Ловля барабульки в Балаклаве
Хочется в Балаклаву. Всё время, постоянно и ещё какими-то приступами, позывами. Если допустить, что мы всё же появляемся на этом свете не один раз, а проживаем несколько жизней, может быть, когда-то здесь уже жили и даже были счастливы, иначе откуда же эта тяга к именно этому месту.
И вот ты придумываешь поводы и причины для того, чтобы приехать. Например, барабульку. Это рыбка такая. Она же султанка, она же царская рыбка, она же — такая фишка Балаклавы.
И вот ты уговоришь себя, что тебе позарез именно сейчас, в эту минуту, срочно нужна эта рыбка. И приезжаешь в Балаклаву. Пораньше, конечно. Желательно до шести утра. Потому что после ты уже можешь не застать на причале ни одного приличного ялика, который согласится взять тебя с собой в море на рыбную ловлю. Ты успеваешь. Ялики ещё пасутся на привязи, тыкаясь острыми мордами в причал, в бока соседних плавсредств. Бухта полна сумеречных теней, солнце сюда ещё не пришло, и всё вокруг как-то жемчужно, неярко и прекрасно.
Вдоль причала ходит человек, специальными такими граблями сгребает мусор с воды, всю эту шелупонь в виде водорослей, пакетов, пластиковых бутылок собирает и складывает в мешки. Море на глазах становится чище.
Здесь, среди потомков листригонов, такие дядечки проживают — только любуйся. Вот один, прямо герой песни про шаланды полные кефали, и про Костю-моряка машет рукой с катерка. Это в Одессе он Костей был бы, а здесь пусть будет Толик, например. Он ждёт своих друзей, чтобы везти на рыбалку. Узнав, что мы тоже хотим выйти в море, но не промысла ради, а так, чисто посмотреть, сначала оскорбляет нас вопросом, не из рыбнадзора ли мы, потом проникается сочувствием и задумчиво спрашивает:
— Ну что с тобой, красивая, делать?
— Любить! — честно выдаю инструкцию.
И Толик всё понимает абсолютно правильно. Каким ещё способом можно выразить свою любовь, если находишься на причале и «красивая» хочет в море, а тут вот-вот должны появиться друзья, которых ты повезёшь, наверное, не вполне бескорыстно...
— Юра, — зовёт потомок листригонов человека, который чистит море. — Ты ловить пойдёшь? Возьми с собой этих, они просто посмотреть хотят.
Убирать бухту — вовсе не основное занятие Юры, как можно было подумать с первого взгляда. Он, как и многие здесь, живёт по принципу: встал, умылся сам, убери планету. Всё то, что море принесёт в закрытую бухту, здесь же и останется, если не убирать. Специальных людей для уборки нет, это делают сами те, кому брезгливо выпускать яхты и ялики в грязные воды.
Зачем-то спросив у нас документы, капитан, обветренный как скалы, вышел в море, подобрав нас. На ялике, крохотном и юрком, преодолев горловину входа в бухту, в сторону мыса Айя и мористее, движемся во времени и пространстве.
Всё мироздание сократилось до уравнения двух величин — моря и неба. И между ними знаком равенства — маленький ялик. Вынесенным за скобки гор и скал оказалось всё остальное — и суета городов, и какие-то вопросы. Нужно просто найти удобное положение в пространстве, разместить себя между двух стихий, лечь на носу лодки, ласкать рукой тугие бока волн, смотреть в небо, и всё. Полное счастье. Нет, ещё нужно покачивать ногой в такт покачиванию лодки. Вот так. О-о-о! Это всё, на что способен ваш изморённый ненужными страстями организм, когда получает лекарство чистого восторга.
Вот стайка летающих рыб. Искрятся, переливаются и летят как-то интересно — одна за другой, колонной. А, это они не летают, а трепещут на леске удочки-самодурки, без всякой наживки просто на крючки нанизались, дурочки такие, искрящиеся ставридки. Рыбалка уже началась. И ловится рыбка, и плюхается в ведро ставридка, и ещё какие-то, с названиями, похожими на имена самоцветов — пикша, смарида, а ещё анчоус, ну это просто маленькая килька.
А барабулька где? Не так всё просто. Сети видели, когда из бухты выходили? Их разрешают ставить только бригадам рыбколхоза. Оказывается, ещё сохранились такие структуры. И ловят они промышленно. И сдают свой улов в рестораны, кафешки и на переработку тоже. Вот в их сети уходит барабулька. И есть специальные средства для ловли камбалы, которая, как известно, ближе ко дну живёт. Нам, простым честным рыболовам-любителям, сетями нельзя и на удочку можно не больше трёх килограммов на брата, и продавать — ни-ни, только себе, любимому. Да мы и не в обиде. Мы ж вообще не ловить напросились, а так, посмотреть, как другие ловят. Это мы на берегу так думали. А чуть мористее — и всё, попали под азарт охотничий, как караси в сметану.
У нашего капитана в руках оживает рация, шипит, выплёвывает призыв выйти на связь. Капитан отвечает. Рация недовольна, не слышит ответа. Капитан оглядывается, и уже не в рацию, а прямо так, на ветер кричит:
— Слава, ты на каком канале?
Слава отвечает не в рацию, а тоже по воздуху, что на пятнадцатом он канале, как обычно. Славу видно и слышно прекрасно, он тут, неподалёку, ловит тоже. И подходит (не подплывает, ни в коем случае, по морю ходят, а плавает, сами догадайтесь что) к нашему ялику, чтобы выяснить, что же у него с рацией. Немного поговорив терминами, всё же объявляет, что он просто звук выключил. Логично.
С этим Славой такой был случай забавный. Рыбнадзор обнаружил у него перевес улова, насчитали штраф, рыболов честно заплатил, а через полгода из суда снова повестка. Оказывается, штраф-то получили с него, а вот незаконный улов не изъяли, не уничтожили. Не заактировали. Вспомнили и решили исправить ошибку. Слава — законопослушный, конечно, но не до такой же степени, чтобы перевес улова полгода хранить, пока свершится правосудие. Но объяснить правоохранителям этот казус не смог. Ещё раз штраф заплатил. Наверное, за порчу вещдоков.
Солнце выпрыгнуло из-за горы, состоящей из вулканических пород, и потянуло лучи к породам осадочным. Да что вам до этой геологии, правда? И мне тоже. Условности, как и одежды, сброшены, и вода, температурой теплее, чем воздух, принимает ласково, обнимает нежно и смывает бережно все печали и горести. Казалось, уже лучше быть не может, оказалось, в воде ещё лучше, чем на ялике под ветерком.
Пора к причалу. На нём уже ждут. Царственно красивая чёрная кошка, которая не просит, а снисходительно принимает угощение. Прощайте, анчоус и мелкая ставридка, стали вы кошкиным завтраком. И ещё один представитель племени потомков листригонов. Статус у меня поменялся. С утра была красивой, после выхода в море — симпатичной стала. Так обращается ко мне, интересуясь результатами рыбалки, ещё один «Костя». И предлагает ненавязчиво камбалу, разумеется, только что выловленную, конечно, специально для меня. Вкрадчивое «хочешь?» рыбака вознаграждается ответом «конечно» и вопросом о барабульке. Увы, сегодня что-то мало попалось. Разве что на сдачу от камбалы несколько штучек, но каких — закачаешься.
Хотите смерти скорой и постыдной? Подойдите к лотку рыбака (есть такой на игрушечном городском балаклавском пляже) и попросите полкило мороженого минтая. Нет, вас, конечно, не прибьют плоской камбалой и не будут пытать плавниками колючей ставриды. Вы не переживёте презрительного взгляда продавца в ответ на вашу дикую в этих краях просьбу и сами броситесь в пучину волн, чтобы уже никогда не всплыть под грузом раскаяния.
А вот барабульку можете спрашивать смело. Но сегодня её нет и здесь. Так где же может быть эта замечательная рыбка, предмет ваших вожделений? Да на Кадыковке, где ж ещё! Ой, конечно же, как можно было забыть о Кадыковке, а не подскажете, кстати, где это и что такое? А это рынок в городском одноименном районе. Но и там в этот день не было барабульки. То есть была, но буквально перед нами кончилась. Раскупили. Где ж вы раньше были? Ну, в море мы были, на рыбалке. И удостоверились в рыбацкой истине, что рыба, нужная вам, бывает вчера, завтра и в другом месте.
Всё равно хорошо. Значит, будет повод приехать сюда в другой раз, как будто для этого нужен какой-то повод. Мы покидали набережную как раз в тот момент, когда туда въезжали трейлеры киношников. Здесь ведь всегда снимают какое-то кино. И правильно. Где же ещё снимать?
Если всё же существует вероятность снова посетить сей мир, пусть ещё одна попытка будет дарована здесь, в Балаклаве. А пока — ещё и ещё раз приезжать сюда, гладить волны, растворяться в них, кормить кошек свежепойманной рыбой, пытаться поймать барабульку. Пусть это всё будет.
И вот ты придумываешь поводы и причины для того, чтобы приехать. Например, барабульку. Это рыбка такая. Она же султанка, она же царская рыбка, она же — такая фишка Балаклавы.
