Первый генеральный план Симферополя
В 1943 году в периодической печати Крыма появилась заметка под названием «Воры в архиве» — мол жизнь стала настолько дорога, что воры докатились до хищений бумаги... из архива.
После войны восстанавливать архивное дело приехала из Москвы в Симферополь выпускница историко-архивного института А. А. Степанова, которую мы прозвали «архивист от Бога». Вышеупомянутая заметка заинтересовала ее. Было это уже в 1960 году. Своими мыслями она поделилась со мной, тогдашним своим заместителем. Проверили мы вместе архивные фонды. И что интересно — явного хищения не обнаружили: все было сделано умно и профессионально, со знанием дела, пунктуальностью, с созданием новых описей. Куда там заурядным воришкам! Но... ряда дел в фондах не было, похоже, тех, что связаны с немецким землевладением в Крыму. Не было и многих годовых отчетов губернаторов.
Решили пополнить их за счет копирования документов из центральных архивохранилищ, в первую очередь — из ЦГИАЛ — Центрального государственного исторического архива Ленинграда. Архивный отдел, тогда УМВД, а вскоре — облисполкома, поручил выполнение этого многотрудного дела нам обоим.
И вот в 1961 году мы с А. Степановой выехали в Ленинград и Москву с целью «разведки», для обнаружения копий или подлинных отсутствующих в нашем архиве документов.
Питерские коллеги встретили нас исключительно тепло. Познакомились и даже подружились. Хранитель фондов, постарше меня, был блокадником, опытным сотрудником, разносторонне образованным человеком. Ходил мимо меня, озорно поблескивая глазами, и вдруг... предложил: «Показать подлинный генеральный план Симферополя за 1842 год с подписью царя?»
Сложенный в несколько раз планшет из листов ватмана пришлось разложить на четырех сдвинутых столах — так он был велик. Под планом стояла виза: «Быть посему. Николай. Александрия близ Петергофа, 18 июля 1842 года».
Я онемел. И провел весь день над планом. Он стал чуть ли не главным документом, ключевым моментом в моих поисках первоисточников по истории Симферополя.
План был решен в цветовом варианте, разными красками выделялись: уже построенные здания, строящиеся, каменные, деревянные и т.д.
Проект генплана был разработан губернскими архитекторами и утвержден Таврическим губернатором М. М. Муромцевым. План предусматривал город в квадрате, ограниченном рекой Салгир и нынешними улицами Козлова—Маяковского—Павленко. С юго-восточной стороны его границами являлись Петровская балка и мусульманское кладбище. Наиболее застроенной частью были границы Ак-Мечети: от Петровской балки до нынешнего проспекта Кирова, от нынешней ул. Крылова до ул. Ленина. На нынешней улице Студенческой выделяется большая площадь с квадратом казарм, построенных в конце XVIII века. На месте здания под № 15 по нынешней ул. Ленина четко виден губернаторский дом с четырьмя флигелями. Неподалеку от него — Петропавловский собор.
В центре города находился большой клиновидный пустырь, образованный нынешними улицами Севастопольской, Самокиша и проспектом Кирова. У острого угла этого пустыря (на месте универмага «Центральный») — ряд гостиниц и других зданий. Новый город застроен сравнительно слабо. Выделяется Соборная площадь с Александро-Невским собором (нынешний сквер Победы). Рядом было начато строительство каменного гостиного двора, так и не законченное. На улице Пушкина видны первые ее здания, дошедшие до нас, а также небольшие дома на пересечении с нынешней улицей Горького, дом Раевских на Сенной площади и еще несколько небольших сооружений.
План ценен также и тем, что на нем обозначены границы «пустопорожних мест» — районы будущих новостроек.
Губернские архитекторы строго соблюдали генеральный план. Вплоть до 1897 года границы города не пересматривались. Позднее в его черту вошел так называемый Султанский луг (от нынешнего проспекта Кирова до ул. Шполянской), а с 1904 года началась застройка и остальной части нынешнего Киевского района.
