Как Павел Зернов в 1944 году мост через Керченский пролив строил
Те, кто лично знал П. М. Зернова, говорили, что этому человеку можно было доверить управление государством, однако в его жизни был эпизод, который биографы предпочитают не упоминать. В 1944 году Зернов возглавлял строительство моста через Керченский пролив. В ноябре мост был введен в эксплуатацию, а через три месяца разрушился.
В конце 1943 года в ходе Керченско-Эльтигенской операции советские войска захватили плацдарм северо-восточнее Керчи, в том числе склад, где были обнаружены большие запасы цемента и металлоконструкций. Они были завезены немцами для строительства автодорожного моста через Керченский пролив. В январе 1944 года Государственный комитет обороны принял решение об использовании этих материалов для строительства железнодорожного моста.
[ Читайте также: Мост через Керченский пролив — мечта вековой давности ]
В начале апреля 1944 года после освобождения Керчи управление военно-восстановительных работ № 12 приступило к возведению моста. Начальником управления был назначен Павел Михайлович Зернов.
3 ноября 1944 года, в канун 27-й годовщины Октябрьской революции, по мосту прошел первый поезд. А 18 февраля 1945 года северо-восточный ветер нагнал из Азова лед, который разрушил 32 опоры.
[ Читайте также: Керченская паромная переправа ]
Правительственная комиссия решила, что мост восстановлению не подлежит. На этом дело и закончилось. Так и осталось невыясненным, почему строительство моста было поручено Зернову, который не имел никакого опыта возведения подобных объектов, и как получилось, что после катастрофы никто не был привлечен к уголовной ответственности.
Павел Михайлович Зернов родился 19 января 1905 года в деревне Литвиново Владимирской области в бедной крестьянской семье. «Проработал батраком около полутора лет, — вспоминал Зернов, — и в июне 1919 года поступил на Кольчугинский металлургический завод сначала рассыльным, а потом рабочим. На заводе в возрасте 15 лет вступил в ряды комсомола. Была у меня тогда одна мечта — хотел уехать на фронт вместе с другими комсомольцами завода. Записали меня добровольцем, а поехал я вместе с товарищами... возить дрова для завода».
В 1923 году Павел познакомился с красавицей Полиной Николаевой. Вскоре они поженились и никогда с тех пор не расставались. Тогда же Павел Зернов был выбран секретарем заводского комитета комсомола и принят кандидатом в члены ВКП(б). Его комсомольская карьера складывалась удачно, в 1925 году молодой энергичный коммунист был выбран секретарем Гусь-Хрустального райкома комсомола, но через год Зернов под предлогом того, что плохо ориентируется в марксистско-ленинской теории, упросил руководство отправить его на учебу.
Однако Павел не отправился во Владимирскую партшколу, представлявшую собой ускоренные курсы подготовки идеологических работников, а, поразмыслив, решил получить техническое образование.
С 1926 по 1929 год он учился на рабочем факультете имени Артема в Москве. По окончании рабфака Павел Зернов поступил в Московское высшее техническое училище имени Н. Баумана, затем учился в аспирантуре, защитил в 1937 году кандидатскую диссертацию, причем она была удостоена специального диплома Академии наук СССР. Одним словом, вчерашний комсомольский секретарь резко изменил свою судьбу, став одним из признанных специалистов по дизельным моторам. При этом Павел сохранил кипучую энергию и умение организовывать людей для выполнения общей задачи, что и продемонстрировал в Ленинграде на заводе «Русский дизель». Завод пытался наладить производство двигателей по чертежам, купленным в Германии, но безуспешно — дизели выходили из строя через 40 – 50 часов работы. Спустя месяц, в течение которого Зернов буквально не вылезал из цехов, проблема была решена. Вслед за этим он решил ту же проблему на горьковском заводе «Двигатель революции».
