Как я стал диггером и побывал на Объекте 221
Вместе с командой севастопольских диггеров мы спустились в самый секретный военный объект 80-х годов — Запасной командный пункт Черноморского флота России.
Еще несколько лет назад, совершив поворот на17-м километре трассы Севастополь — Ялта, пришлось бы долго объясняться с гэбистами и под дулами автоматов готовить авто к осмотру. Знак запрета движения висит и поныне, но сейчас это лишь формальность: ни вооруженных людей в форме, ни КПП, ни БТРов. Сегодня на некогда сверхсекретный военный «Объект 221» попасть может любой «шпион».
Мы поднимаемся на гору Алсу. В рюкзаках — батарейки, фонари, на ногах — крепкие кроссовки. Одеты в спецовку и теплые свитера.
— Во времена существования СССР о таком «путешествии» и подумать было нельзя, — рассказывает главный команды диггеров, бывший военный, майор Виталий К. — Всех еще на подходе к этой территории «фильтровали»: в лесу ходили сотрудники спецслужб в штатском (народ в шутку называл их «грибниками» — Авт.) Они каждого заблудившегося «наставляли на путь праведный».
Даже военные о «каменном карьере» предпочитали не говорить: могущество и осведомленность «особистов», а тем более «гэбэшников» были безграничны. Зато сейчас — можно. Участники строительства живы, да и в рассекреченной спецлитературе кое-что почерпнуть несложно. Впрочем, Виталий «на всякий случай» просит фамилию его не упоминать и не фотографировать. Кстати, все диггеры постсоветского пространства не любят фотосессий: и даже если и выкидывают снимки из какого-нибудь подземелья в интернет, то лица старательно «замазывают». Такая вот постсоветская «фишка», а европейцы охотно сияют «фэйсами» и даже улыбаются, когда заберутся в какой-нибудь бункер.
...Преодолев очередной горный поворот, попадаем на площадку перед двухэтажным зданием. Теперь, когда не мешают плотный лес и большое расстояние, видим ничем не примечательную, заброшенную двухэтажку. А где вход в подземный город?!
Оказывается, он и спрятан в этом здании, на вершине Алсу! Стандартные проемы дверей, блочная конструкция, окна... Стоп! А окошки-то, оказывается, нарисованные! И пока не подойдешь на расстояние двух-трех метров — не различишь. Спецы советской «оборонки» знали свое дело. Издалека здание похоже на административный корпус детского лагеря «Алсу», который расположен ниже по склону. А может, дети, по чудовищному плану советских военных, тоже должны были стать частью «маскировки»?
...Стены здания-обманки, которое в случае прямого попадания ракеты или бомбы служило лишь первичной «заслонкой», испещрены названиями диггерских команд. А вот и знак «радиации».
— Шутят парни, — поясняет Виталий. — Вообще здесь не «фонит». Есть, конечно, немного лишних рад, как в метрополитене.
...Арочные тоннели, где свободно поместится «КамАЗ», пахнут сыростью. Дневной свет еще бьет в спину, освещая первые метры пути. Дальше — темнота и холодная вода по щиколотку. Конденсат.
— Остаться в бункере без света — смерть, — хором говорят диггеры. — Просто не выберешься.
Заходим в черные холодные тоннели. Включаем фонари: желтые пятна света скачут по мокрым от сырости стенам и исчезают в шахтах и провалах, ведущих на нижние уровни.
— Под ноги смотрим. Провал! — эхо подземелья гулко разносит голос кого-то из диггеров. — Тут можно сразу до первого уровня спуститься. Правда, всего один раз...
Многоуровневый запасной командный пункт (ЗКП) Черноморского флота «спрятан» на глубине сто восемьдесят метров. Строили на случай ядерной войны. Командование и личный состав, обслуживающий «Объект-221», могли автономно жить в нем тридцать лет (!) и оттуда корректировать работу атомных подлодок и эсминцев в любой точке Мирового океана. Именно в этом бункере должны были спасаться первые лица страны, если бы ядерная война застала их на отдыхе на госдачах в Крыму.
