Атомный полигон в Багерово. Продолжение
Начало
И вот поднимаюсь на третий этаж. Звонок. «Сейчас, сейчас», — нестарческий голос из-за двери. Открывает крепкий ещё дед. «Вы Иван Павлович Коваленко, лётчик-испытатель из Багерово? Мне ваш адрес дал такой-то»... «Да, я — Коваленко, при Чернорезе служил в Багерово». Значит, всё правильно. И после этого была у нас долгая беседа на лавочке у подъезда.
Начну с регалий Ивана Павловича. Полковник в отставке. Последняя должность — помощник командира авиаполка по тактике воздушного боя и воздушной стрельбы (это в Багерово). Два ордена Красного Знамени, два — Красной Звезды, два — Отечественной войны первой и второй степеней (это — за войну), орден Богдана Хмельницкого.
Родился Коваленко в предпоследний январский день 1922 года в Донбассе. Подростком окончил железнодорожное фабрично-заводское училище, а вообще сызмальства работал на тракторе. Как многие юноши тех предвоенных лет, прошёл через аэроклуб, выпуск был в апреле 1941 года. А с мая — Сталинградская школа пилотов, из которой через год сержант Коваленко ушёл на фронт. Летал на истребителях Яковлева. «Истребитель был очень хороший. Я любил этот самолёт, и Як не раз выручал меня. В воздушном бою, если подготовка у нашего лётчика и немецкого примерно одинакова, преимущество было за нашей машиной», — рассказывал Иван Павлович.
За всю войну Коваленко выполнил 274 боевых вылета, все — успешно. В воздушных боях сбил девять истребителей противника и два аэростата. Причём два самолёта сбил над своим аэродромом, точь-в-точь как небезызвестный Кузнечик из фильма «В бой идут одни старики». Сходство ситуаций ещё и в том, что один такой самолёт Коваленко сбил на глазах у прославленного аса генерала Каманина.
Увы, героем не стал, хотя и превысил более чем втрое «нормы» успешных боевых вылетов. Причина не только в командире полка, сказавшем: «Я — не герой, и никто им не будет раньше меня», но и в характере молодого, весёлого и порой чересчур самостоятельного лётчика. Взять хотя бы его постоянные бегства из госпиталей — падал несколько раз в самолётах, получал, как говорит, «царапины», так чего в госпитале прохлаждаться? А уж в воздухе ничего не болело...
Закончил войну старшим лейтенантом, заместителем командира эскадрильи. Ему дали Почётную грамоту ЦК комсомола.
И послали на Парад Победы.
Стоял сводный батальон лётчиков5-й Воздушной армии 2-го Украинского фронта почти напротив Мавзолея Ленина. Сначала на него поднялся Сталин. Вся Красная площадь: «Ура!».
И так беспрерывно, до хрипоты, пока на Мавзолей не поднялись все члены ЦК и правительства — минут пятнадцать кричали... Шёл рослый Коваленко во второй шеренге, вслед за первой, в которой шагали Герои Советского Союза.
513-й истребительный полк, в котором служил Коваленко, закончил войну в Чехословакии. Потом перелетели в Городок Львовской области. Сюда прилетели к истребителям «покупатели» из испытательного центра ВВС. Слетал Коваленко с полковником Сафоновым, инструктором-испытателем, и единственный в полку получил отличную оценку. Но вышло так, что поехал он на несколько дней в Трускавец. А пока был там, «покупатели» уехали...
Вернулся Иван Павлович — и к командиру полка. Посмотрел на него командир: «Хочешь в испытатели? А бьются там знаешь как?». «Хочу. Знаю». «Ну раз так — будешь, только не самолёты испытывать, а бомбы». И приоткрыл комполка лётчику тайну: перебазируют полк в Крым на спецполигон.
2 апреля 1948 года полк приземлился в Багерово. Весь аэродром был оцеплен двумя рядами колючей проволоки, даже часовые стояли. Жить негде, под жильё приспособили бывший коровник. Коваленко уже был женат, да ещё и с двумя детьми.
Приткнулись кто где, а с конца 1948 года начались полёты. Тогда же Коваленко предложили должность главного штурмана полка-оператора. Он ведь в 1946 году окончил в Краснодаре высшую офицерскую школу по штурманскому профилю. В начале1949-го направили группу багеровцев на аэродром у нынешнего посёлка Красногвардейское. Там представители науки учили их пользоваться системами автоматики и радиомеханики, управлением полётами по радио.
