Наследие Таранова-Белозёрова
Здание с колоннами, напоминающее дворянскую усадьбу начала XIX века, в историческом центре Симферополя известно многим. Кто-то здесь учился — в Крымском медицинском колледже (Симферопольское медучилище имени Д. Ульянова). Кто-то лечился — до войны в здании располагались вторая Советская больница и противотуберкулёзный диспансер. Кто-то просто проходил мимо и, возможно, из любопытства бросал взгляд на мемориальную доску на стене. До революции 1917 года здесь находился «странноприимный дом» (богадельня и больница), учреждённый в 1822 году «для призрения больных бедных, престарелых и немощных обоего пола, предпочтительно раненых воинов за ранами или за старостью уволенных». Странноприимный дом «носил имя Таврического губернского предводителя дворянства Александра Таранова-Белозёрова», завещавшего большую часть своего имущества на открытие приюта.
В 1759 году в семье дворянина, офицера Степана Таранова родился сын Саша (позже он вернёт всем последующим представителям рода фамилию деда — казака Сергея Белозёрова). Когда мальчику исполнилось десять, его записали в солдаты Луганского драгунского полка, службу в котором начал сразу после окончания харьковской гимназии. Первое упоминание о «связи» Таранова и нашего полуострова из того периода: «Стоял при охранной страже у Бахмутского карантина, установленного из-за свирепствовавшей в Крыму моровой язвы».
Александра Степановича наверняка ждала хорошая карьера военного, но судьба распорядилась иначе: двадцатилетний поручик из-за болезни вынужден был оставить воинскую службу. Впрочем, преуспел он и на гражданской — дослужился до подполковника. И до 1917 года его имя упоминалось в шести энциклопедических изданиях. Вот краткий послужной список Таранова-Белозёрова в выпущенном в 1836 году «Словаре достопамятных людей земли русской» Д. Бантыш-Каменского.
«В1784-м избран секретарём дворянства Екатеринославской губернии. В декабре — определён в Таврическую верхнюю расправу. Перед приездом Екатерины II в Крым был послан Потёмкиным в Москву для покупки разных вещей, необходимых в связи с предстоящими торжествами. Во время приезда на него была возложена обязанность по наблюдению за порядком в местах, где императрица имела в виду делать остановки. В 1788 году Таранов назначен областным прокурором. В 1792-м в чине подполковника переведён советником соляных дел Таврической губернской палаты. В 1800-м назначен членом комиссии для разбора возникших в Крыму земельных споров и одновременно служил два трёхлетия Таврическим совместным судьёй. В 1810-м награждён орденом Святой Анны второй степени. С 1812 до 1818-го избирался Таврическим губернским предводителем дворянства. В 1817-м назначен членом комиссии для раскрытия в Крыму различных злоупотреблений и состоял в этой должности до смерти».
По воспоминаниям современников, Таранов-Белозёров был человеком справедливым и, как сейчас говорят, «в коррупции не участвовал».
А за официальными строками о службе — жизнь увлечённого человека. У Александра Степановича, по воспоминаниям современников, была большая библиотека, выписывал он и газеты, причём не только на русском, но и на французском, немецком языках. Занимался сельским хозяйством Крыма, благо позволяли большие наделы — либо купленные, либо подаренные по приказу Г. Потёмкина. На реке Кача, а также в Судаке Таранов-Белозёров имел несколько виноградников и собственное винное производство. Стремясь достичь совершенства в этой сфере, изучал чужой опыт, выписывая вина и лозы из-за границы. Не менее серьёзно относился подполковник и к тонкорунному овцеводству: «Им достигнуто было значительное улучшение простой породы крымских овец путём скрещивания туземной породы с выписанными им в 1804 году производителями испанской породы». Из полученной шерсти тарановские крестьяне ткали хорошую байку, были попытки производить и высококачественное сукно. Подполковник, носивший одежду только собственного производства, даже планировал открыть ткацкую фабрику, специально посылая крестьян обучаться этому делу.
Но судьба вновь распорядилась по-своему: в начале весны 1819 года член комиссии по раскрытию в Крыму различных злоупотреблений поехал в Судак, а 31 марта неожиданно умер в Феодосии. Позже его брат Григорий писал душеприказчику Александра Степановича адмиралу Ф. Быченскому, что к смерти был причастен какой-то несчастный случай. Что это было — неизвестно. Александра Таранова-Белозёрова похоронили в Английском саду близ принадлежавшей ему деревни Базарджик в 18 верстах от Симферополя. Позже прах перевезли в столицу, в сад при странноприимном доме, на открытие которого предводитель Таврического дворянства завещал почти всё своё состояние.
Известный русский путешественник Ф. Вигель писал о нашем городе: «Переехав вброд через Салгир, я увидал себя на бесконечном поле, среди которого достраивалась довольно хорошей архитектуры соборная церковь, по бокам же, довольно в дальнем от неё расстоянии, были два двухэтажных здания, присутственные места и странноприимный дом Таранова-Белозёрова: вот весь настоящий Симферополь».