— Объект был готов на 95 процентов, — рассказывает Виталий К. — После развала Союза его «законсервировали» и держали под охраной. А в 1997 году при разделе Черноморского флота ЗКП достался Украине — она на этом настояла... Ну, и пришел конец многомиллиардному проекту. Знаете, говорят, что сюда вбухано столько бабла, что можно было третью ветку метро в Киеве построить!
...Кромешная темнота бункера, к которой просто невозможно привыкнуть и которую не рассеет ни один портативный фонарь, любой звук, перерастающий в громогласное эхо, и необъяснимое чувство тревоги.
— Заметили, что на бетонном покрытии толстый слой пыли, но дышится очень легко? Вентиляции подобных строений всегда уделялось первоочередное внимание, — говорит Виталий.
Недостатка кислорода, несмотря на толщу скалы и тысячи кубометров бетона над нами, и, правда, не ощущалось ни на одном из этажей ЗКП. Зато остро ощущался недостаток внимания к объекту: почти все, что можно было здесь украсть после раздела ЧФ, украдено. И в первую очередь — тысячи тонн металла.
Следы деятельности любителей легкой наживы обнаруживаем в первой же комнате в тоннеле. Проводник предположил, что раньше здесь был склад оружия с вмонтированными в стены сейфами. Сейчас в стенах зияют дыры, из которых сыплется порода. И это только начало. Вскоре осознаем истинные масштабы воровства. Практически нигде не осталось армблоков, которыми был обшит весь подземный город. Эти конструкции представляли собой пятиметровые железобетонные прямоугольники, «упакованные» в стальные листы толщиной до 10 миллиметров. Внутри находилась арматура (диаметр — не менее 50 миллиметров). Армблоки сваривались герметическим швом, пустоты между ними и стенами заливались бетоном. Современные «металлисты» нашли способ, как демонтировать такие конструкции, сдирать с них стальную обшивку и извлекать арматуру...
Упираясь ребристой подошвой в холодные, скользкие от конденсата стены, скользя намозоленными ладонями по шершавой веревке, спускаемся в узкий пролаз. Но не все — большая часть команды остается наверху. Спрыгиваем куда-то в темноту. Свет фонаря выхватывает полукруглый высоченный бетонный свод, упирающийся в скалу. Мы стоим на крошечном островке, заваленном стекловатой и рассыпающимися от дряхлости противогазами. Два метра суши, дальше все затоплено. Что под водой — лаз на новый уровень или очередная «обманка» — неизвестно. «Объект 221» ревностно хранит тайны. Лезть в это черное холодное озеро, на дне которого наверняка острыми краями торчат арматурины и ржавеет металлический хлам, никто из диггеров не хочет. Для этого требуется специальное снаряжение.
...Кто-то предложил выключить фонари — для полноты ощущений. Выключаем и замираем. Становится тихо до гула в ушах. Мы в кромешной тьме, на глубине нескольких десятков метров под землей, под кубометрами бетона и железа — в монолитных останках сверхсекретного объекта канувшего в Лету СССР. Каждый наедине со своими мыслями. Каждый слышит дыхание другого. Сердце стучит, вторя едва слышному эху наших шагов.
— Хватит! Свет! — не выдерживает кто-то из команды и щелкает включателем фонаря.
...Через несколько часов блужданий по холодным тоннелям безумно хочется есть! Но мы решаем, что поедим, когда выберемся отсюда. Если выберемся. «Если» — это когда нам показалось, что заблудились. На глубине ста восьмидесяти метров, в кромешной тьме заброшенного стального саркофага!
Правильно говорят, что хороший гид если заблудится, виду не подаст. Между ребятами пошел лишь тихий шепоток: «Мы здесь уже шли!» Кое-кто заметно нервничает. Мы решили оставить включенным один фонарь и идти за Виталием. Потому что он ориентируется в бункере так, будто всю жизнь здесь провел. Потому что Виталий спокоен...