После войны восстанавливать архивное дело приехала из Москвы в Симферополь выпускница историко-архивного института А. А. Степанова, которую мы прозвали «архивист от Бога». Вышеупомянутая заметка заинтересовала ее. Было это уже в 1960 году. Своими мыслями она поделилась со мной, тогдашним своим заместителем. Проверили мы вместе архивные фонды. И что интересно — явного хищения не обнаружили: все было сделано умно и профессионально, со знанием дела, пунктуальностью, с созданием новых описей. Куда там заурядным воришкам! Но... ряда дел в фондах не было, похоже, тех, что связаны с немецким землевладением в Крыму. Не было и многих годовых отчетов губернаторов.
Решили пополнить их за счет копирования документов из центральных архивохранилищ, в первую очередь — из ЦГИАЛ — Центрального государственного исторического архива Ленинграда. Архивный отдел, тогда УМВД, а вскоре — облисполкома, поручил выполнение этого многотрудного дела нам обоим.
И вот в 1961 году мы с А. Степановой выехали в Ленинград и Москву с целью «разведки», для обнаружения копий или подлинных отсутствующих в нашем архиве документов.
Питерские коллеги встретили нас исключительно тепло. Познакомились и даже подружились. Хранитель фондов, постарше меня, был блокадником, опытным сотрудником, разносторонне образованным человеком. Ходил мимо меня, озорно поблескивая глазами, и вдруг... предложил: «Показать подлинный генеральный план Симферополя за 1842 год с подписью царя?»
Сложенный в несколько раз планшет из листов ватмана пришлось разложить на четырех сдвинутых столах — так он был велик. Под планом стояла виза: «Быть посему. Николай. Александрия близ Петергофа, 18 июля 1842 года».
Я онемел. И провел весь день над планом. Он стал чуть ли не главным документом, ключевым моментом в моих поисках первоисточников по истории Симферополя.
План был решен в цветовом варианте, разными красками выделялись: уже построенные здания, строящиеся, каменные, деревянные и т.д.
Проект генплана был разработан губернскими архитекторами и утвержден Таврическим губернатором М. М. Муромцевым. План предусматривал город в квадрате, ограниченном рекой Салгир и нынешними улицами Козлова—Маяковского—Павленко. С юго-восточной стороны его границами являлись Петровская балка и мусульманское кладбище. Наиболее застроенной частью были границы Ак-Мечети: от Петровской балки до нынешнего проспекта Кирова, от нынешней ул. Крылова до ул. Ленина. На нынешней улице Студенческой выделяется большая площадь с квадратом казарм, построенных в конце XVIII века. На месте здания под № 15 по нынешней ул. Ленина четко виден губернаторский дом с четырьмя флигелями. Неподалеку от него — Петропавловский собор.
В центре города находился большой клиновидный пустырь, образованный нынешними улицами Севастопольской, Самокиша и проспектом Кирова. У острого угла этого пустыря (на месте универмага «Центральный») — ряд гостиниц и других зданий. Новый город застроен сравнительно слабо. Выделяется Соборная площадь с Александро-Невским собором (нынешний сквер Победы). Рядом было начато строительство каменного гостиного двора, так и не законченное. На улице Пушкина видны первые ее здания, дошедшие до нас, а также небольшие дома на пересечении с нынешней улицей Горького, дом Раевских на Сенной площади и еще несколько небольших сооружений.
План ценен также и тем, что на нем обозначены границы «пустопорожних мест» — районы будущих новостроек.
Губернские архитекторы строго соблюдали генеральный план. Вплоть до 1897 года границы города не пересматривались. Позднее в его черту вошел так называемый Султанский луг (от нынешнего проспекта Кирова до ул. Шполянской), а с 1904 года началась застройка и остальной части нынешнего Киевского района.
Владимир Широков, «Крымские известия»
Читайте также:
