Заброшенная Крымская АЭС в Щелкино
Крымская АЭС — самый дорогой недостроенный атомный реактор в мире. Ради обслуживания электростанции на Керченском полуострове возвели целый город — Щелкино. Создавалась попутная инфраструктура. Были приглашены специалисты со всего Советского Союза. Меньше года не хватило, чтобы запустить реактор, тогда бы Крым смог обеспечивать себя электроэнергией самостоятельно.
Автор фото — Олег Стонко
От Крымской атомной электростанции сейчас мало что осталось. На огромной территории брошенные и полуразрушенные здания. Останки цехов густо покрыты травой и деревьями. Вещи, имевшие хоть малейшую ценность, выкопаны, выдраны и вывезены. Атомный реактор, обшивку шахты и пульт управления АЭС порезали на цветной металл. И если драгоценные металлы и технику забирали в первую очередь, то сегодня можно поживиться только железом в бетонных плитах.
В сотне метров от реакторного цеха несколько человек в робах монотонно разбирают очередную постройку. Трактор рушит стену, кран переносит бетонную плиту на землю, где ее разбивают рабочие. Они хотят добраться до арматуры, спрятанной внутри. От бетонного цеха остался один лишь фундамент и груда каменной крошки. Дальнейшая судьба еще сохранившихся зданий пугает своей предсказуемостью.
Автор фото — Олег Стонко
Громадная серая коробка реакторного цеха доминантой возвышается над территорией объекта. Цех высотой с два девятиэтажных здания и шириной более 70 метров построен на шестиметровом фундаменте. Войти в него можно через огромное круглое отверстие. Металлическую дверь полметра толщиной давно утащили. Радиационной опасности нет, так как ядерное топливо завезти не успели. Вход свободный, охрана отсутствует.
Постройка вмещает 1 300 комнат, боксов-помещений разного назначения и, соответственно, размеров. Внутри боксов пусто и пыльно. Где-то свисают обрывки проводов, валяется мусор. Свет в реакторный цех не проникает совсем. Тяжелая тишина, запоздалое эхо шагов и замкнутое пространство помещений сгущает атмосферу. Находиться здесь тревожно. Случайные шорохи нервируют. Тем не менее выходить из реактора не торопишься. Это можно описать одной фразой: «Жутко интересно».
Торопов Виталий, начальник реакторного цеха:
— Над проектом Крымской атомной электростанции ученые и специалисты начинают работать с 1968 года. В 1975 году закладывают город-спутник — Щелкино, названный так в честь советского физика-атомщика Кирилла Щелкина. Это поселок, в котором должны были проживать атомщики и их семьи. Когда в июне 1981 года я прибываю в Ленинский район, на месте будущей станции, можно сказать, еще пшеница колосилась и только начинали рыть котлован. Сюда меня направили с Кольской АЭС. Ведь в советское время как было: отучившись в университете, начинаешь с самых низких должностей, потом поднимаешься выше. Сразу начальником цеха меня никто бы не назначил.
По плану электростанция должна была заработать через четыре года и десять месяцев. Но руководство набирали заранее: старших инженеров и начальников четырех основных цехов. Такое было правило. Они должны были контролировать поступление документации, оборудования, следить за ходом строительно-монтажных работ, постепенно набирать персонал. Зарплату в этот период платили, конечно, небольшую.
Для меня было важно понимать географию цеха. При работе реактора у тебя есть считанные секунды, чтобы не получить смертельную дозу облучения. Нужно мгновенно действовать, точно знать, где какой вентиль находится. Даже в режиме полного обесточивания ты должен уметь работать наощупь, как подводники.
В 1986 году реактор должны были уже запустить, но из-за низких темпов строительства не успевали. Я связываю это со спецификой Крыма. Здесь все делалось медленно. К примеру, в год успевали построить один детский садик. И вроде бы деньги были, но партия сомневалась и отдельные партийцы были против. А потом рвануло на Чернобыльской АЭС и строительство заглохло. Поднялась волна недовольства. Многие считали, что Крым станет вторым Чернобылем.
Автор фото — Олег Стонко
В 1988 году меня направили на Кубу, где я три года отработал на АЭС в Хурагуа. Когда вернулся, станцию уже закрыли и раздерибанили. Готовность ее была примерно 90 процентов. Оставалось меньше года на монтаж и пусконаладку. Если бы успели запустить, то станцию не закрыли бы. К тому же на складах хранилось оборудование еще на два блока. Причем оборудование высококачественное, с импортными деталями. Возьми Владимир Танский, директор Крымской АЭС, ситуацию под контроль и удержи ход событий, ничего не растащили бы. Нужно было подождать, когда шумиха с Чернобылем затихнет, станет не такой кричащей.
Мы планировали построить четыре реакторных блока, каждый из них вырабатывал бы по одному миллиону мегаватт. Крыму с головой хватало одного миллиона, поэтому первый блок строили, чтобы отказаться от перелива электроэнергии с материка. Второй блок был нужен, чтобы обеспечить горячей водой Феодосию и Керчь, избавить полуостров от угольной зависимости и котельных. Посредством третьего блока хотели опреснять морскую воду. Весь мир этим занимается. Мы хотели заполнить Крым пресной водой и не зависеть от воды из Днепра. Четвертый блок — на продажу, на Кавказ, зарабатывать денежку.
Анатолий Чехута, мастер по контрольно-измерительным приборам и автоматике (КИПиА):
— Я приехал на станцию сразу, как выдали направление: хотелось пораньше получить квартиру. Позже можно было не успеть. Моя специализация — обслуживание и эксплуатация различного контрольно-измерительного оборудования. До этого работал десять лет на АЭС в Томске. Это был секретный объект, и в официальных документах он значился как химический завод. По прибытии в Щелкино у меня был уровень облучения в 25 рентген. Через пять лет он снизился до 15. Сейчас, наверное, уже нет ничего. Хотя долгое время стабильно держался уровень в 5 рентген.
Одна из проблем закрытия Крымской АЭС — это всеобщая засекреченность. Не хватало гласности. В советское время ничего не разглашалось: проекты, исследования, данные. Когда экологи в 1986 году подняли волну негодования, официальной информации у них не было, поэтому можно было строить любые предположения. Даже самые нелепые. Как пример, в случае аварии на АЭС при постоянном юго-восточном ветре радиоактивные осадки могли выпасть на Форос. Где летом на даче отдыхал Михаил Сергеевич Горбачев. По итогу из этого раздули страшную историю.
Крымскую АЭС ошибочно сравнивали с Чернобыльской. Ведь это два разных типа реактора. В Чернобыле использовали РБМК–1000, в Крыму — ВВЭР-1000. Не буду вдаваться в тонкости. Но это как если воду греть над костром в кастрюле без крышки или закрытой термопосуде. Разница огромная.
Автор фото — Олег Стонко
Реактор не вырабатывал плутоний, а давал пар. Пар вращал турбины, те производили электричество. Если в Чернобыле РБМК был зарыт в землю на девять этажей, то крымский ВВЭР — аккуратно помещался на небольшую платформу. Существовала трехступенчатая система защиты. Реакторное помещение закрывал сплошной слой железобетона. В аварийной ситуации двери герметично закрывались, из помещения высасывался воздух. При взрыве в вакууме давление равнялось нулю. Так что произойти катастрофы не могло. К слову, здание реакторного цеха могло выдержать прямое столкновение с реактивным самолетом.
Такие же водо-водяные атомные реакторы используются на подводных лодках. Тип такой же, только размером поменьше. В 1988 году в Советском Союзе атомных лодок было 350 штук. И до сих пор не произошло ни одной аварии. С точки зрения физики и конструкции — очень надежный аппарат.
Другим доводом противников строительства была малая исследованность места размещения АЭС. А конкретно — сейсмика. Якобы реактор возводили на месте тектонического разлома, и при небольших подземных толчках могла произойти авария. Но позже, в 1989 году, когда приехали независимые итальянские сейсмологи, они заключили, что можно строить хоть десять реакторов, разлома нет. Значит, советские специалисты были правы, и место подобрано удачное. Сам реактор строился так, чтобы выдержать землетрясение в девять баллов. Но уже было поздно, и станцию закрыли.
Андрей Аржанцев, начальник участка теплоснабжения ЦТПК:
— ЦТПК — это цех тепловых и подземных коммуникаций. Под моим руководством находилась пуско-резервная котельная или ПРК. Если объяснять проще, то пуско-резервная котельная — это четыре котла, которые выдавали 50 тонн пара в час. За счет чего в Щелкино подавали горячую воду и тепло. Сейчас в городе слова такие забыли — «горячая вода», а раньше в кране было 75 градусов.
Основная цель ПРК — пуско-наладка турбин, прогрев реактора. Без нее ни одна атомная электростанция не строится. Но выполнив свою задачу, котельную демонтируют, а на ее базе создают, к примеру, спортзал.
Автор фото — Олег Стонко
Базовый проект крымской «атомки» был особенным. Такого на тот момент не было нигде. Турбины должны были охлаждаться морской водой. Воду мы планировали брать из Акташского водохранилища, использовать его в качестве пруда-охладителя. В Акташ вода поступала из Азовского моря. То есть запас имелся безграничный. В результате АЭС вырабатывала экологически чистую энергию.
Читайте также: Крымские водохранилища и реки на службе человека
После закрытия атомной станции Щелкино постепенно вымирает. Думаю, не нужно объяснять, что происходит с городом, когда он лишается основного предприятия. Население с 25 тысяч сократилось до 11. В плане интеллектуального потенциала Щелкино считалось самым развитым местом в Крыму. Здесь у каждого второго было по два высших образования. Специалисты высшего пилотажа со всего Советского Союза. И вместо промышленного сердца полуострова Щелкино становится курортным поселком. То, что вы видите сейчас — это десятая часть от того, чем мог стать город. Здесь даже улиц нет, дома просто пронумерованы. Из достопримечательностей — рынок, горсовет и ЖКХ.
Одни атомщики уезжают, другие остаются. Уехали те, кому было куда возвращаться. По всему Союзу замораживают стройки атомных станций. Работы не было. Здесь хотя бы квартира оставалась. Разумеется, по специальности уже никто не работал. Я сейчас занимаю должность директора пансионата.
Сергей Варавин, старший инженер управления турбиной, директор КП «Управляющая компания «Щелкинский индустриальный парк»:
— Трудно сказать, кто был прав, а кто виноват был тогда в том, что Крымскую АЭС начали разворовывать. Имущество перераспределили между заказчиками и подрядчиками. В строительстве было задействовано около ста фирм. Каждая из них хотела вернуть свои деньги, поэтому оборудование распродавалось. Кроме того, после развала Союза что-то воспринималось как дармовое, вот и тащили что могли. Громкого дела по этому поводу не было, оттого о расхищении говорить не приходится. Теперь уже не разобраться.
Автор фото — Олег Стонко
Земли перераспределили между участниками строительства. Кто-то от участков отказывался, кто-то уезжал. Часть территории осталась в руках владельцев и арендаторов, остальное перешло в собственность города. На участке, принадлежащем горсовету, планируется создание индустриального парка. Проект начал создаваться в 2007 году. Но из-за отсутствия финансирования так и не был реализован.
Сейчас проект вошел в Федеральную целевую программу развития индустриальных парков в Крыму. На развитие бизнес-плана будет выделен один миллиард 450 тысяч рублей. Наша задача — подготовить все для будущего инвестора. Собрать все документы, обустроить территорию, создать инфраструктуру и так далее. Чтобы осталось только начать строительство. Направленность самая разная: от газотурбинной станции до сельскохозяйственного комплекса.
Но спросите у любого эксплуатировщика нашей АЭС, и он ответит: «Атомная станция Крыму нужна».
Валерий Митрохин, поэт, прозаик, очеркист, член Союза писателей России:
— Сразу после принятия в члены Союза писателей меня отправляют на строительство Крымской АЭС. Там я пишу книгу очерков «Солнцестроители». Три главы вызывают неоднозначную реакцию. Они посвящены проблемам, которые могли возникнуть в результате строительства станции. Меня обвинили в подрыве материального состояния страны. На объект уже потратили около миллиарда рублей. По тогдашнему курсу, один доллар был равен 80 копейкам, то есть смотрел снизу вверх. Огромные деньги. Поэтому АЭС по праву считается самым дорогим недостроем в мире.
Книга о строителях солнца вышла в 1984 году. Выбросить главы отказался, за это меня перестали печатать на десять лет, не допускали в областной теле- и радиоэфир.
Проблемы были, о них знали подрядчики и атомщики. Все молчали. Когда начал копать глубже, общаться со специалистами, то наткнулся на такой объем информации, что об этом нельзя было не написать. Это грозило катастрофой. Построй они станцию даже по всем параметрам, случился бы второй Чернобыль.
Первое — наемные рабочие халтурили. Не соблюдались некоторые нормы, совершались ошибки. К примеру, перепутали марку цемента. Если посмотреть на здания сегодня, то они сыплются, бетон крошится. А прошло не так много времени. Своими глазами видел, как строили «стакан» под реактор. Ни о какой герметичности речи не идет. Утечки были бы. Хватило бы микроскопической дырочки, чтобы облучить почву в радиусе десятков километров.
Автор фото — Олег Стонко
Второе — специфика крымской сейсмики. Нас трясет ежегодно. Подземные толчки небольшие, но они есть. И тектонический разлом существует. Он пролегает от Феодосийского залива до Казантипского залива. Две плиты постоянно соприкасаются друг с другом. Пока шло строительство электростанции, невдалеке от берега, в Азовском море то появлялся, то исчезал остров. Яркое подтверждение моего довода. Непонятно, зачем сейсмологи скрывали подобные факты.
Третье — охлаждение турбин при помощи водохранилища. Объясню на пальцах. Вода поступает на станцию, охлаждает турбины, возвращается в Акташ и снова на станцию. Постоянно циркулирует и загрязняется. Чтобы этого избежать, проделывают выход в Азовское море. Теперь вода постоянно обновляется. Но какой ценой? Через десять лет Азов превращается в атомное болото. Азовское море связано с Черным морем. Значит, чуть позже его постигнет та же участь. На очереди Средиземное море. Не говоря уже об испарениях и осадках. К этому времени все крымчане болели бы раком.
Узнав обо всем, становлюсь одним из зачинателей экологического движения. Принимаюсь ездить со своей книгой по Крыму. Поймите, экологи не раздували проблему на пустом месте, испугавшись Чернобыля. Претензии были. Ответов не было. Мы хотели спасти полуостров. Конечно, проект был хороший, реактор отличный и современный, но место выбрали неверное. В этом я уверен.
В 1990 году вышел фильм «Кому нужен атом». Речь идет об использовании ядерной энергии в энергетике. Примечательно, что один из фрагментов картины посвящен проблемам Крымской АЭС. В отрывке озвучены две противоположные точки зрения.
Автор фото — Олег Стонко
От Крымской атомной электростанции сейчас мало что осталось. На огромной территории брошенные и полуразрушенные здания. Останки цехов густо покрыты травой и деревьями. Вещи, имевшие хоть малейшую ценность, выкопаны, выдраны и вывезены. Атомный реактор, обшивку шахты и пульт управления АЭС порезали на цветной металл. И если драгоценные металлы и технику забирали в первую очередь, то сегодня можно поживиться только железом в бетонных плитах.
В сотне метров от реакторного цеха несколько человек в робах монотонно разбирают очередную постройку. Трактор рушит стену, кран переносит бетонную плиту на землю, где ее разбивают рабочие. Они хотят добраться до арматуры, спрятанной внутри. От бетонного цеха остался один лишь фундамент и груда каменной крошки. Дальнейшая судьба еще сохранившихся зданий пугает своей предсказуемостью.
Автор фото — Олег Стонко
Громадная серая коробка реакторного цеха доминантой возвышается над территорией объекта. Цех высотой с два девятиэтажных здания и шириной более 70 метров построен на шестиметровом фундаменте. Войти в него можно через огромное круглое отверстие. Металлическую дверь полметра толщиной давно утащили. Радиационной опасности нет, так как ядерное топливо завезти не успели. Вход свободный, охрана отсутствует.
Постройка вмещает 1 300 комнат, боксов-помещений разного назначения и, соответственно, размеров. Внутри боксов пусто и пыльно. Где-то свисают обрывки проводов, валяется мусор. Свет в реакторный цех не проникает совсем. Тяжелая тишина, запоздалое эхо шагов и замкнутое пространство помещений сгущает атмосферу. Находиться здесь тревожно. Случайные шорохи нервируют. Тем не менее выходить из реактора не торопишься. Это можно описать одной фразой: «Жутко интересно».
