Хранилище ядерных бомб в Кизилташе
Четыре десятилетия подряд в урочище Кизилташ (Красный камень), что неподалёку от Судака, велась сборка ядерных бомб. Причём делали это вручную, в белых перчатках. А средством защиты от радиации служил спирт. Шестнадцать лет назад с хранилища ядерного боезапаса был снят гриф «Совершенно секретно». А бомбы вывезли в Российскую Федерацию, ставшую правопреемником ядерного потенциала бывшего СССР. И сегодня в Краснокаменке расквартирован полк специального назначения Внутренних войск МВД Украины «Тигр», предназначенный для охраны общественного порядка во время конфликтов и массовых беспорядков. Наш корреспондент побывал на некогда секретном объекте.
По узкой разбитой дороге автомобиль восемь километров добирался до посёлка Краснокаменка в центре урочища Кизилташ. А ведь во времена СССР попасть на объект простому смертному было просто нереально. Его охраняли довольно тщательно. За дорогой внимательно наблюдала не одна пара глаз. Кроме того, территория была нашпигована хитроумными контрольными устройствами, реагирующими не только на человека, но и на небольшого зверя, например, лису или зайца. По периметру объект был обнесён заграждением из колючей проволоки.
А началось строительство центральной базы хранения ядерного оружия в райском уголке полуострова, именуемом Крымской Швейцарией, в 1950 году. После атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки американской авиацией генералитет понимал, что тактика и стратегия ведения боевых действий с применением ядерного оружия кардинально меняется. Возникла проблема: изделия нужно было где-то собирать и хранить. Кроме того, в оперативных целях необходимо, чтобы склад располагался рядом с частями, которые будут использовать бомбы. А атомную бомбу в чемодан не засунешь. Для её хранения требовался «чемоданчик» особого рода: большой, вместительный и защищённый от посторонних глаз. Кизилташ идеально подходил для этой роли. Расчёты специалистов показывали, что толща скалы способна выдержать ядерный удар.
Куратором строительства объекта был глава Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) Лаврентий Берия. Он неоднократно грозился посетить объект лично, однако так и не успел этого сделать до своего ареста. По его указанию в Кизилташ были направлены заключённые и квалифицированные рабочие, имевшие опыт ведения горных и шахтных работ.
— Тогда здесь ничего не было. Дорога — «ослиная тропа». Крыша над головой — палатка, — вспоминает один из участников тех событий, по «секретной» привычке не называющий свою фамилию.
В скале пробили тоннель длиной два километра, размеры которого не уступали московскому метрополитену. Под горой располагался сборочный зал, его длина составляла двадцать метров. В каждом помещении была своя система контроля микроклимата.
Цех по сборке атомных бомб был оборудован электрокраном и специальными сборочными местами. Здесь же располагалось и оборудование для проверки электронных систем атомных бомб. Кроме того, от главного портала спецхрана с затворным механизмом весом несколько сотен тонн были проложены узкоколейки для подвоза атомных бомб на вагонетках. Комплекс имел электростанцию снаружи, однако даже если бы взрывная волна стёрла её в порошок, ситуацию спасли бы автономные дизельные генераторы внутри.
«Сердца» атомных бомб — нейтронные источники — подвергались периодической проверке. Источник представлял собой шарик из золота, пластины которого были соединены швом. Процедура проводилась вручную. Работал контролёр в тонких белых перчатках. В первых образцах бомб нейтронное излучение было постоянным, от чего в помещении перегорали лампочки. А находиться в нём можно было лишь чуть более сорока секунд.
Уровень секретности объекта был необычайно высок. В паспортах жителей значился адрес: Феодосия-13. Даже произносить вслух «атомная бомба» считалось чем-то вроде табу. Изделие номер такой-то. Точка.
Кроме оборудования помещений внутри самой горы немалый объём работ был проведён и наверху. Военные построили госпиталь, который оснастили уникальным медицинским оборудованием, а также детский сад, школу, дома для офицеров и служащих, автобазу и магазин.
Лихие90-е оставили от госпиталя лишь голые стены, приказал долго жить и такой очаг общественной жизни в посёлке, как кинотеатр. В помещении бывшей армейской гауптвахты — тишина. Наш гид с улыбкой произносит: «А если милиция поинтересуется, на какую разведку мы работаем?». Но кругом ни души.
А о присутствии людей на объекте напоминают разве что автографы «дембелей» да надписи, оставленные туристами.
Перед нами — один из входов в подземную штольню. Луч фонарика выхватывает из кромешной темноты остовы вагонеток, на которых когда-то перевозили атомные бомбы, под потолком к выходу тянется толстое тело трубы. Интересуюсь, а как насчёт радиации? Говорят, будто на территории объекта есть два могильника, в них хранятся инструменты и материалы, которыми пользовались при работе с атомным боезапасом. Но в целом уровень радиации не превышает допустимых норм. Мой провожатый говорит, что десять лет назад во время совместных учений англичане имели возможность в этом убедиться, проведя серию замеров.
После распада СССР вновь созданные государства в спешном порядке делили военное имущество, зачастую не обращая внимания на то, что им достаётся, главное, чтобы побольше. Не стала исключением и отказавшаяся от статуса ядерной державы Украина, которой досталось немало военного имущества, в том числе и складов. Однако увлёкшись старинным принципом «що не з`№м, то понадкусую!», в азарте дележа позабыли о весьма существенной детали: для содержания складов необходимы немалые деньги, которых в госбюджете просто не было. В результате на большую часть советского армейского имущества попросту повесили амбарный замок.
Мало того, летом 1993 года, очевидно, находясь на волне эйфории любования обретённой независимостью, тогдашний состав украинского парламента попытался поиграть в «атомную войну». Денег на эксплуатацию объекта и обслуживание ядерных бомб было ноль целых ноль десятых.
А депутаты с лёгкостью проголосовали за то, чтобы оставить в собственности страны более полутора тысяч ядерных зарядов. Вероятно, парламентарии пытались шантажировать Россию, чтобы та не просто забрала ядерные бомбы, а ещё и заплатила за «купленное» украинское имущество.
Однако игра в «сверхдержаву» закончилась для Украины очень быстро. Уже в следующем году было подписано трёхстороннее соглашение между Россией, США и Украиной о передаче ядерного оружия. А в 1996 году атомные бомбы навсегда покинули Кизилташ, будучи отправленными в Россию.
Во время проведения работ по сооружению объекта военные привели в порядок и сад монастыря, который закрыли после революции 1917 года. К слову, Кизилташский монастырь возник на этих землях за сто лет до появления хранилища ядерных бомб. Спецхран не устоял под натиском времени и обстоятельств, а монастырь — символ православной веры — пережил все невзгоды и ныне возрождается.
В годы Крымской войны в урочище Кизилташ выросла одна из красивейших обителей полуострова. И это стало возможным благодаря её настоятелю отцу Парфению. Настоятель исповедовал раненых русских воинов и отпевал погибших. И был удостоен благодарности командования Черноморского флота России. Кроме того, отец Парфений слыл человеком хозяйственным. При нём в монастыре были сооружены не только церковь, но и водяная мельница, и даже заводик по обжигу кирпича.
Отец Парфений исчез при загадочных обстоятельствах. Через некоторое время стало известно, что священнослужитель был убит. У него были стычки с крымскими татарами, вырубавшими монастырский лес. Его подкараулили, убили, а тело сожгли в лесу. Следователям удалось вычислить преступников. Суд приговорил их к высшей мере наказания за убийство при отягчающих обстоятельствах. На месте гибели отца Парфения был установлен крест.
А среди жителей ходит легенда, что иногда по ночам в Игуменовой балке можно услышать леденящие душу звуки, напоминающие человеческую речь.
После 1917 года монастырь закрыли. В его стенах обосновался приют для беспризорников, который сменили сельскохозяйственная артель, а потом и санаторий для лётчиков. В годы Великой Отечественной войны партизаны в урочище вели жестокие бои с карательными отрядами немецко-фашистских захватчиков, а в монастыре располагался партизанский склад боеприпасов.
Нынешний настоятель — игумен Никон, а в миру Николай Демьянюк — выпускник Симферопольского высшего военно-политического училища, имеет офицерское звание лейтенанта. В 1995 году Николай оказался в военной части в Кизилташе. Днём он, как и все, выполнял обязанности военнослужащего — прыгал, бегал, стрелял и даже принимал участие в международных учениях. А в свободное от службы время он был священником части, к которому приходили и солдаты, и офицеры.
Когда бригаду морской пехоты передали в состав Национальной гвардии Украины, украинские националисты попытались объявить священника Русской православной церкви чуть ли не шпионом Москвы. Мол, мы строим своё государство и свою церковь. Он ушёл из армии добровольно, после чего и занялся восстановлением монастыря.