Странноприимный дом был заложен в 1822 году, через четыре года строительство было закончено. «Тарановка» сохранилась до наших дней почти в первозданном виде.
В январе 1814 года подполковник Александр Таранов-Белозёров составил завещание: имение на Слобожанщине, унаследованное от отца, оставлял брату Григорию. Всем крепостным своим в Екатеринославской и Таврической губерниях давал волю. Всё иное имущество, оценённое почти в полмиллиона рублей, завещал на строительство в Симферополе госпиталя или дома для странников. Даже описание прилагалось: строить на высоком месте в два этажа из камня; чтобы были просторные комнаты, где можно было размещать больных, старых и слабых убогих, преимущественно раненых военных или солдат и офицеров, уволенных со службы по старости или ранению. «Я прошу почтеннейших попечителей, — писал в завещании предводитель Таврического дворянства, — чтобы содержание в странноприимном доме вообще было наилучшее: пища, питьё здоровые, в свежем мясе, чёрном и белом хлебе, в хлебном и виноградном вине, квасе и в прочих потребностях доброго качества состоящие. Лучше иметь беспомощных менее и довольствовать их с избытком, нежели много и давать скудное содержание». Пока строился дом на пятьдесят человек, согласно воле А. Таранова-Белозёрова в его симферопольском доме был открыт приют для двадцати «слабых, убогих и старых». На временное или постоянное пребывание и лечение принимали людей, независимо от национальности и положения.
Независимо от этого, крымчане помогали и самому странноприимному дому: жертвовали в его пользу земельные наделы, деньги. На эти средства при больнице открылась церковь Рождества Богородицы. Много славных имён (сегодня почти позабытых) связано с «Тарановкой». Попечителями и сотрудниками приюта в разное время были известные врачи Федор Мильгаузен (основавший здесь библиотеку), А. Арендт, А. Покровский, адмирал Ф. Быченский, химик Ф. де Серра, ботаник Х. Стевен.
Во время Крымской войны в Тарановской больнице находился госпиталь, здесь оперировал и Н. Пирогов. Во время гражданской и Великой Отечественной тоже были госпитали: красноармейский и передвижные полевые для защитников Отечества. В «спокойные» годы в здании располагались различные учреждения, связанные с медициной. В1918-м, после открытия в Симферополе университета, с согласия совета попечителей медицинский факультет открыл здесь клинику внутренних болезней и диагностики.
В1922-м, после национализации, странноприимный дом перешёл в ведение отдела охраны здоровья. В здании открыли противотуберкулёзный диспансер-амбулаторию, потом вторую Советскую больницу.
Сегодня имя Александра Степановича незаслуженно забыто. Давно нет на карте города улицы Тарановской: поименованная в 1839 году, через пятьдесят лет она стала Садовой, ещё через десяток получила название, которое носит до сих пор — им. Жуковского.
И только упоминание о предводителе дворянства на мемориальной доске на медколледже да скромный памятник на его могиле напоминают об этом благородном человеке. «Блаженны милостливые, ибо они помилованы будут», — начертаны на памятнике строки из Евангелия. Думал ли о «помиловании» подполковник Таранов или просто был человеком «милостливым», как сегодня бы сказали, «блаженным, чиновником, заботящимся о людях», он оставил свой след на земле крымской.
В пример нынешним «предводителям».
В 1759 году в семье дворянина, офицера Степана Таранова родился сын Саша (позже он вернёт всем последующим представителям рода фамилию деда — казака Сергея Белозёрова). Когда мальчику исполнилось десять, его записали в солдаты Луганского драгунского полка, службу в котором начал сразу после окончания харьковской гимназии. Первое упоминание о «связи» Таранова и нашего полуострова из того периода: «Стоял при охранной страже у Бахмутского карантина, установленного из-за свирепствовавшей в Крыму моровой язвы».
Александра Степановича наверняка ждала хорошая карьера военного, но судьба распорядилась иначе: двадцатилетний поручик из-за болезни вынужден был оставить воинскую службу. Впрочем, преуспел он и на гражданской — дослужился до подполковника. И до 1917 года его имя упоминалось в шести энциклопедических изданиях. Вот краткий послужной список Таранова-Белозёрова в выпущенном в 1836 году «Словаре достопамятных людей земли русской» Д. Бантыш-Каменского.
«В
По воспоминаниям современников, Таранов-Белозёров был человеком справедливым и, как сейчас говорят, «в коррупции не участвовал».