И вот ты уговоришь себя, что тебе позарез именно сейчас, в эту минуту, срочно нужна эта рыбка. И приезжаешь в Балаклаву. Пораньше, конечно. Желательно до шести утра. Потому что после ты уже можешь не застать на причале ни одного приличного ялика, который согласится взять тебя с собой в море на рыбную ловлю. Ты успеваешь. Ялики ещё пасутся на привязи, тыкаясь острыми мордами в причал, в бока соседних плавсредств. Бухта полна сумеречных теней, солнце сюда ещё не пришло, и всё вокруг как-то жемчужно, неярко и прекрасно.
Вдоль причала ходит человек, специальными такими граблями сгребает мусор с воды, всю эту шелупонь в виде водорослей, пакетов, пластиковых бутылок собирает и складывает в мешки. Море на глазах становится чище.
Здесь, среди потомков листригонов, такие дядечки проживают — только любуйся. Вот один, прямо герой песни про шаланды полные кефали, и про Костю-моряка машет рукой с катерка. Это в Одессе он Костей был бы, а здесь пусть будет Толик, например. Он ждёт своих друзей, чтобы везти на рыбалку. Узнав, что мы тоже хотим выйти в море, но не промысла ради, а так, чисто посмотреть, сначала оскорбляет нас вопросом, не из рыбнадзора ли мы, потом проникается сочувствием и задумчиво спрашивает:
— Ну что с тобой, красивая, делать?
— Любить! — честно выдаю инструкцию.
И Толик всё понимает абсолютно правильно. Каким ещё способом можно выразить свою любовь, если находишься на причале и «красивая» хочет в море, а тут вот-вот должны появиться друзья, которых ты повезёшь, наверное, не вполне бескорыстно...
— Юра, — зовёт потомок листригонов человека, который чистит море. — Ты ловить пойдёшь? Возьми с собой этих, они просто посмотреть хотят.
Убирать бухту — вовсе не основное занятие Юры, как можно было подумать с первого взгляда. Он, как и многие здесь, живёт по принципу: встал, умылся сам, убери планету. Всё то, что море принесёт в закрытую бухту, здесь же и останется, если не убирать. Специальных людей для уборки нет, это делают сами те, кому брезгливо выпускать яхты и ялики в грязные воды.
Зачем-то спросив у нас документы, капитан, обветренный как скалы, вышел в море, подобрав нас. На ялике, крохотном и юрком, преодолев горловину входа в бухту, в сторону мыса Айя и мористее, движемся во времени и пространстве.
Всё мироздание сократилось до уравнения двух величин — моря и неба. И между ними знаком равенства — маленький ялик. Вынесенным за скобки гор и скал оказалось всё остальное — и суета городов, и какие-то вопросы. Нужно просто найти удобное положение в пространстве, разместить себя между двух стихий, лечь на носу лодки, ласкать рукой тугие бока волн, смотреть в небо, и всё. Полное счастье. Нет, ещё нужно покачивать ногой в такт покачиванию лодки. Вот так. О-о-о! Это всё, на что способен ваш изморённый ненужными страстями организм, когда получает лекарство чистого восторга.
Вот стайка летающих рыб. Искрятся, переливаются и летят как-то интересно — одна за другой, колонной. А, это они не летают, а трепещут на леске удочки-самодурки, без всякой наживки просто на крючки нанизались, дурочки такие, искрящиеся ставридки. Рыбалка уже началась. И ловится рыбка, и плюхается в ведро ставридка, и ещё какие-то, с названиями, похожими на имена самоцветов — пикша, смарида, а ещё анчоус, ну это просто маленькая килька.
А барабулька где? Не так всё просто. Сети видели, когда из бухты выходили? Их разрешают ставить только бригадам рыбколхоза. Оказывается, ещё сохранились такие структуры. И ловят они промышленно. И сдают свой улов в рестораны, кафешки и на переработку тоже. Вот в их сети уходит барабулька. И есть специальные средства для ловли камбалы, которая, как известно, ближе ко дну живёт. Нам, простым честным рыболовам-любителям, сетями нельзя и на удочку можно не больше трёх килограммов на брата, и продавать — ни-ни, только себе, любимому. Да мы и не в обиде. Мы ж вообще не ловить напросились, а так, посмотреть, как другие ловят. Это мы на берегу так думали. А чуть мористее — и всё, попали под азарт охотничий, как караси в сметану.
У нашего капитана в руках оживает рация, шипит, выплёвывает призыв выйти на связь. Капитан отвечает. Рация недовольна, не слышит ответа. Капитан оглядывается, и уже не в рацию, а прямо так, на ветер кричит:
— Слава, ты на каком канале?
Слава отвечает не в рацию, а тоже по воздуху, что на пятнадцатом он канале, как обычно. Славу видно и слышно прекрасно, он тут, неподалёку, ловит тоже. И подходит (не подплывает, ни в коем случае, по морю ходят, а плавает, сами догадайтесь что) к нашему ялику, чтобы выяснить, что же у него с рацией. Немного поговорив терминами, всё же объявляет, что он просто звук выключил. Логично.
С этим Славой такой был случай забавный. Рыбнадзор обнаружил у него перевес улова, насчитали штраф, рыболов честно заплатил, а через полгода из суда снова повестка. Оказывается, штраф-то получили с него, а вот незаконный улов не изъяли, не уничтожили. Не заактировали. Вспомнили и решили исправить ошибку. Слава — законопослушный, конечно, но не до такой же степени, чтобы перевес улова полгода хранить, пока свершится правосудие. Но объяснить правоохранителям этот казус не смог. Ещё раз штраф заплатил. Наверное, за порчу вещдоков.
Солнце выпрыгнуло из-за горы, состоящей из вулканических пород, и потянуло лучи к породам осадочным. Да что вам до этой геологии, правда? И мне тоже. Условности, как и одежды, сброшены, и вода, температурой теплее, чем воздух, принимает ласково, обнимает нежно и смывает бережно все печали и горести. Казалось, уже лучше быть не может, оказалось, в воде ещё лучше, чем на ялике под ветерком.
Пора к причалу. На нём уже ждут. Царственно красивая чёрная кошка, которая не просит, а снисходительно принимает угощение. Прощайте, анчоус и мелкая ставридка, стали вы кошкиным завтраком. И ещё один представитель племени потомков листригонов. Статус у меня поменялся. С утра была красивой, после выхода в море — симпатичной стала. Так обращается ко мне, интересуясь результатами рыбалки, ещё один «Костя». И предлагает ненавязчиво камбалу, разумеется, только что выловленную, конечно, специально для меня. Вкрадчивое «хочешь?» рыбака вознаграждается ответом «конечно» и вопросом о барабульке. Увы, сегодня что-то мало попалось. Разве что на сдачу от камбалы несколько штучек, но каких — закачаешься.
Хотите смерти скорой и постыдной? Подойдите к лотку рыбака (есть такой на игрушечном городском балаклавском пляже) и попросите полкило мороженого минтая. Нет, вас, конечно, не прибьют плоской камбалой и не будут пытать плавниками колючей ставриды. Вы не переживёте презрительного взгляда продавца в ответ на вашу дикую в этих краях просьбу и сами броситесь в пучину волн, чтобы уже никогда не всплыть под грузом раскаяния.
А вот барабульку можете спрашивать смело. Но сегодня её нет и здесь. Так где же может быть эта замечательная рыбка, предмет ваших вожделений? Да на Кадыковке, где ж ещё! Ой, конечно же, как можно было забыть о Кадыковке, а не подскажете, кстати, где это и что такое? А это рынок в городском одноименном районе. Но и там в этот день не было барабульки. То есть была, но буквально перед нами кончилась. Раскупили. Где ж вы раньше были? Ну, в море мы были, на рыбалке. И удостоверились в рыбацкой истине, что рыба, нужная вам, бывает вчера, завтра и в другом месте.
Всё равно хорошо. Значит, будет повод приехать сюда в другой раз, как будто для этого нужен какой-то повод. Мы покидали набережную как раз в тот момент, когда туда въезжали трейлеры киношников. Здесь ведь всегда снимают какое-то кино. И правильно. Где же ещё снимать?
Если всё же существует вероятность снова посетить сей мир, пусть ещё одна попытка будет дарована здесь, в Балаклаве. А пока — ещё и ещё раз приезжать сюда, гладить волны, растворяться в них, кормить кошек свежепойманной рыбой, пытаться поймать барабульку. Пусть это всё будет.
Наталья Астахова, «Крымская Правда»
Хорошо написано,хотя конечно "клюква".
ОтветитьУдалитьБарабуля не ловится на самодур и на городском пляже в "Лотке рыбака" торгуют пивом и мороженным.Да и купить барабулю на 5 км легче чем в Балаклаве,так как она вся уходит по ресторанам.Черноморский анчоус-это хамса,а не килька,которая в свою очередь черноморский шпрот.Первое фото - фото с рыбного лотка Средиземноморья.Как правило на портативных УКВ 15 каналом не пользуются,потому что это пониженный канал,его мощность занижается автоматически,что бы не давал наводку на 16(международный вызывной канал).
А вот насчет чиски бухты от мусора идея хорошая.