На территории посёлка есть памятник Ленину — барельеф весом более двухсот килограммов, выполненный из переплавленных медных, латунных и бронзовых деталей разобранных атомных бомб. Вот только нет пока памятника людям, которые работали с самым смертоносным оружием в истории человечества, — специалистам-ядерщикам. Так, может, пора подумать об этом, дабы потомки могли и через сто лет возложить сюда цветы в память об их подвиге.
По узкой разбитой дороге автомобиль восемь километров добирался до посёлка Краснокаменка в центре урочища Кизилташ. А ведь во времена СССР попасть на объект простому смертному было просто нереально. Его охраняли довольно тщательно. За дорогой внимательно наблюдала не одна пара глаз. Кроме того, территория была нашпигована хитроумными контрольными устройствами, реагирующими не только на человека, но и на небольшого зверя, например, лису или зайца. По периметру объект был обнесён заграждением из колючей проволоки.
А началось строительство центральной базы хранения ядерного оружия в райском уголке полуострова, именуемом Крымской Швейцарией, в 1950 году. После атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки американской авиацией генералитет понимал, что тактика и стратегия ведения боевых действий с применением ядерного оружия кардинально меняется. Возникла проблема: изделия нужно было где-то собирать и хранить. Кроме того, в оперативных целях необходимо, чтобы склад располагался рядом с частями, которые будут использовать бомбы. А атомную бомбу в чемодан не засунешь. Для её хранения требовался «чемоданчик» особого рода: большой, вместительный и защищённый от посторонних глаз. Кизилташ идеально подходил для этой роли. Расчёты специалистов показывали, что толща скалы способна выдержать ядерный удар.
Куратором строительства объекта был глава Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) Лаврентий Берия. Он неоднократно грозился посетить объект лично, однако так и не успел этого сделать до своего ареста. По его указанию в Кизилташ были направлены заключённые и квалифицированные рабочие, имевшие опыт ведения горных и шахтных работ.
— Тогда здесь ничего не было. Дорога — «ослиная тропа». Крыша над головой — палатка, — вспоминает один из участников тех событий, по «секретной» привычке не называющий свою фамилию.
В скале пробили тоннель длиной два километра, размеры которого не уступали московскому метрополитену. Под горой располагался сборочный зал, его длина составляла двадцать метров. В каждом помещении была своя система контроля микроклимата.
Цех по сборке атомных бомб был оборудован электрокраном и специальными сборочными местами. Здесь же располагалось и оборудование для проверки электронных систем атомных бомб. Кроме того, от главного портала спецхрана с затворным механизмом весом несколько сотен тонн были проложены узкоколейки для подвоза атомных бомб на вагонетках. Комплекс имел электростанцию снаружи, однако даже если бы взрывная волна стёрла её в порошок, ситуацию спасли бы автономные дизельные генераторы внутри.
«Сердца» атомных бомб — нейтронные источники — подвергались периодической проверке. Источник представлял собой шарик из золота, пластины которого были соединены швом. Процедура проводилась вручную. Работал контролёр в тонких белых перчатках. В первых образцах бомб нейтронное излучение было постоянным, от чего в помещении перегорали лампочки. А находиться в нём можно было лишь чуть более сорока секунд.
Уровень секретности объекта был необычайно высок. В паспортах жителей значился адрес: Феодосия-13. Даже произносить вслух «атомная бомба» считалось чем-то вроде табу. Изделие номер такой-то. Точка.
Кроме оборудования помещений внутри самой горы немалый объём работ был проведён и наверху. Военные построили госпиталь, который оснастили уникальным медицинским оборудованием, а также детский сад, школу, дома для офицеров и служащих, автобазу и магазин.
Лихие
А о присутствии людей на объекте напоминают разве что автографы «дембелей» да надписи, оставленные туристами.
Перед нами — один из входов в подземную штольню. Луч фонарика выхватывает из кромешной темноты остовы вагонеток, на которых когда-то перевозили атомные бомбы, под потолком к выходу тянется толстое тело трубы. Интересуюсь, а как насчёт радиации? Говорят, будто на территории объекта есть два могильника, в них хранятся инструменты и материалы, которыми пользовались при работе с атомным боезапасом. Но в целом уровень радиации не превышает допустимых норм. Мой провожатый говорит, что десять лет назад во время совместных учений англичане имели возможность в этом убедиться, проведя серию замеров.
