведы, осенний пейзаж, пронизанный сыростью и мглой, в который включена фигура одинокой женщины с ребёнком, стал печальным рассказом о простых русских людях, о их тоскливой безрадостной жизни.
Этапной в его творчестве стала «Украинская ночь», которая в 1878 году была показана на Всемирной выставке в Париже.
«Куинджи, — писала французская критика, — бесспорно, самый интересный между молодыми русскими живописцами. Оригинальная национальность чувствуется у него ещё более, чем у других».
Дальнейшим шагом в поиске своего стиля, своего живописного языка стали «После грозы», «Север» и особенно знаменитая «Берёзовая роща», запечатлевшая томительный солнечный день в звучных красках, блеск которых достигнут контрастным сопоставлением цветов. Цвет доведён до физической ощутимости.
Неведомый ранее в русском пейзаже декоративный эффект создал образ возвышенного, сверкающего, лучезарного мира. В картинах Куинджи стала доминировать идея красоты. С творчеством этого мастера в русское искусство пришло понятие света. Живописец сыграл роль «русского Моне», показавшего все прелести самой краски, открывшего законы её вибрирования, её звона.
В картине «Днепр утром» нет игры света, яркой декоративности, она привлекает спокойной величавостью. Ничего «картинного» в привычном, старом смысле этого слова в ней нет, есть только, по выражению Репина, «живая правда, которая с глубокой поэзией ложилась в душу зрителя и не забывалась».
С 1882 года начинается так называемый «молчаливый период» в творчестве художника, который он объяснил так:
...Художнику надо выступать на выставках, пока у него, как у певца, голос есть. А как только голос спадёт, надо уходить, не показываться, чтобы не осмеяли. Вот я стал Архипом Ивановичем, всем известным, ну это хорошо, а потом увидел, что больше так не сумею сделать, что голос как будто стал спадать. Ну вот и скажут: был Куинджи, и не стало Куинджи! Так вот я же не хочу так, а чтобы навсегда остался один Куинджи.Но молчание не означало полного прекращения работы. Живописец возглавляет в реформированной Академии художеств пейзажную мастерскую, где воспитывает таких интересных художников, как Рылов, Богаевский, Рерих, Борисов, Пурвит. Он организует на свои средства поездку молодых художников за границу.
Куинджи подчёркивал особую роль Крыма в своём творчестве. Художник был влюблён в неповторимую природу солнечного полуострова. Он как никто другой умел изобразить солнечное сияние, ежесекундную переменчивость морской волны, заманчивость таинственных гор. Были у него земли в районе Кацивели, в Алупке. Но самое обширное имение он приобрёл в 1886 году под Кикинеизом, возле живописной скалы Узун-Таш, где мечтал построить дом-мастерскую для молодых художников, своих учеников. Когда ученики задумали создать Общество имени А. И. Куинджи, художник передал в его собственность все имеющиеся у него картины и денежные средства, а также принадлежащие ему земли в Крыму.
Картина «В Крыму», написанная в начале XX века, — увлекательное повествование языком живописных и композиционных средств.
Сталкивая тёплые и холодные цвета, мастер создаёт драматический образ природы, чем буквально завораживает зрителей. В отличие от многих художников-пейзажистов того времени, использующих в своих работах воздушную перспективу, он применяет цветовое построение пространства. Сопоставление фиолетово-чёрного и оранжево-красного в картине, давящая тяжесть тёмного цвета неба вызывают беспокойные ощущения, которые были характерны для русского общества начала XX века. Этими же настроениями наполнена поэзия Алексея Апухтина, Александра Блока, Константина Бальмонта и Фёдора Сологуба. Художник попал на единую волну с творческими людьми, которых волновало то, что происходит. Исследователь творчества Куинджи Виталий Манин писал:
Художник применяет почти эскизную манеру письма. Широкие сочные мазки, кажется, он не пишет, а лепит форму. Картине свойственны обобщённость деталей и ярко выраженная декоративность, характерная для творчества Куинджи. В ней бесполезно искать конкретный, реально существовавший уголок природы со всеми его подробностями. Это не портрет природы, характерный для пейзажистов-передвижников, это обобщённый поэтический образ Крыма. Художник как бы выхватывает из реально существующего пейзажа самую суть и показывает, как он её видит, как воспринимает.В оставленном нам наследии Архипа Ивановича Куинджи насчитывается более 500 произведений. Значительная их часть написана в Крыму, который он называл и своей мастерской, и своим духовником. Куинджи приезжал в южнобережные имения каждый год, до самой смерти, жил здесь подолгу. Он надеялся, что крымский климат и родные места, с которыми чувствовал постоянную духовную связь, приостановят вдруг начавшую активно развиваться болезнь сердца. С особым трепетом и нежностью изображает он в последние годы любимые крымские пейзажи.
Родные места лишь ненадолго продлили его жизнь. Он умер в полном расцвете творческих сил, прожив всего шестьдесят девять лет, 24 июля 1910 года. Похоронен далеко от любимого Крыма, на Смоленском кладбище в Северной Пальмире.
Счастливыми обладателями произведений Мастера являются Алупкинский дворцово-парковый музей-заповедник, Бахчисарайский историко-культурный заповедник, Национальная картинная галерея имени И. К. Айвазовского, Севастопольский художественный музей имени М. П. Крошицкого, Симферопольский художественный музей. На выставке, организованной Ассоциацией заповедников и музеев Крыма, экспонировались 46 живописных и графических работ Куинджи. Центральным экспонатом была легендарная картина «Лунная ночь на Днепре» — одно из трёх авторских повторений. Два других находятся в Третьяковской галерее и Русском музее. Впервые экспонировалось полотно «Христос в Гефсиманском саду» из Алупкинского музея. Эту картину Архип Иванович показал всего один раз ближайшим ученикам. Крымчане воочию убедились в том, что «чародей света» наполнил особым смыслом жанр пейзажа, встав вровень с выдающимися мастерами мирового изобразительного искусства.
Людмила Обуховская, «Крымская Правда»
Читайте также:
