Арендт — доктор, который хотел летать
Если взглянуть на карту любого крымского города, то окажется, что многие люди, в честь которых названы улицы и площади, имеют к Крыму косвенное отношение. Но это полбеды. Беда в том, что не увековечены имена выдающихся соотечественников, прославивших наш полуостров, а потому память о них постепенно стирается.Одна из экспозиций коктебельского Музея истории планеризма посвящена уроженцу Симферополя Николаю Андреевичу Арендту, который в далеком 1874 году опубликовал в петербургском журнале «Знание» статью «К вопросу о воздухоплавании». В этой статье он написал: «Если человек не мог летать по воздуху при помощи крыльев за неимением достаточной силы, то почему же ему не подражать орлу, умеющему летать без затраты собственной силы?»
Однако посетитель, не понаслышке знакомый с историей планеризма, прочтя эти слова, лишь недоуменно пожмет плечами. Хорошо известно, что к тому времени, когда Н. А. Арендт написал статью, французский моряк Жан-Мари Ле-Бри уже сконструировал планер и даже летал на нем. Во всяком случае, в апреле 1868 года французский журнал «Aeronaute» сообщил об испытаниях планера Ле-Бри: «После первых опытов планерист спустится на площадку, а затем оттуда в присутствии публики взлетит и в полете пересечет порт, а может быть, и рейд».
Может быть, Н. А. Арендт, не будучи специалистом по аэродинамике, изобретал велосипед?
Неудачная карьера
В середине XVIII века в Россию из Пруссии приехал Иоганн Арендт — лютеранин и мастер медных дел. Его сын Федор выбрал профессию лекаря, положив начало, пожалуй, самой известной в Российской империи династии врачей. Внук немецкого ремесленника Николай Федорович Арендт был лейб-медиком императора Николая I, а его брат Андрей Федорович служил уездным врачом Симферопольского, Перекопского и Днепровского уездов. О нем в сентябре 1846 года писал из Симферополя Виссарион Белинский: «Доктор наш — Андрей Федорович Арендт, родной брат знаменитого петербургского врача, предобрейший старик, который полюбил нас так, что и сказать нельзя. Не с моими средствами собирать консилиумы. В Симферополе, кроме Арендта, есть еще искусный доктор Мильгаузен, да как я к нему пойду? А ведь Арендт лечит нас даром и о деньгах слышать не хочет».
1 октября 1833 года в семье Алексея Федоровича Арендта родился сын Николай, которому суждено было продолжить дело отца. Впрочем, поначалу казалось, что он сможет пойти по стопам своего знаменитого дяди, так как Николай демонстрировал незаурядные способности и прилежание.
Дом в Симферополе, где родился Николай Андреевич Арендт
(ул. Карла Либкнехта, 14)
Автор фото — Александр Джулай
В 1849 году он с отличием окончил Симферопольскую мужскую гимназию и поступил в Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию. В июне 1854 года приказом по военному министерству Николай Арендт был определен в 1-й Военно-сухопутный Санкт-Петербургский госпиталь, а через полгода зачислен лекарем в собственный его императорского величества конвой — подразделение гвардии, осуществлявшее охрану царской особы. Этому вряд ли способствовала протекция его знаменитого дяди, так как тот к тому времени уже был в отставке. Как бы то ни было, карьера юного медика складывалась как нельзя лучше. После войны 1853–1856 годов он был награжден медалью светлой бронзы на Андреевской ленте, но вскоре был вынужден уйти в отставку по состоянию здоровья. Петербургский климат для уроженца Крыма оказался неподходящим.
Николай вернулся в Симферополь, помогал отцу делать хирургические операции и спустя короткое время почувствовал себя гораздо лучше. Он поступил в ведомство иностранных дел и в июне 1859 года был направлен в Тегеран (Персия) лекарем при российской императорской миссии. За действенную помощь в борьбе с чумой он был награжден персидским орденом Льва и Солнца. В 1861 году Николай Арендт был отозван в Петербург, через год защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора медицины, весьма успешно занимался хирургической практикой, преподавал в академии. Ему уже был присвоен чин надворного советника, но в 1865 году болезнь вновь дала о себе знать. Николай Арендт опять подал в отставку, вернулся в Крым и на протяжении 30 лет работал в Симферополе земским врачом, не помышляя о чинах и наградах.
