Хранители монастыря Сурб-Хач
Лес высокий и тенистый,Макс Волошин, 1894 г.
Всюду горы и пустырь.
Что такое? Стены зданья!
А! Так вот он, монастырь!
Что ж однако? Где же люди?
Вкруг всё тихо. Лишь журча,
В арке белого фонтана
Льётся светлая струя...
Впервые я попал сюда тоже в возрасте Волошина. Не было ничего, кроме леса и развалин Святого Креста, и дома отдыха одного из крупных феодосийских предприятий, безразличного к святому месту. Ещё запомнилась дорога из Старого Крыма к монастырю — уложенный современными бетонными плитами древний торговый путь от Солхата к морю. Эта современность, вонзённая в средневековую древность, и сейчас явно проступает окрест...
И вот окраина Болгарщины, пригорода Старого Крыма. Отсюда до монастыря Сурб-Хач, находящегося в юго-западном направлении за лесистым отрогом Монастырской горы (другое название — Грыця), около часа ходьбы. По бетонно-грунтовой дороге идём ещё полчаса и видим «тряпичную рощу»: деревья увешаны полосками различной ткани, верёвочками и лоскутами, рядом — хачкар — изображение креста на камне. Посетители этих мест верят, что, оставив часть своей одежды в этом месте, они избавляются от болезней, страхов, недомоганий... А камень-хачкар находится на месте, где примерно в ХVI веке был убит молодой служитель монастыря Аветик. По данным армянских исследователей, Аветик был талантливым миниатюристом, умелым каллиграфом и певцом.И вот за поворотом лесной дороги неожиданно открывается вид на чудо средневековой армянской архитектуры. Но это не просто охраняемый памятник государственного значения, а один из духовных центров армянского народа. Здесь в прошлом находилась епископская кафедра, монастырь имел обширные земельные владения, вёл торговлю. Служба в монастыре проводилась до 1926 года — со средних веков! Сурб-Хач и сейчас производит впечатление святого места. Возле монастыря есть родник, которому приписывают целебные свойства. Летом 2002 года монастырь был вновь передан Армянской апостольской церкви, и уже действует храм Сурб-Ншан.
Монастырь представляет собой комплекс сооружений, объединённых в единое целое. Он органично вписан в рельеф пересечённой местности, возвышаясь своими поясами друг над другом, как ступени. Он перестраивался на протяжении пяти столетий. Стены монастыря украшены резьбой по камню в сельджукском орнаментальном стиле и хачкарами — резными посвятительными крестами. На входе на монастырскую территорию нас встречают лай собак и сторожка, выполненная в стиле всех построек Сурб-Хача. Огорчим любителей старины, это — новодел.
Над дорогой возвышается трёхэтажное здание монастырской трапезной и примыкающих к ней помещений. В нижнем, цокольном этаже находится монастырский подвал. Его окна — обрамлённые камнем вертикальные щели — похожи на крепостные бойницы. На втором этаже также видны заделанные бутовым камнем проёмы прежних окон. Третий этаж был построен в середине XIX века и отличается от нижних большими окнами и балконом. Западный балкон как раз над нами, а вход в этот комплекс — сразу за углом. Через монастырские ворота попадём в узкий коридор, в глубине которого есть небольшая калитка. Она ведёт в просторный атриум — парадный внутренний двор монастыря. Контраст между тёмным, узким коридором и светлым, радостным атриумом поразителен даже сейчас. А представьте, какие чувства охватывали средневековых верующих... Сама церковь Сурб-Ншан (Святого Знамения) возвышается справа от входа в атриум. Слева — восточный фасад трапезной, а прямо — высокая глухая монастырская ограда, более напоминающая крепостную. Сходство с крепостью придаёт монастырю и высокая башня, высящаяся над папертью и атриумом в правом углу гавита (так называется в армянском храме притвор). К углу гавита примыкает ещё одна ограда, пониже внешней, с калиткой в малый внутренний дворик. От калитки со стороны атриума наверх идёт крутая каменная лестница. По ней можно было попасть на второй этаж трапезной, а когда-то и пройти на верхний ярус келий. Кельи не сохранились, зато можно осмотреть подобные тесные помещения с каминами — на нижнем этаже.