А за официальными строками о службе — жизнь увлечённого человека. У Александра Степановича, по воспоминаниям современников, была большая библиотека, выписывал он и газеты, причём не только на русском, но и на французском, немецком языках. Занимался сельским хозяйством Крыма, благо позволяли большие наделы — либо купленные, либо подаренные по приказу Г. Потёмкина. На реке Кача, а также в Судаке Таранов-Белозёров имел несколько виноградников и собственное винное производство. Стремясь достичь совершенства в этой сфере, изучал чужой опыт, выписывая вина и лозы из-за границы. Не менее серьёзно относился подполковник и к тонкорунному овцеводству: «Им достигнуто было значительное улучшение простой породы крымских овец путём скрещивания туземной породы с выписанными им в 1804 году производителями испанской породы». Из полученной шерсти тарановские крестьяне ткали хорошую байку, были попытки производить и высококачественное сукно. Подполковник, носивший одежду только собственного производства, даже планировал открыть ткацкую фабрику, специально посылая крестьян обучаться этому делу.
Но судьба вновь распорядилась по-своему: в начале весны 1819 года член комиссии по раскрытию в Крыму различных злоупотреблений поехал в Судак, а 31 марта неожиданно умер в Феодосии. Позже его брат Григорий писал душеприказчику Александра Степановича адмиралу Ф. Быченскому, что к смерти был причастен какой-то несчастный случай. Что это было — неизвестно. Александра Таранова-Белозёрова похоронили в Английском саду близ принадлежавшей ему деревни Базарджик в 18 верстах от Симферополя. Позже прах перевезли в столицу, в сад при странноприимном доме, на открытие которого предводитель Таврического дворянства завещал почти всё своё состояние.
Известный русский путешественник Ф. Вигель писал о нашем городе: «Переехав вброд через Салгир, я увидал себя на бесконечном поле, среди которого достраивалась довольно хорошей архитектуры соборная церковь, по бокам же, довольно в дальнем от неё расстоянии, были два двухэтажных здания, присутственные места и странноприимный дом Таранова-Белозёрова: вот весь настоящий Симферополь».
Странноприимный дом был заложен в 1822 году, через четыре года строительство было закончено. «Тарановка» сохранилась до наших дней почти в первозданном виде.
В январе 1814 года подполковник Александр Таранов-Белозёров составил завещание: имение на Слобожанщине, унаследованное от отца, оставлял брату Григорию. Всем крепостным своим в Екатеринославской и Таврической губерниях давал волю. Всё иное имущество, оценённое почти в полмиллиона рублей, завещал на строительство в Симферополе госпиталя или дома для странников. Даже описание прилагалось: строить на высоком месте в два этажа из камня; чтобы были просторные комнаты, где можно было размещать больных, старых и слабых убогих, преимущественно раненых военных или солдат и офицеров, уволенных со службы по старости или ранению. «Я прошу почтеннейших попечителей, — писал в завещании предводитель Таврического дворянства, — чтобы содержание в странноприимном доме вообще было наилучшее: пища, питьё здоровые, в свежем мясе, чёрном и белом хлебе, в хлебном и виноградном вине, квасе и в прочих потребностях доброго качества состоящие. Лучше иметь беспомощных менее и довольствовать их с избытком, нежели много и давать скудное содержание». Пока строился дом на пятьдесят человек, согласно воле А. Таранова-Белозёрова в его симферопольском доме был открыт приют для двадцати «слабых, убогих и старых». На временное или постоянное пребывание и лечение принимали людей, независимо от национальности и положения.
Независимо от этого, крымчане помогали и самому странноприимному дому: жертвовали в его пользу земельные наделы, деньги. На эти средства при больнице открылась церковь Рождества Богородицы. Много славных имён (сегодня почти позабытых) связано с «Тарановкой». Попечителями и сотрудниками приюта в разное время были известные врачи Федор Мильгаузен (основавший здесь библиотеку), А. Арендт, А. Покровский, адмирал Ф. Быченский, химик Ф. де Серра, ботаник Х. Стевен.
Во время Крымской войны в Тарановской больнице находился госпиталь, здесь оперировал и Н. Пирогов. Во время гражданской и Великой Отечественной тоже были госпитали: красноармейский и передвижные полевые для защитников Отечества. В «спокойные» годы в здании располагались различные учреждения, связанные с медициной. В
В
Сегодня имя Александра Степановича незаслуженно забыто. Давно нет на карте города улицы Тарановской: поименованная в 1839 году, через пятьдесят лет она стала Садовой, ещё через десяток получила название, которое носит до сих пор — им. Жуковского.
И только упоминание о предводителе дворянства на мемориальной доске на медколледже да скромный памятник на его могиле напоминают об этом благородном человеке. «Блаженны милостливые, ибо они помилованы будут», — начертаны на памятнике строки из Евангелия. Думал ли о «помиловании» подполковник Таранов или просто был человеком «милостливым», как сегодня бы сказали, «блаженным, чиновником, заботящимся о людях», он оставил свой след на земле крымской.
В пример нынешним «предводителям».
Наталья Пупкова, «Крымская Правда»
Комментарии
Отправить комментарий