По воспоминаниям современников, лекарем он был превосходным, а потому пользовался среди жителей Симферополя и крымских врачей большим уважением. Неудивительно, что в 1866 году Н. А. Арендт вошел в состав Таврической губернской земской управы, а с 1875 года неизменно избирался гласным Симферопольской городской думы. Помимо этого, Николай Андреевич много сил отдал организации земской медицины, благодаря чему к концу XIX века крымская медицина немногим уступала столичной. Именно он открыл в Симферополе фельдшерские курсы, причем уровень подготовки выпускников быль настолько высоким, что фельдшеры и медицинские сестры во многих случаях могли заменять врачей.
В ходатайстве отказать
Одним словом, Крыму несказанно повезло, что на полуострове появился врач и общественный деятель, имевший блестящее образование и большой опыт работы. Что же касается теории планеризма, то ею Арендт занимался в редкие минуты досуга. Это было, как сейчас принято говорить, его хобби. Наблюдая за полетом птиц, он убедился в том, что летательный аппарат может быть тяжелее воздуха. Для того времени этот вывод был нетривиальным. Даже в Европе ученые мужи полагали, что птица поддерживает себя в воздухе быстрыми, незаметными для глаза взмахами крыльев, а высоко летающие птицы парят, так как они не подвержены действию силы тяжести, потому что их тело обладает аэростатической подъемной силой. В результате преобладало мнение, что птица и сделанный по ее образцу летательный аппарат не могут держаться в воздухе за счет движения атмосферных потоков. Это подтверждали многочисленные попытки энтузиастов, которые, вооружившись крыльями, прыгали с обрыва или с колокольни, что заканчивалось в лучшем случае переломами ребер.
Церковь также неодобрительно оценивала стремление неразумных людей покорить воздушную стихию. «Если бы Бог хотел, чтобы человек летал, — нравоучительно говорили священники, — он бы дал ему крылья». Соответственно среди паствы было широко распространено мнение о том, что все летательные аппараты — это козни дьявола. Оттого по всей Европе, не говоря уже о России, энтузиасты испытывали свои планеры в уединенных местах, а то и вовсе по ночам. Несомненной заслугой Арендта является то, что он развенчал устаревшие взгляды, указав на то, что создание летательного аппарата тяжелее воздуха вполне возможно. В Российской империи его статья имела большой резонанс — конструирование летательных аппаратов постепенно перестало рассматриваться как неопровержимый признак тяжелого психического заболевания. Это, в свою очередь, подвигло многих исследователей, в частности, Александра Можайского, к конструированию летательных аппаратов.
Сам Арендт также лелеял мечту создать планер, чтобы продемонстрировать возможность полета за счет движения атмосферных потоков. Он даже разработал особую конструкцию «летательного снаряда» с изменяющейся геометрией крыла. Но, будучи врачом, Арендт не терпел самодеятельности, а также чисто профессионально старался свести риск неудачи к минимуму. Он предполагал привлечь к созданию планера специалистов, причем допускал, что первые опыты будут неудачными и потребуется много времени, чтобы научить планер летать. Поэтому в 1877 году в письме, адресованном военному ведомству, Николай Андреевич запросил на конструирование первого российского планера 2000 рублей, что по тем временам составляло огромную сумму. Министр наложил на ходатайство Арендта резолюцию об отказе на том основании, что «нет никаких указаний на возможность применения его идей к делу». На протяжении нескольких лет Арендт обращался к императору и военному министру, указывая на то, что Россия отстает от Америки и Европы в конструировании летательных аппаратов, однако его голос так и не был услышан. Будущее подтвердило его правоту — спустя несколько лет Россия была вынуждена закупать аэропланы и патенты на их производство во Франции, причем на это было затрачено в десятки раз больше средств, чем просил Арендт.В некоторых статьях, посвященных Николаю Андреевичу Арендту, можно прочесть, что он был настолько увлечен идеей создания планера, что забросил работу и в конце концов разорился. Эти слухи распускались недругами Арендта еще при его жизни, но они не соответствовали действительности. Доктор Арендт продолжал врачебную практику, делая сложнейшие хирургические операции, активно занимался благоустройством Симферополя, издавал и бесплатно распространял медицинские брошюры. Например, в 1879 году вышла в свет его книжка «Чума и ее отличие от сходных болезней».