И не ошиблись! Через пятнадцать минут в конце темного тоннеля появился дневной свет! А мы наткнулись на привал «металлистов», вырезающих и разграбляющих бункер. Десятки пустых консервных банок, батарейки для фонарей, свечи, термосы и многое другое, без чего нельзя прожить под землей. Люди, работавшие здесь, очевидно, ретировались в спешке: оставили даже тетрадь, в которой напротив нескольких фамилий указаны трехзначные числа. Вес украденного металла? Или, возможно, они играли здесь в карты и записывали очки? В конце концов, что может быть интереснее, чем перекинуться «в дурака» на сверхсекретном объекте!
...Мы успели выбраться наружу засветло: солнце краснеет, собираясь уступить место луне. Бросаем прощальный взгляд на бункер и уходим. Махина, которая могла бы выстоять в ядерную войну, но была взята голыми руками мародеров, смотрит вслед нам глазницами нарисованных окон...
Словарь диггера
ВШа — вентиляционная шахта.
Хабар — бесхозное, ненужное бывшее имущество или некоторый артефакт, который может быть украден с изученного объекта. К хабару относятся химзащита, противогазы, оборудование, лабораторная посуда, огнетушители, карты, схемы, сумки, датчики. Больше всего среди диггеров ценятся оригинальные карты, сделанные непосредственно самими строителями объекта, и, как ни странно, — лабораторная посуда. Стеклянные колбы и пробирки редко сохраняются в целости после того, как объект забросили, и найти их — большая удача.
Аладдин — костюм химзащиты.
Бомбарь — бомбоубежище.
Герма — гермодверь (дверь герметичная).
Заброс — проникновение на исследуемый объект.
Залаз — незаметный проход на объект в обход сигнализации или недоступного входа.
Запал — попадание диггеров в руки охраны или других правоохранительных органов.
Запал залаза — ликвидация повторного проникновения на объект охраной или администрацией (установка датчиков или камер, заваривание решеток, забутовка проходов, бетонирование стволов шахт).
Монтер — рабочий или другой человек, находящийся на объекте по долгу службы.
Пруха — маленькое ПротивоРадиационное Укрытие, обычно располагающееся под домом.
Ракоход — узкий лаз, не позволяющий встать в полный рост.
Шкуродер — узкое отверстие, пролезть через которое можно лишь сняв с себя все лишнее.
Еще несколько лет назад, совершив поворот на
Мы поднимаемся на гору Алсу. В рюкзаках — батарейки, фонари, на ногах — крепкие кроссовки. Одеты в спецовку и теплые свитера.
— Во времена существования СССР о таком «путешествии» и подумать было нельзя, — рассказывает главный команды диггеров, бывший военный, майор Виталий К. — Всех еще на подходе к этой территории «фильтровали»: в лесу ходили сотрудники спецслужб в штатском (народ в шутку называл их «грибниками» — Авт.) Они каждого заблудившегося «наставляли на путь праведный».
Даже военные о «каменном карьере» предпочитали не говорить: могущество и осведомленность «особистов», а тем более «гэбэшников» были безграничны. Зато сейчас — можно. Участники строительства живы, да и в рассекреченной спецлитературе кое-что почерпнуть несложно. Впрочем, Виталий «на всякий случай» просит фамилию его не упоминать и не фотографировать. Кстати, все диггеры постсоветского пространства не любят фотосессий: и даже если и выкидывают снимки из какого-нибудь подземелья в интернет, то лица старательно «замазывают». Такая вот постсоветская «фишка», а европейцы охотно сияют «фэйсами» и даже улыбаются, когда заберутся в какой-нибудь бункер.
...Преодолев очередной горный поворот, попадаем на площадку перед двухэтажным зданием. Теперь, когда не мешают плотный лес и большое расстояние, видим ничем не примечательную, заброшенную двухэтажку. А где вход в подземный город?!
Оказывается, он и спрятан в этом здании, на вершине Алсу! Стандартные проемы дверей, блочная конструкция, окна... Стоп! А окошки-то, оказывается, нарисованные! И пока не подойдешь на расстояние двух-трех метров — не различишь. Спецы советской «оборонки» знали свое дело. Издалека здание похоже на административный корпус детского лагеря «Алсу», который расположен ниже по склону. А может, дети, по чудовищному плану советских военных, тоже должны были стать частью «маскировки»?