В сентябре 1938 года Павел Зернов был назначен начальником главного управления тракторной промышленности. Вскоре он получил задание наладить выпуск тракторов на челябинском, сталинградском и харьковском заводах. «Меня вызвали в ЦК ВКП(б) и сказали: поезжай на заводы, разберись с обстановкой на месте, прими необходимые меры», — будничным тоном рассказывал Зернов, словно речь шла о командировке по обмену опытом. С заданием он справился, после чего был назначен председателем Всесоюзного комитета стандартов при СНК СССР. Зернов попытался было сказать, что не является специалистом в этой области, но не тут-то было. «Мне ответили: доверие партии оправдаешь, если будешь работать по-настоящему, с огоньком, — с улыбкой вспоминал Павел Михайлович. — Ничего другого не оставалось, кроме как дать слово, что постараюсь лицом в грязь не ударить. Набирался опыта, набивал, как говорится, шишек на лбу».
Те, кто работал с Зерновым, отмечали одну характерную особенность — в самых напряженных ситуациях он вел себя спокойно и доброжелательно, вселяя уверенность в окружающих. Он никогда не кричал, не топал ногами и не грозил расстрелом, но в его присутствии все начинало работать как часы. Это качество было особенно ценным в начале войны, в условиях всеобщей неразберихи. За короткий срок Зернов организовал в Харькове выпуск танков, а когда фронт подошел вплотную к городу, без суеты эвакуировал только что созданный танковый завод на Урал. Вслед за этим он приступил к выпуску танков в Сталинграде, создав танковый завод на базе судоверфи. «Трудности были невероятные, — вспоминал Зернов. — Когда дело стало налаживаться, немцы вышли к Сталинграду. И в этих условиях продолжали работать. Танки из ворот завода шли прямо на фронт».
Из Сталинграда его отозвали в Москву, назначив первым заместителем наркома танковой промышленности. Но Павел Михайлович не соглашался сидеть в кабинете: «Я попросил назначить меня на самый трудный участок — на производство». Ему пошли навстречу, поручив втрое увеличить выпуск танков Т-34 на заводе в Нижнем Тагиле. Он выполнил поставленную задачу.
В 1943 году Зернов был назначен заместителем председателя Госплана СССР. В его обязанности входила разработка планов по восстановлению народного хозяйства на освобожденных территориях, о чем он лично докладывал Сталину. Видимо, именно Сталин решил строить 4-километровый мост через Керченский пролив. Но кому поручить столь сложный проект? Кому же, как не Зернову. Масштабы строительства поражали воображение — необходимо было забить более 4 тыс. деревянных и металлических свай, изготовить и смонтировать около 15 тыс. тонн металлических конструкций пролетных строений и опор, уложить более 5 тыс. куб. м бетона, отсыпать 35 тыс. куб. м каменных дамб. Сооружение такого моста и сейчас представляется делом сложным, а тогда опытные специалисты лишь пожимали плечами, предупреждая, что строительство растянется на годы. Велико же было их удивление, когда через полгода мост был пущен в эксплуатацию.
Оставалось лишь построить защитные сооружения, но к зиме 1944 года керченский мост потерял стратегическое значение, что отразилось на снабжении строительства ресурсами. Главный инженер И. Цюрупа буквально выбивал материалы для сооружения ледорезов — их успели сделать только пять. Когда обстановка стала критической, он запросил 4 ледокола, эскадрилью самолетов с авиабомбами, 3 артиллерийских дивизиона с запасами снарядов для защиты моста от ледохода. Несколько самолетов и артиллерийских орудий ему дали, но этого оказалось недостаточно. Ледоколы так и не пришли.
А где же в это время был Зернов, неужели он сидел сложа руки? Нет, еще осенью 1944 года он был назначен директором завода «Красное Сормово», а потому в завершении строительства моста не участвовал. В январе 1945 года П. Зернов был направлен уполномоченным ГКО на Первый белорусский фронт, войска которого вступили на территорию Германии, и до ноября занимался восстановлением разрушенной немецкой экономики. Академик Юлий Харитон, который в ту пору был командирован в Германию, вспоминал, что повсюду видел колышки с табличками, на которых было написано: «Хозяйство Зернова», так что у него сложилось впечатление, что на освобожденных территориях всем заправляет генерал Зернов.
Услышав о разрушении моста через Керченский пролив, Павел Михайлович расстроился, сожалея о том, что ему не довелось завершить начатое дело, в результате чего огромные ресурсы оказались выброшенными на ветер. Позже, возглавив еще более грандиозный проект, Зернов говорил коллегам: «Мы тратим миллионы рублей! Нужно, чтобы эти средства не были потрачены впустую».
То, чем П. М. Зернов занимался после войны, долгое время было тайной за семью печатями. В его воспоминаниях этот период занял лишь несколько строк: «В феврале 1946 года очередное назначение. Дело абсолютно новое. Пришлось все начинать сначала. Задание особое. Было выполнено к августу 1949 года». Зернов был назначен директором базы № 112 Главгорстроя СССР. Саму базу еще предстояло создать. «Первым делом, — вспоминал Ю. Харитон, — надо было найти подходящее место не слишком далеко от Москвы. — По совету Б. Ванникова 2 апреля 1946 года мы с Зерновым приехали в небольшой поселок — Саров. Место нам понравилось. Павел Михайлович стал планировать расположение производственных зданий и будущего города. Меня удивило, с какой легкостью он это делал. Большинство его планов было осуществлено».
Здесь, в окрестностях закрытого в 1927 году Саровского монастыря, предстояло в сжатые сроки практически с нуля создать изолированный от внешнего мира ядерный центр, который впоследствии получит имя Арзамас-16. Этим и занялся Зернов. За считанные годы он построил производственные корпуса, жилые дома, общежития, магазины, детские ясли и сады, школы, кинотеатры, больницу, стадион, инженерную инфраструктуру, одним словом, целый город с 30-тысячным населением. При этом всеми вопросами, начиная от производственных и заканчивая уборкой улиц, ведал Зернов.
Зачастую ему приходилось решать и вовсе смешные проблемы, от которых тем не менее многое зависело. Один из физиков-ядерщиков вспоминал, что для работы ему позарез нужно было большое зеркало. И он нашел его... в парикмахерской. Но парикмахер не отдавал. Пришлось идти к Зернову, двери в кабинет которого были открыты для всех. «Поразмыслив полминуты, Зернов сказал: «Ладно, пойдем в парикмахерскую. Посмотрим, что это за зеркало, без которого твоя наука не в состоянии двигаться вперед». Увидев меня в сопровождении генерала, парикмахер бросился в контратаку. «Павел Михайлович, это же разбой среди бела дня. Только на прошлой неделе доставили зеркала, только стал приличным вид у зала, а уже отнимают!» Но Зернов был непреклонен: «Отдашь зеркало. Тебе из Москвы привезут новое». В том, что Зернов не забудет о такой мелочи, как зеркало для парикмахерской, можно было не сомневаться.
Вообще-то, с самого начала предполагалось, что в этом месте за тремя рядами колючей проволоки будет построено временное жилье, так как после создания атомной бомбы ученые и специалисты должны были разъехаться по стране. Но Зернов смотрел куда дальше и строил на многие годы вперед, причем старался, чтобы город был не только удобным, но и красивым. Все были поражены, узнав, что он собирается открыть в городе театр. «Не могу понять, — говорил Ю. Харитон, — как удалось Зернову в 1949 году, когда страна еще только начинала после войны приходить в себя, организовать здесь, в глухом месте, театр?»
Но главная заслуга Зернова была в том, что ему удалось организовать дружную, слаженную работу ученых, конструкторов и производственников, что позволило успешно решить поставленную задачу.
В августе 1949 года состоялись испытания первой советской атомной бомбы, по результатам которых П. М. Зернову в числе других сотрудников, обеспечивших выполнение важного государственного заказа, было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Однако напряженная работа на протяжении многих лет подточила здоровье Павла Михайловича. Да и участие в ядерных испытаниях не прошло для него бесследно, так как Зернов со старым другом и соратником В. Малышевым, который в ту пору занимал пост заместителя председателя Совета министров СССР, после испытания атомной бомбы отправились в эпицентр взглянуть на последствия взрыва своими глазами. Такова уж была натура «красных директоров», которые старались лично во всем удостовериться. В результате в августе 1950 года Зернов перенес тяжелый инфаркт, лишь через семь месяцев встал на ноги, но от инвалидности отказался.