И вот казахстанские степи, конец августа. Коваленко с генералами на борту не раз облетал район будущего бомбометания. Знал весь маршрут, все сто тридцать километров от городка Курчатов до полигона, как свои пять пальцев. Район будущего взрыва представлял собой сплошную стройку — построили железнодорожный мост и станцию, многоэтажные дома, две трубы по пятьдесят метров высотой, всякие инженерные сооружения. Построили аэродром, а на нём — самолёты, танки, артиллерия. Были и животные в клетках.
Во время взрыва все, и лётчики из Багерово тоже, были в укрытиях. Только вздрогнула земля в час «Ч». Позже прозвучала команда, разрешающая покинуть укрытия. А Коваленко получил задание лететь на место взрыва, чтобы сделать фотографии для Сталина.
По-2, в просторечии «кукурузник», — двухместный, фанерно-перкалевый биплан. Именно на таком самолёте капитан Коваленко и лейтенант Овсянников, оператор, вылетели в неизвестность. Без каких-либо защитных костюмов... Район взрыва представлял собой страшную картину. Мост просто отброшен, все дома и трубы разрушены почти до основания, вместо боевой техники — месиво металла. Особенно поразила земля — какая-то спёкшаяся субстанция.
Полетали, поснимали камерой и фотоаппаратом. Потом восемь дней Коваленко мучили рвота и жажда, но чуть глотнёшь воды — выворачивает. Есть не хочется, из дёсен кровь. Под наблюдением врачей были, но мало ещё знала медицина о лучевой болезни. Заместитель министра здравоохранения обследовал лётчика и назначил: «Каждый день — гимнастика до пота, каждый день — купание в холодной воде». А заместитель Берии, генерал Госбезопасности Мешик, дал две бутылки грузинского красного вина: мол, помогает. Выздоровел всё-таки, молодой организм переборол.
Потом Коваленко участвовал ёще в шести командировках, на атомном Семипалатинском полигоне в общей сложности видел взрывы двадцати «изделий». Его самолёт сопровождал носители в качестве прикрытия. Делал забор проб в атомном грибе, но с беспилотных самолётов, которыми управлял со своего самолёта.
В тридцать шесть лет его списали, отправив на пенсию, очень хорошую по тем временам. Но не смог сидеть сложа руки. Поступил в техникум советской торговли. Потом несколько десятков лет работал товароведом, заведующим торговыми предприятиями.
Вырастил двоих сыновей и дочь. Старший сын — профессор, младший — бывший исследователь антарктических морей, дочь — преподаватель музыки. Всё бы хорошо, да старость даёт о себе знать. Однако не сдаётся восьмидесятипятилетний лётчик, каждый день купается в море, гимнастикой разгоняет немощь мышц.
Прощаясь, он подытожил:
«Я за годы военной службы три года провёл на четырёх фронтах Отечественной войны и ещё десять лет на невидимом, атомном фронте».
Начну с регалий Ивана Павловича. Полковник в отставке. Последняя должность — помощник командира авиаполка по тактике воздушного боя и воздушной стрельбы (это в Багерово). Два ордена Красного Знамени, два — Красной Звезды, два — Отечественной войны первой и второй степеней (это — за войну), орден Богдана Хмельницкого.
Родился Коваленко в предпоследний январский день 1922 года в Донбассе. Подростком окончил железнодорожное фабрично-заводское училище, а вообще сызмальства работал на тракторе. Как многие юноши тех предвоенных лет, прошёл через аэроклуб, выпуск был в апреле 1941 года. А с мая — Сталинградская школа пилотов, из которой через год сержант Коваленко ушёл на фронт. Летал на истребителях Яковлева. «Истребитель был очень хороший. Я любил этот самолёт, и Як не раз выручал меня. В воздушном бою, если подготовка у нашего лётчика и немецкого примерно одинакова, преимущество было за нашей машиной», — рассказывал Иван Павлович.
За всю войну Коваленко выполнил 274 боевых вылета, все — успешно. В воздушных боях сбил девять истребителей противника и два аэростата. Причём два самолёта сбил над своим аэродромом, точь-в-точь как небезызвестный Кузнечик из фильма «В бой идут одни старики». Сходство ситуаций ещё и в том, что один такой самолёт Коваленко сбил на глазах у прославленного аса генерала Каманина.
Увы, героем не стал, хотя и превысил более чем втрое «нормы» успешных боевых вылетов. Причина не только в командире полка, сказавшем: «Я — не герой, и никто им не будет раньше меня», но и в характере молодого, весёлого и порой чересчур самостоятельного лётчика. Взять хотя бы его постоянные бегства из госпиталей — падал несколько раз в самолётах, получал, как говорит, «царапины», так чего в госпитале прохлаждаться? А уж в воздухе ничего не болело...