«В Крыму все делалось медленно»
Торопов Виталий, начальник реакторного цеха:
— Над проектом Крымской атомной электростанции ученые и специалисты начинают работать с 1968 года. В 1975 году закладывают город-спутник — Щелкино, названный так в честь советского физика-атомщика Кирилла Щелкина. Это поселок, в котором должны были проживать атомщики и их семьи. Когда в июне 1981 года я прибываю в Ленинский район, на месте будущей станции, можно сказать, еще пшеница колосилась и только начинали рыть котлован. Сюда меня направили с Кольской АЭС. Ведь в советское время как было: отучившись в университете, начинаешь с самых низких должностей, потом поднимаешься выше. Сразу начальником цеха меня никто бы не назначил.
По плану электростанция должна была заработать через четыре года и десять месяцев. Но руководство набирали заранее: старших инженеров и начальников четырех основных цехов. Такое было правило. Они должны были контролировать поступление документации, оборудования, следить за ходом строительно-монтажных работ, постепенно набирать персонал. Зарплату в этот период платили, конечно, небольшую.
Для меня было важно понимать географию цеха. При работе реактора у тебя есть считанные секунды, чтобы не получить смертельную дозу облучения. Нужно мгновенно действовать, точно знать, где какой вентиль находится. Даже в режиме полного обесточивания ты должен уметь работать наощупь, как подводники.
В 1986 году реактор должны были уже запустить, но из-за низких темпов строительства не успевали. Я связываю это со спецификой Крыма. Здесь все делалось медленно. К примеру, в год успевали построить один детский садик. И вроде бы деньги были, но партия сомневалась и отдельные партийцы были против. А потом рвануло на Чернобыльской АЭС и строительство заглохло. Поднялась волна недовольства. Многие считали, что Крым станет вторым Чернобылем.
Автор фото — Олег Стонко
В 1988 году меня направили на Кубу, где я три года отработал на АЭС в Хурагуа. Когда вернулся, станцию уже закрыли и раздерибанили. Готовность ее была примерно 90 процентов. Оставалось меньше года на монтаж и пусконаладку. Если бы успели запустить, то станцию не закрыли бы. К тому же на складах хранилось оборудование еще на два блока. Причем оборудование высококачественное, с импортными деталями. Возьми Владимир Танский, директор Крымской АЭС, ситуацию под контроль и удержи ход событий, ничего не растащили бы. Нужно было подождать, когда шумиха с Чернобылем затихнет, станет не такой кричащей.
Мы планировали построить четыре реакторных блока, каждый из них вырабатывал бы по одному миллиону мегаватт. Крыму с головой хватало одного миллиона, поэтому первый блок строили, чтобы отказаться от перелива электроэнергии с материка. Второй блок был нужен, чтобы обеспечить горячей водой Феодосию и Керчь, избавить полуостров от угольной зависимости и котельных. Посредством третьего блока хотели опреснять морскую воду. Весь мир этим занимается. Мы хотели заполнить Крым пресной водой и не зависеть от воды из Днепра. Четвертый блок — на продажу, на Кавказ, зарабатывать денежку.
«Крымскую АЭС ошибочно сравнивали с Чернобыльской»
Анатолий Чехута, мастер по контрольно-измерительным приборам и автоматике (КИПиА):
— Я приехал на станцию сразу, как выдали направление: хотелось пораньше получить квартиру. Позже можно было не успеть. Моя специализация — обслуживание и эксплуатация различного контрольно-измерительного оборудования. До этого работал десять лет на АЭС в Томске. Это был секретный объект, и в официальных документах он значился как химический завод. По прибытии в Щелкино у меня был уровень облучения в 25 рентген. Через пять лет он снизился до 15. Сейчас, наверное, уже нет ничего. Хотя долгое время стабильно держался уровень в 5 рентген.
Одна из проблем закрытия Крымской АЭС — это всеобщая засекреченность. Не хватало гласности. В советское время ничего не разглашалось: проекты, исследования, данные. Когда экологи в 1986 году подняли волну негодования, официальной информации у них не было, поэтому можно было строить любые предположения. Даже самые нелепые. Как пример, в случае аварии на АЭС при постоянном юго-восточном ветре радиоактивные осадки могли выпасть на Форос. Где летом на даче отдыхал Михаил Сергеевич Горбачев. По итогу из этого раздули страшную историю.
Крымскую АЭС ошибочно сравнивали с Чернобыльской. Ведь это два разных типа реактора. В Чернобыле использовали РБМК–1000, в Крыму — ВВЭР-1000. Не буду вдаваться в тонкости. Но это как если воду греть над костром в кастрюле без крышки или закрытой термопосуде. Разница огромная.
Автор фото — Олег Стонко
Реактор не вырабатывал плутоний, а давал пар. Пар вращал турбины, те производили электричество. Если в Чернобыле РБМК был зарыт в землю на девять этажей, то крымский ВВЭР — аккуратно помещался на небольшую платформу. Существовала трехступенчатая система защиты. Реакторное помещение закрывал сплошной слой железобетона. В аварийной ситуации двери герметично закрывались, из помещения высасывался воздух. При взрыве в вакууме давление равнялось нулю. Так что произойти катастрофы не могло. К слову, здание реакторного цеха могло выдержать прямое столкновение с реактивным самолетом.
Такие же водо-водяные атомные реакторы используются на подводных лодках. Тип такой же, только размером поменьше. В 1988 году в Советском Союзе атомных лодок было 350 штук. И до сих пор не произошло ни одной аварии. С точки зрения физики и конструкции — очень надежный аппарат.
Другим доводом противников строительства была малая исследованность места размещения АЭС. А конкретно — сейсмика. Якобы реактор возводили на месте тектонического разлома, и при небольших подземных толчках могла произойти авария. Но позже, в 1989 году, когда приехали независимые итальянские сейсмологи, они заключили, что можно строить хоть десять реакторов, разлома нет. Значит, советские специалисты были правы, и место подобрано удачное. Сам реактор строился так, чтобы выдержать землетрясение в девять баллов. Но уже было поздно, и станцию закрыли.
50 тонн пара в час
Андрей Аржанцев, начальник участка теплоснабжения ЦТПК:
— ЦТПК — это цех тепловых и подземных коммуникаций. Под моим руководством находилась пуско-резервная котельная или ПРК. Если объяснять проще, то пуско-резервная котельная — это четыре котла, которые выдавали 50 тонн пара в час. За счет чего в Щелкино подавали горячую воду и тепло. Сейчас в городе слова такие забыли — «горячая вода», а раньше в кране было 75 градусов.
Основная цель ПРК — пуско-наладка турбин, прогрев реактора. Без нее ни одна атомная электростанция не строится. Но выполнив свою задачу, котельную демонтируют, а на ее базе создают, к примеру, спортзал.
Автор фото — Олег Стонко
Базовый проект крымской «атомки» был особенным. Такого на тот момент не было нигде. Турбины должны были охлаждаться морской водой. Воду мы планировали брать из Акташского водохранилища, использовать его в качестве пруда-охладителя. В Акташ вода поступала из Азовского моря. То есть запас имелся безграничный. В результате АЭС вырабатывала экологически чистую энергию.
Читайте также: Крымские водохранилища и реки на службе человека
После закрытия атомной станции Щелкино постепенно вымирает. Думаю, не нужно объяснять, что происходит с городом, когда он лишается основного предприятия. Население с 25 тысяч сократилось до 11. В плане интеллектуального потенциала Щелкино считалось самым развитым местом в Крыму. Здесь у каждого второго было по два высших образования. Специалисты высшего пилотажа со всего Советского Союза. И вместо промышленного сердца полуострова Щелкино становится курортным поселком. То, что вы видите сейчас — это десятая часть от того, чем мог стать город. Здесь даже улиц нет, дома просто пронумерованы. Из достопримечательностей — рынок, горсовет и ЖКХ.
Одни атомщики уезжают, другие остаются. Уехали те, кому было куда возвращаться. По всему Союзу замораживают стройки атомных станций. Работы не было. Здесь хотя бы квартира оставалась. Разумеется, по специальности уже никто не работал. Я сейчас занимаю должность директора пансионата.
«Атомная станция Крыму нужна»
Сергей Варавин, старший инженер управления турбиной, директор КП «Управляющая компания «Щелкинский индустриальный парк»:
— Трудно сказать, кто был прав, а кто виноват был тогда в том, что Крымскую АЭС начали разворовывать. Имущество перераспределили между заказчиками и подрядчиками. В строительстве было задействовано около ста фирм. Каждая из них хотела вернуть свои деньги, поэтому оборудование распродавалось. Кроме того, после развала Союза что-то воспринималось как дармовое, вот и тащили что могли. Громкого дела по этому поводу не было, оттого о расхищении говорить не приходится. Теперь уже не разобраться.