Его устроили на тихую спокойную должность начальника главного управления приборостроения Минсредмаша СССР, но он был не из тех людей, которые почивают на лаврах. Вскоре уже в должности заместителя министра Зернов принял активное участие в создании на Урале нового ядерного центра, в связи с чем в 1956 году за исключительные заслуги перед государством был награжден второй золотой медалью «Серп и молот».
Павел Михайлович скончался в феврале 1964 года, работая до последних дней. Из всех дел, которые ему поручали, незаконченным осталось лишь строительство моста через Керченский пролив. Но это случилось не по его вине.
В конце 1943 года в ходе Керченско-Эльтигенской операции советские войска захватили плацдарм северо-восточнее Керчи, в том числе склад, где были обнаружены большие запасы цемента и металлоконструкций. Они были завезены немцами для строительства автодорожного моста через Керченский пролив. В январе 1944 года Государственный комитет обороны принял решение об использовании этих материалов для строительства железнодорожного моста.
[ Читайте также: Мост через Керченский пролив — мечта вековой давности ]
В начале апреля 1944 года после освобождения Керчи управление военно-восстановительных работ № 12 приступило к возведению моста. Начальником управления был назначен Павел Михайлович Зернов.
3 ноября 1944 года, в канун 27-й годовщины Октябрьской революции, по мосту прошел первый поезд. А 18 февраля 1945 года северо-восточный ветер нагнал из Азова лед, который разрушил 32 опоры.
[ Читайте также: Керченская паромная переправа ]
Правительственная комиссия решила, что мост восстановлению не подлежит. На этом дело и закончилось. Так и осталось невыясненным, почему строительство моста было поручено Зернову, который не имел никакого опыта возведения подобных объектов, и как получилось, что после катастрофы никто не был привлечен к уголовной ответственности.
«Разберись с обстановкой на месте»
В 1923 году Павел познакомился с красавицей Полиной Николаевой. Вскоре они поженились и никогда с тех пор не расставались. Тогда же Павел Зернов был выбран секретарем заводского комитета комсомола и принят кандидатом в члены ВКП(б). Его комсомольская карьера складывалась удачно, в 1925 году молодой энергичный коммунист был выбран секретарем Гусь-Хрустального райкома комсомола, но через год Зернов под предлогом того, что плохо ориентируется в марксистско-ленинской теории, упросил руководство отправить его на учебу.
Однако Павел не отправился во Владимирскую партшколу, представлявшую собой ускоренные курсы подготовки идеологических работников, а, поразмыслив, решил получить техническое образование.
С 1926 по 1929 год он учился на рабочем факультете имени Артема в Москве. По окончании рабфака Павел Зернов поступил в Московское высшее техническое училище имени Н. Баумана, затем учился в аспирантуре, защитил в 1937 году кандидатскую диссертацию, причем она была удостоена специального диплома Академии наук СССР. Одним словом, вчерашний комсомольский секретарь резко изменил свою судьбу, став одним из признанных специалистов по дизельным моторам. При этом Павел сохранил кипучую энергию и умение организовывать людей для выполнения общей задачи, что и продемонстрировал в Ленинграде на заводе «Русский дизель». Завод пытался наладить производство двигателей по чертежам, купленным в Германии, но безуспешно — дизели выходили из строя через 40 – 50 часов работы. Спустя месяц, в течение которого Зернов буквально не вылезал из цехов, проблема была решена. Вслед за этим он решил ту же проблему на горьковском заводе «Двигатель революции».
В сентябре 1938 года Павел Зернов был назначен начальником главного управления тракторной промышленности. Вскоре он получил задание наладить выпуск тракторов на челябинском, сталинградском и харьковском заводах. «Меня вызвали в ЦК ВКП(б) и сказали: поезжай на заводы, разберись с обстановкой на месте, прими необходимые меры», — будничным тоном рассказывал Зернов, словно речь шла о командировке по обмену опытом. С заданием он справился, после чего был назначен председателем Всесоюзного комитета стандартов при СНК СССР. Зернов попытался было сказать, что не является специалистом в этой области, но не тут-то было. «Мне ответили: доверие партии оправдаешь, если будешь работать по-настоящему, с огоньком, — с улыбкой вспоминал Павел Михайлович. — Ничего другого не оставалось, кроме как дать слово, что постараюсь лицом в грязь не ударить. Набирался опыта, набивал, как говорится, шишек на лбу».