Закончил войну старшим лейтенантом, заместителем командира эскадрильи. Ему дали Почётную грамоту ЦК комсомола.
И послали на Парад Победы.
Стоял сводный батальон лётчиков
И так беспрерывно, до хрипоты, пока на Мавзолей не поднялись все члены ЦК и правительства — минут пятнадцать кричали... Шёл рослый Коваленко во второй шеренге, вслед за первой, в которой шагали Герои Советского Союза.
Вернулся Иван Павлович — и к командиру полка. Посмотрел на него командир: «Хочешь в испытатели? А бьются там знаешь как?». «Хочу. Знаю». «Ну раз так — будешь, только не самолёты испытывать, а бомбы». И приоткрыл комполка лётчику тайну: перебазируют полк в Крым на спецполигон.
2 апреля 1948 года полк приземлился в Багерово. Весь аэродром был оцеплен двумя рядами колючей проволоки, даже часовые стояли. Жить негде, под жильё приспособили бывший коровник. Коваленко уже был женат, да ещё и с двумя детьми.
Приткнулись кто где, а с конца 1948 года начались полёты. Тогда же Коваленко предложили должность главного штурмана полка-оператора. Он ведь в 1946 году окончил в Краснодаре высшую офицерскую школу по штурманскому профилю. В начале
И вот казахстанские степи, конец августа. Коваленко с генералами на борту не раз облетал район будущего бомбометания. Знал весь маршрут, все сто тридцать километров от городка Курчатов до полигона, как свои пять пальцев. Район будущего взрыва представлял собой сплошную стройку — построили железнодорожный мост и станцию, многоэтажные дома, две трубы по пятьдесят метров высотой, всякие инженерные сооружения. Построили аэродром, а на нём — самолёты, танки, артиллерия. Были и животные в клетках.
Во время взрыва все, и лётчики из Багерово тоже, были в укрытиях. Только вздрогнула земля в час «Ч». Позже прозвучала команда, разрешающая покинуть укрытия. А Коваленко получил задание лететь на место взрыва, чтобы сделать фотографии для Сталина.
По-2, в просторечии «кукурузник», — двухместный, фанерно-перкалевый биплан. Именно на таком самолёте капитан Коваленко и лейтенант Овсянников, оператор, вылетели в неизвестность. Без каких-либо защитных костюмов... Район взрыва представлял собой страшную картину. Мост просто отброшен, все дома и трубы разрушены почти до основания, вместо боевой техники — месиво металла. Особенно поразила земля — какая-то спёкшаяся субстанция.
Полетали, поснимали камерой и фотоаппаратом. Потом восемь дней Коваленко мучили рвота и жажда, но чуть глотнёшь воды — выворачивает. Есть не хочется, из дёсен кровь. Под наблюдением врачей были, но мало ещё знала медицина о лучевой болезни. Заместитель министра здравоохранения обследовал лётчика и назначил: «Каждый день — гимнастика до пота, каждый день — купание в холодной воде». А заместитель Берии, генерал Госбезопасности Мешик, дал две бутылки грузинского красного вина: мол, помогает. Выздоровел всё-таки, молодой организм переборол.
Потом Коваленко участвовал ёще в шести командировках, на атомном Семипалатинском полигоне в общей сложности видел взрывы двадцати «изделий». Его самолёт сопровождал носители в качестве прикрытия. Делал забор проб в атомном грибе, но с беспилотных самолётов, которыми управлял со своего самолёта.
В тридцать шесть лет его списали, отправив на пенсию, очень хорошую по тем временам. Но не смог сидеть сложа руки. Поступил в техникум советской торговли. Потом несколько десятков лет работал товароведом, заведующим торговыми предприятиями.
Вырастил двоих сыновей и дочь. Старший сын — профессор, младший — бывший исследователь антарктических морей, дочь — преподаватель музыки. Всё бы хорошо, да старость даёт о себе знать. Однако не сдаётся восьмидесятипятилетний лётчик, каждый день купается в море, гимнастикой разгоняет немощь мышц.
Прощаясь, он подытожил:
«Я за годы военной службы три года провёл на четырёх фронтах Отечественной войны и ещё десять лет на невидимом, атомном фронте».
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
Читайте также:
а багерово гиде???
ОтветитьУдалитьСпасибо Вам за то, что сохранили часть нашей истории, записали воспоминания уникального человека.
ОтветитьУдалитьСпасибо Вам за то, что сохранили часть нашей истории, записав воспоминания уникального человека.
ОтветитьУдалитьСпасибо Вам за то, что сохранили часть нашей истории, записав воспоминания уникального человека.
ОтветитьУдалить