По красоте пропорций, по мощности и величественности построек Сурб-Хач занимает первое место в Крыму среди памятников армянской архитектуры. Церковь монастыря, сооружённая в
Гавит прост по своей композиции и представляет собой просторную залу, сложенную, как и собственно храм, из крупного бутового камня. Над юго-западным углом гавита возвышается башня-колокольня, которая была и сторожевой: из её окон окружающая местность просматривается достаточно далеко. В прошлом, когда не подступал со всех сторон лес, отсюда открывался вид на часть монастырской дороги, на Старокрымскую долину с её дорогой из Карасубазара в Старый Крым, на Агармыш, синеющий вдали. В башню из гавита ведёт крутая каменная лестница.
Интересны и объекты вокруг цитадели собственно Сурб-Хача. В первую очередь это фонтаны и здание гостиницы. Фонтанов в монастыре было три. Один во внутреннем дворике под лестницей не сохранился. Два внешних фонтана находятся на террасах к юго-западу от монастырского комплекса. Фасад верхнего фонтана с аркой сложен из хорошо обработанных блоков камня-известняка. Верх фасада обрамлён профильным карнизом. Когда-то в него была вставлена мраморная плита с изображением латинского креста, клобука и ангелов над облаками. Сейчас она похищена. Оформление фонтана и его архитектура типичны для армянского искусства, подобных сооружений немало и в самой Армении. Другой, нижний, фонтан устроен на третьей нижней террасе у основания каменной лестницы. Его фасад более насыщен декоративными деталями. Это и наличник с полукруглой аркой, карниз цоколя и резервуара, сталактитовая плита, хачкар.
Отдельно стоящее к югу от братского корпуса одноэтажное здание гостиницы было построено в
В целом монастырь основан в первой половине XIV века, но ни одно из ныне существующих зданий (кроме храма) не относится целиком ко времени основания. Он неоднократно частично разрушался и вновь восстанавливался, перестраивался. Сейчас монастырь снова восстановлен.
Обо всем, что уже узнали читатели, мне поведал сторож монастыря Василий Иванович Архирий. Он живёт в той самой сторожке «под старину». И собаки — маленькие, но кусачие — его. Это на редкость эрудированный и приветливый человек. Может, оторванность от людей делает человека общительным? «Нет, по теплу людей здесь бывает много — туристы, просто прогуливающиеся путники, художники и фотографы. В дни религиозных праздников приезжают армяне „шумною толпою“. Скучать не приходится до первых снегов», — ответил сторож. Но зимой на окрестные леса и балки ложится белое безмолвие. Лишь вскрикнет где-то в лесу птица, залает черномордый пёсик. В ветреные дни ещё грустнее — воет в верховьях Монастырской горы ветер, метёт пурга в древние окна монастыря. И нет на старинной дороге следов.
Но Василию некогда скучать — много работы. Дров нарубить, что-то подремонтировать, тот же монастырь осмотреть. Когда он обо всём этом рассказывал, передо мной почему-то встал образ Робинзона Крузо. Тот так же в труде обживал свой безлюдный остров — и оставался человеком. «Что-то от робинзонады тут есть, но люди здесь бывают чаще, чем вы думаете. Вот только одно отличие тут от мира — практически не надо денег. Всё необходимое — пищу, одежду — привозит глава армянской общины Старого Крыма Армен Казарян». С каким бы удовольствием и я бы жил там, где не надо денег! А ещё оказалось, что Василий Иванович не один тут такой Робинзон.
Выше монастыря живёт мастер Акоп. Этот глубоко верующий человек с грустным взглядом восточных глаз поселился в маленьком домике давно. Он стал по собственной инициативе реставратором и хранителем монастыря. Талантливый резчик по камню, Акоп восстановил множество хачкаров, вырезал новые. Много трудов мастер отдаёт святыне своего народа.
И ему не нравятся шумные толпы возле монастыря, пикники на террасах. И слава не нужна. «Она суетна», — обмолвился мастер.
Что ж, место здесь действительно несуетное и святое — для молитв и медитаций, а не для поглощения шашлыков и водки. Монастырь надо постигать — а он всегда новый, хотя и средневековый,
По Сурб-Хачу можно бродить долго, переходя из таинственного полумрака средневекового храма в солнечный атриум, любуясь резьбой на камне, росписями, пейзажами вокруг. Эту его неотрывность от пейзажа давно заметили художники. На полотнах Калинина, Зарубина, Богаевского, современных пейзажистов монастырь всегда разный и всегда — целостный. Как сказал Минас Медици, один из армянских поэтов-классиков, живший долгое время здесь: «Сурб-Хач! Ты защита и убежище нашего народа. Ты единственный, нет тебе подобных. И вид, и положение твоё дивны».
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
Ссылки по теме:
Комментарии
Отправить комментарий