...Стены здания-обманки, которое в случае прямого попадания ракеты или бомбы служило лишь первичной «заслонкой», испещрены названиями диггерских команд. А вот и знак «радиации».
— Шутят парни, — поясняет Виталий. — Вообще здесь не «фонит». Есть, конечно, немного лишних рад, как в метрополитене.
...Арочные тоннели, где свободно поместится «КамАЗ», пахнут сыростью. Дневной свет еще бьет в спину, освещая первые метры пути. Дальше — темнота и холодная вода по щиколотку. Конденсат.
— Остаться в бункере без света — смерть, — хором говорят диггеры. — Просто не выберешься.
Заходим в черные холодные тоннели. Включаем фонари: желтые пятна света скачут по мокрым от сырости стенам и исчезают в шахтах и провалах, ведущих на нижние уровни.
— Под ноги смотрим. Провал! — эхо подземелья гулко разносит голос кого-то из диггеров. — Тут можно сразу до первого уровня спуститься. Правда, всего один раз...
Многоуровневый запасной командный пункт (ЗКП) Черноморского флота «спрятан» на глубине сто восемьдесят метров. Строили на случай ядерной войны. Командование и личный состав, обслуживающий «Объект-221», могли автономно жить в нем тридцать лет (!) и оттуда корректировать работу атомных подлодок и эсминцев в любой точке Мирового океана. Именно в этом бункере должны были спасаться первые лица страны, если бы ядерная война застала их на отдыхе на госдачах в Крыму.
— Объект был готов на 95 процентов, — рассказывает Виталий К. — После развала Союза его «законсервировали» и держали под охраной. А в 1997 году при разделе Черноморского флота ЗКП достался Украине — она на этом настояла... Ну, и пришел конец многомиллиардному проекту. Знаете, говорят, что сюда вбухано столько бабла, что можно было третью ветку метро в Киеве построить!
...Кромешная темнота бункера, к которой просто невозможно привыкнуть и которую не рассеет ни один портативный фонарь, любой звук, перерастающий в громогласное эхо, и необъяснимое чувство тревоги.
— Заметили, что на бетонном покрытии толстый слой пыли, но дышится очень легко? Вентиляции подобных строений всегда уделялось первоочередное внимание, — говорит Виталий.
Недостатка кислорода, несмотря на толщу скалы и тысячи кубометров бетона над нами, и, правда, не ощущалось ни на одном из этажей ЗКП. Зато остро ощущался недостаток внимания к объекту: почти все, что можно было здесь украсть после раздела ЧФ, украдено. И в первую очередь — тысячи тонн металла.
Следы деятельности любителей легкой наживы обнаруживаем в первой же комнате в тоннеле. Проводник предположил, что раньше здесь был склад оружия с вмонтированными в стены сейфами. Сейчас в стенах зияют дыры, из которых сыплется порода. И это только начало. Вскоре осознаем истинные масштабы воровства. Практически нигде не осталось армблоков, которыми был обшит весь подземный город. Эти конструкции представляли собой пятиметровые железобетонные прямоугольники, «упакованные» в стальные листы толщиной до 10 миллиметров. Внутри находилась арматура (диаметр — не менее 50 миллиметров). Армблоки сваривались герметическим швом, пустоты между ними и стенами заливались бетоном. Современные «металлисты» нашли способ, как демонтировать такие конструкции, сдирать с них стальную обшивку и извлекать арматуру...
Упираясь ребристой подошвой в холодные, скользкие от конденсата стены, скользя намозоленными ладонями по шершавой веревке, спускаемся в узкий пролаз. Но не все — большая часть команды остается наверху. Спрыгиваем куда-то в темноту. Свет фонаря выхватывает полукруглый высоченный бетонный свод, упирающийся в скалу. Мы стоим на крошечном островке, заваленном стекловатой и рассыпающимися от дряхлости противогазами. Два метра суши, дальше все затоплено. Что под водой — лаз на новый уровень или очередная «обманка» — неизвестно. «Объект 221» ревностно хранит тайны. Лезть в это черное холодное озеро, на дне которого наверняка острыми краями торчат арматурины и ржавеет металлический хлам, никто из диггеров не хочет. Для этого требуется специальное снаряжение.