После распада СССР вновь созданные государства в спешном порядке делили военное имущество, зачастую не обращая внимания на то, что им достаётся, главное, чтобы побольше. Не стала исключением и отказавшаяся от статуса ядерной державы Украина, которой досталось немало военного имущества, в том числе и складов. Однако увлёкшись старинным принципом «що не з`№м, то понадкусую!», в азарте дележа позабыли о весьма существенной детали: для содержания складов необходимы немалые деньги, которых в госбюджете просто не было. В результате на большую часть советского армейского имущества попросту повесили амбарный замок.
Мало того, летом 1993 года, очевидно, находясь на волне эйфории любования обретённой независимостью, тогдашний состав украинского парламента попытался поиграть в «атомную войну». Денег на эксплуатацию объекта и обслуживание ядерных бомб было ноль целых ноль десятых.
А депутаты с лёгкостью проголосовали за то, чтобы оставить в собственности страны более полутора тысяч ядерных зарядов. Вероятно, парламентарии пытались шантажировать Россию, чтобы та не просто забрала ядерные бомбы, а ещё и заплатила за «купленное» украинское имущество.
Однако игра в «сверхдержаву» закончилась для Украины очень быстро. Уже в следующем году было подписано трёхстороннее соглашение между Россией, США и Украиной о передаче ядерного оружия. А в 1996 году атомные бомбы навсегда покинули Кизилташ, будучи отправленными в Россию.
Во время проведения работ по сооружению объекта военные привели в порядок и сад монастыря, который закрыли после революции 1917 года. К слову, Кизилташский монастырь возник на этих землях за сто лет до появления хранилища ядерных бомб. Спецхран не устоял под натиском времени и обстоятельств, а монастырь — символ православной веры — пережил все невзгоды и ныне возрождается.
В годы Крымской войны в урочище Кизилташ выросла одна из красивейших обителей полуострова. И это стало возможным благодаря её настоятелю отцу Парфению. Настоятель исповедовал раненых русских воинов и отпевал погибших. И был удостоен благодарности командования Черноморского флота России. Кроме того, отец Парфений слыл человеком хозяйственным. При нём в монастыре были сооружены не только церковь, но и водяная мельница, и даже заводик по обжигу кирпича.
Отец Парфений исчез при загадочных обстоятельствах. Через некоторое время стало известно, что священнослужитель был убит. У него были стычки с крымскими татарами, вырубавшими монастырский лес. Его подкараулили, убили, а тело сожгли в лесу. Следователям удалось вычислить преступников. Суд приговорил их к высшей мере наказания за убийство при отягчающих обстоятельствах. На месте гибели отца Парфения был установлен крест.
А среди жителей ходит легенда, что иногда по ночам в Игуменовой балке можно услышать леденящие душу звуки, напоминающие человеческую речь.
После 1917 года монастырь закрыли. В его стенах обосновался приют для беспризорников, который сменили сельскохозяйственная артель, а потом и санаторий для лётчиков. В годы Великой Отечественной войны партизаны в урочище вели жестокие бои с карательными отрядами немецко-фашистских захватчиков, а в монастыре располагался партизанский склад боеприпасов.
Нынешний настоятель — игумен Никон, а в миру Николай Демьянюк — выпускник Симферопольского высшего военно-политического училища, имеет офицерское звание лейтенанта. В 1995 году Николай оказался в военной части в Кизилташе. Днём он, как и все, выполнял обязанности военнослужащего — прыгал, бегал, стрелял и даже принимал участие в международных учениях. А в свободное от службы время он был священником части, к которому приходили и солдаты, и офицеры.
Когда бригаду морской пехоты передали в состав Национальной гвардии Украины, украинские националисты попытались объявить священника Русской православной церкви чуть ли не шпионом Москвы. Мол, мы строим своё государство и свою церковь. Он ушёл из армии добровольно, после чего и занялся восстановлением монастыря.
На территории посёлка есть памятник Ленину — барельеф весом более двухсот килограммов, выполненный из переплавленных медных, латунных и бронзовых деталей разобранных атомных бомб. Вот только нет пока памятника людям, которые работали с самым смертоносным оружием в истории человечества, — специалистам-ядерщикам. Так, может, пора подумать об этом, дабы потомки могли и через сто лет возложить сюда цветы в память об их подвиге.
Алексей Ермолин, «Крымская Правда»
Читайте также:
Завод «Гидроприбор» — секретный объект в Орджоникидзе
«Феодосия-13» — бывший секретный объект в урочище Кизилташ
Бывшие секретные военные объекты в Крыму