Автор фото — Олег Стонко
Земли перераспределили между участниками строительства. Кто-то от участков отказывался, кто-то уезжал. Часть территории осталась в руках владельцев и арендаторов, остальное перешло в собственность города. На участке, принадлежащем горсовету, планируется создание индустриального парка. Проект начал создаваться в 2007 году. Но из-за отсутствия финансирования так и не был реализован.
Сейчас проект вошел в Федеральную целевую программу развития индустриальных парков в Крыму. На развитие бизнес-плана будет выделен один миллиард 450 тысяч рублей. Наша задача — подготовить все для будущего инвестора. Собрать все документы, обустроить территорию, создать инфраструктуру и так далее. Чтобы осталось только начать строительство. Направленность самая разная: от газотурбинной станции до сельскохозяйственного комплекса.
Но спросите у любого эксплуатировщика нашей АЭС, и он ответит: «Атомная станция Крыму нужна».
«Все крымчане болели бы раком»
Валерий Митрохин, поэт, прозаик, очеркист, член Союза писателей России:
— Сразу после принятия в члены Союза писателей меня отправляют на строительство Крымской АЭС. Там я пишу книгу очерков «Солнцестроители». Три главы вызывают неоднозначную реакцию. Они посвящены проблемам, которые могли возникнуть в результате строительства станции. Меня обвинили в подрыве материального состояния страны. На объект уже потратили около миллиарда рублей. По тогдашнему курсу, один доллар был равен 80 копейкам, то есть смотрел снизу вверх. Огромные деньги. Поэтому АЭС по праву считается самым дорогим недостроем в мире.
Книга о строителях солнца вышла в 1984 году. Выбросить главы отказался, за это меня перестали печатать на десять лет, не допускали в областной теле- и радиоэфир.
Проблемы были, о них знали подрядчики и атомщики. Все молчали. Когда начал копать глубже, общаться со специалистами, то наткнулся на такой объем информации, что об этом нельзя было не написать. Это грозило катастрофой. Построй они станцию даже по всем параметрам, случился бы второй Чернобыль.
Первое — наемные рабочие халтурили. Не соблюдались некоторые нормы, совершались ошибки. К примеру, перепутали марку цемента. Если посмотреть на здания сегодня, то они сыплются, бетон крошится. А прошло не так много времени. Своими глазами видел, как строили «стакан» под реактор. Ни о какой герметичности речи не идет. Утечки были бы. Хватило бы микроскопической дырочки, чтобы облучить почву в радиусе десятков километров.
Автор фото — Олег Стонко
Второе — специфика крымской сейсмики. Нас трясет ежегодно. Подземные толчки небольшие, но они есть. И тектонический разлом существует. Он пролегает от Феодосийского залива до Казантипского залива. Две плиты постоянно соприкасаются друг с другом. Пока шло строительство электростанции, невдалеке от берега, в Азовском море то появлялся, то исчезал остров. Яркое подтверждение моего довода. Непонятно, зачем сейсмологи скрывали подобные факты.
Третье — охлаждение турбин при помощи водохранилища. Объясню на пальцах. Вода поступает на станцию, охлаждает турбины, возвращается в Акташ и снова на станцию. Постоянно циркулирует и загрязняется. Чтобы этого избежать, проделывают выход в Азовское море. Теперь вода постоянно обновляется. Но какой ценой? Через десять лет Азов превращается в атомное болото. Азовское море связано с Черным морем. Значит, чуть позже его постигнет та же участь. На очереди Средиземное море. Не говоря уже об испарениях и осадках. К этому времени все крымчане болели бы раком.
Узнав обо всем, становлюсь одним из зачинателей экологического движения. Принимаюсь ездить со своей книгой по Крыму. Поймите, экологи не раздували проблему на пустом месте, испугавшись Чернобыля. Претензии были. Ответов не было. Мы хотели спасти полуостров. Конечно, проект был хороший, реактор отличный и современный, но место выбрали неверное. В этом я уверен.
В 1990 году вышел фильм «Кому нужен атом». Речь идет об использовании ядерной энергии в энергетике. Примечательно, что один из фрагментов картины посвящен проблемам Крымской АЭС. В отрывке озвучены две противоположные точки зрения.
Роман Миненко, «Русская планета»
Читайте также:
Завод «Гидроприбор» — секретный объект в Орджоникидзе
Бывшие секретные военные объекты в Крыму
Хранилище ядерных бомб в Краснокаменке