...Кто-то предложил выключить фонари — для полноты ощущений. Выключаем и замираем. Становится тихо до гула в ушах. Мы в кромешной тьме, на глубине нескольких десятков метров под землей, под кубометрами бетона и железа — в монолитных останках сверхсекретного объекта канувшего в Лету СССР. Каждый наедине со своими мыслями. Каждый слышит дыхание другого. Сердце стучит, вторя едва слышному эху наших шагов.
— Хватит! Свет! — не выдерживает кто-то из команды и щелкает включателем фонаря.
...Через несколько часов блужданий по холодным тоннелям безумно хочется есть! Но мы решаем, что поедим, когда выберемся отсюда. Если выберемся. «Если» — это когда нам показалось, что заблудились. На глубине ста восьмидесяти метров, в кромешной тьме заброшенного стального саркофага!
Правильно говорят, что хороший гид если заблудится, виду не подаст. Между ребятами пошел лишь тихий шепоток: «Мы здесь уже шли!» Кое-кто заметно нервничает. Мы решили оставить включенным один фонарь и идти за Виталием. Потому что он ориентируется в бункере так, будто всю жизнь здесь провел. Потому что Виталий спокоен...
И не ошиблись! Через пятнадцать минут в конце темного тоннеля появился дневной свет! А мы наткнулись на привал «металлистов», вырезающих и разграбляющих бункер. Десятки пустых консервных банок, батарейки для фонарей, свечи, термосы и многое другое, без чего нельзя прожить под землей. Люди, работавшие здесь, очевидно, ретировались в спешке: оставили даже тетрадь, в которой напротив нескольких фамилий указаны трехзначные числа. Вес украденного металла? Или, возможно, они играли здесь в карты и записывали очки? В конце концов, что может быть интереснее, чем перекинуться «в дурака» на сверхсекретном объекте!
...Мы успели выбраться наружу засветло: солнце краснеет, собираясь уступить место луне. Бросаем прощальный взгляд на бункер и уходим. Махина, которая могла бы выстоять в ядерную войну, но была взята голыми руками мародеров, смотрит вслед нам глазницами нарисованных окон...
Словарь диггера
ВШа — вентиляционная шахта.
Хабар — бесхозное, ненужное бывшее имущество или некоторый артефакт, который может быть украден с изученного объекта. К хабару относятся химзащита, противогазы, оборудование, лабораторная посуда, огнетушители, карты, схемы, сумки, датчики. Больше всего среди диггеров ценятся оригинальные карты, сделанные непосредственно самими строителями объекта, и, как ни странно, — лабораторная посуда. Стеклянные колбы и пробирки редко сохраняются в целости после того, как объект забросили, и найти их — большая удача.
Аладдин — костюм химзащиты.
Бомбарь — бомбоубежище.
Герма — гермодверь (дверь герметичная).
Заброс — проникновение на исследуемый объект.
Залаз — незаметный проход на объект в обход сигнализации или недоступного входа.
Запал — попадание диггеров в руки охраны или других правоохранительных органов.
Запал залаза — ликвидация повторного проникновения на объект охраной или администрацией (установка датчиков или камер, заваривание решеток, забутовка проходов, бетонирование стволов шахт).
Монтер — рабочий или другой человек, находящийся на объекте по долгу службы.
Пруха — маленькое ПротивоРадиационное Укрытие, обычно располагающееся под домом.
Ракоход — узкий лаз, не позволяющий встать в полный рост.
Шкуродер — узкое отверстие, пролезть через которое можно лишь сняв с себя все лишнее.
Кирилл Железнов, «Крымский Телеграф»
Комментарии
Отправить комментарий