Очаг социализма в Крыму
Его финансовые проблемы были связаны с реализацией другого проекта, который Арендт считал куда более важным, чем создание летательных аппаратов. Этот проект был предпринят по инициативе его жены Софьи Адриановны, дочери таврического вице-губернатора А. А. Сонцова. Будучи женщиной хорошо образованной, она не замыкалась в кругу домашних дел, а живо интересовалась идеями социализма и даже переписывалась с немецким социалистом, организатором Всеобщего германского рабочего союза Фердинандом Лассалем. Увлеченная этими идеями, она предложила Николаю Андреевичу создать в Симферополе своего рода очаг социализма. Он приобрел большой двухэтажный дом с усадьбой и устроил в нем общественный детский сад и лечебницу для грудных детей.В «Очерках о Крыме» директор Симферопольской гимназии Евгений Марков с восторгом писал:
Не доезжая городской заставы, за решеткой только что разбитого садика, стоит большой и красивый дом. Он сосредотачивает в себе несколько разнородных учреждений, проникнутых потребностями и духом новой цивилизации. Один из крымских старожилов, доктор Арендт, устроил в особом отделении этого дома лечебницу сгущенным воздухом для грудных больных, приезжающих в Крым, и при ней — лечение кумысом. Главный же дом занят прекрасно устроенным детским садом госпожи Арендт. Сад этот уже состоит из четырех разных возрастов и подготовляет детей обоего пола в гимназию тем живым и развивающим путем наглядности и разнообразного интереса, против которого, к прискорбию, так восстает официальная педагогика последнего времени. Заведение госпожи Арендт обильно снабжено самыми лучшими пособиями наглядного обучения, особенно же естественно-историческими коллекциями. Весело смотреть на это светлое и обширное помещение, обставленное в каждом углу поучительными и любопытными для ребенка предметами, среди которых он, играючи, научится многому, не хороня своего детства в мрачных черных скамейках, с которых не смеешь сдвинуться, не убивая своего здоровья зубрением противных и непонятных вещей, не отучаясь от семейной ласки, от домашнего веселья, от домашних игр.
На содержание детского сада и лечебницы, конечно, требовались немалые средства. Частные пожертвования были невелики, а потому Николаю Андреевичу и Софье Андриановне приходилось расходовать свои накопления. В конце концов, они залезли в долги и в 1891 году были вынуждены продать свою усадьбу и купить небольшую дачу под Ялтой, недалеко от водопада Джур-Джур (в поселке Иссари, ныне Куйбышево). Выбор этого места был продиктован тем, что у Н. А. Арендта в связи с неурядицами обострилась его болезнь, он стал испытывать частые приступы удушья. Тем не менее Николай Андреевич продолжал принимать больных, а также исполнял обязанности главного врача Сакской земской грязелечебницы.
Умер доктор Арендт 12 декабря 1893 года, однако не был забыт. В 1902 году в его честь была названа одна из улиц Симферополя, а еще через три года его имя было присвоено Симферопольской городской амбулатории, построенной на пожертвования граждан.
В декабре 1976 года останки доктора Арендта перенесли в Ялту, на мемориальное кладбище на Поликуровском холме, где была похоронена его жена. Там был установлен бронзовый бюст Н. А. Арендта работы его внучки, известного скульптора Ариадны Арендт. К сожалению, сейчас этот бюст утерян. Что касается улицы Арендтовской, то в 1934 году она была переименована в улицу Дзержинского, который, кажется, ни разу не был в Симферополе. Улицу, на которой родился доктор Арендт (бывшая Перекопская), назвали в честь Карла Либкнехта, который, скорее всего, о существовании Симферополя даже не догадывался. В результате имя замечательного человека Николая Андреевича Арендта, так много сделавшего для Симферополя и его жителей, оказалось стертым с карты города, как и имена его коллег — легендарных симферопольских врачей Федора Мильгаузена и Николая Бетлинга.
(Читайте также: Дом Федора Мюльгаузена в Симферополе)
А мечта Николая Андреевича сделать планер доступным для самых широких слоев населения осуществилась. Современные планеры благодаря достижениям аэродинамики и материаловедения способны пролететь сотни километров без затрат горючего. Сегодня рекорд полета на планере составляет чуть более трех тысяч километров. Существуют даже планеры для высшего пилотажа и полетов за грозовым фронтом, что позволяет использовать мощные восходящие потоки. Но вот беда — как и во времена Арендта, планеризм является массовым увлечением в западных странах, а в Крыму это по-прежнему удел одиночек.
Евгений Княгинин, «Первая крымская»