Ледоколы так и не пришли
Те, кто работал с Зерновым, отмечали одну характерную особенность — в самых напряженных ситуациях он вел себя спокойно и доброжелательно, вселяя уверенность в окружающих. Он никогда не кричал, не топал ногами и не грозил расстрелом, но в его присутствии все начинало работать как часы. Это качество было особенно ценным в начале войны, в условиях всеобщей неразберихи. За короткий срок Зернов организовал в Харькове выпуск танков, а когда фронт подошел вплотную к городу, без суеты эвакуировал только что созданный танковый завод на Урал. Вслед за этим он приступил к выпуску танков в Сталинграде, создав танковый завод на базе судоверфи. «Трудности были невероятные, — вспоминал Зернов. — Когда дело стало налаживаться, немцы вышли к Сталинграду. И в этих условиях продолжали работать. Танки из ворот завода шли прямо на фронт».
Из Сталинграда его отозвали в Москву, назначив первым заместителем наркома танковой промышленности. Но Павел Михайлович не соглашался сидеть в кабинете: «Я попросил назначить меня на самый трудный участок — на производство». Ему пошли навстречу, поручив втрое увеличить выпуск танков Т-34 на заводе в Нижнем Тагиле. Он выполнил поставленную задачу.
В 1943 году Зернов был назначен заместителем председателя Госплана СССР. В его обязанности входила разработка планов по восстановлению народного хозяйства на освобожденных территориях, о чем он лично докладывал Сталину. Видимо, именно Сталин решил строить 4-километровый мост через Керченский пролив. Но кому поручить столь сложный проект? Кому же, как не Зернову. Масштабы строительства поражали воображение — необходимо было забить более 4 тыс. деревянных и металлических свай, изготовить и смонтировать около 15 тыс. тонн металлических конструкций пролетных строений и опор, уложить более 5 тыс. куб. м бетона, отсыпать 35 тыс. куб. м каменных дамб. Сооружение такого моста и сейчас представляется делом сложным, а тогда опытные специалисты лишь пожимали плечами, предупреждая, что строительство растянется на годы. Велико же было их удивление, когда через полгода мост был пущен в эксплуатацию.
Оставалось лишь построить защитные сооружения, но к зиме 1944 года керченский мост потерял стратегическое значение, что отразилось на снабжении строительства ресурсами. Главный инженер И. Цюрупа буквально выбивал материалы для сооружения ледорезов — их успели сделать только пять. Когда обстановка стала критической, он запросил 4 ледокола, эскадрилью самолетов с авиабомбами, 3 артиллерийских дивизиона с запасами снарядов для защиты моста от ледохода. Несколько самолетов и артиллерийских орудий ему дали, но этого оказалось недостаточно. Ледоколы так и не пришли.
А где же в это время был Зернов, неужели он сидел сложа руки? Нет, еще осенью 1944 года он был назначен директором завода «Красное Сормово», а потому в завершении строительства моста не участвовал. В январе 1945 года П. Зернов был направлен уполномоченным ГКО на Первый белорусский фронт, войска которого вступили на территорию Германии, и до ноября занимался восстановлением разрушенной немецкой экономики. Академик Юлий Харитон, который в ту пору был командирован в Германию, вспоминал, что повсюду видел колышки с табличками, на которых было написано: «Хозяйство Зернова», так что у него сложилось впечатление, что на освобожденных территориях всем заправляет генерал Зернов.
Услышав о разрушении моста через Керченский пролив, Павел Михайлович расстроился, сожалея о том, что ему не довелось завершить начатое дело, в результате чего огромные ресурсы оказались выброшенными на ветер. Позже, возглавив еще более грандиозный проект, Зернов говорил коллегам: «Мы тратим миллионы рублей! Нужно, чтобы эти средства не были потрачены впустую».
Разбой среди белого дня
То, чем П. М. Зернов занимался после войны, долгое время было тайной за семью печатями. В его воспоминаниях этот период занял лишь несколько строк: «В феврале 1946 года очередное назначение. Дело абсолютно новое. Пришлось все начинать сначала. Задание особое. Было выполнено к августу 1949 года». Зернов был назначен директором базы № 112 Главгорстроя СССР. Саму базу еще предстояло создать. «Первым делом, — вспоминал Ю. Харитон, — надо было найти подходящее место не слишком далеко от Москвы. — По совету Б. Ванникова 2 апреля 1946 года мы с Зерновым приехали в небольшой поселок — Саров. Место нам понравилось. Павел Михайлович стал планировать расположение производственных зданий и будущего города. Меня удивило, с какой легкостью он это делал. Большинство его планов было осуществлено».
Здесь, в окрестностях закрытого в 1927 году Саровского монастыря, предстояло в сжатые сроки практически с нуля создать изолированный от внешнего мира ядерный центр, который впоследствии получит имя Арзамас-16. Этим и занялся Зернов. За считанные годы он построил производственные корпуса, жилые дома, общежития, магазины, детские ясли и сады, школы, кинотеатры, больницу, стадион, инженерную инфраструктуру, одним словом, целый город с 30-тысячным населением. При этом всеми вопросами, начиная от производственных и заканчивая уборкой улиц, ведал Зернов.
Зачастую ему приходилось решать и вовсе смешные проблемы, от которых тем не менее многое зависело. Один из физиков-ядерщиков вспоминал, что для работы ему позарез нужно было большое зеркало. И он нашел его... в парикмахерской. Но парикмахер не отдавал. Пришлось идти к Зернову, двери в кабинет которого были открыты для всех. «Поразмыслив полминуты, Зернов сказал: «Ладно, пойдем в парикмахерскую. Посмотрим, что это за зеркало, без которого твоя наука не в состоянии двигаться вперед». Увидев меня в сопровождении генерала, парикмахер бросился в контратаку. «Павел Михайлович, это же разбой среди бела дня. Только на прошлой неделе доставили зеркала, только стал приличным вид у зала, а уже отнимают!» Но Зернов был непреклонен: «Отдашь зеркало. Тебе из Москвы привезут новое». В том, что Зернов не забудет о такой мелочи, как зеркало для парикмахерской, можно было не сомневаться.
Вообще-то, с самого начала предполагалось, что в этом месте за тремя рядами колючей проволоки будет построено временное жилье, так как после создания атомной бомбы ученые и специалисты должны были разъехаться по стране. Но Зернов смотрел куда дальше и строил на многие годы вперед, причем старался, чтобы город был не только удобным, но и красивым. Все были поражены, узнав, что он собирается открыть в городе театр. «Не могу понять, — говорил Ю. Харитон, — как удалось Зернову в 1949 году, когда страна еще только начинала после войны приходить в себя, организовать здесь, в глухом месте, театр?»
Но главная заслуга Зернова была в том, что ему удалось организовать дружную, слаженную работу ученых, конструкторов и производственников, что позволило успешно решить поставленную задачу.
В августе 1949 года состоялись испытания первой советской атомной бомбы, по результатам которых П. М. Зернову в числе других сотрудников, обеспечивших выполнение важного государственного заказа, было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Однако напряженная работа на протяжении многих лет подточила здоровье Павла Михайловича. Да и участие в ядерных испытаниях не прошло для него бесследно, так как Зернов со старым другом и соратником В. Малышевым, который в ту пору занимал пост заместителя председателя Совета министров СССР, после испытания атомной бомбы отправились в эпицентр взглянуть на последствия взрыва своими глазами. Такова уж была натура «красных директоров», которые старались лично во всем удостовериться. В результате в августе 1950 года Зернов перенес тяжелый инфаркт, лишь через семь месяцев встал на ноги, но от инвалидности отказался.
Его устроили на тихую спокойную должность начальника главного управления приборостроения Минсредмаша СССР, но он был не из тех людей, которые почивают на лаврах. Вскоре уже в должности заместителя министра Зернов принял активное участие в создании на Урале нового ядерного центра, в связи с чем в 1956 году за исключительные заслуги перед государством был награжден второй золотой медалью «Серп и молот».
Павел Михайлович скончался в феврале 1964 года, работая до последних дней. Из всех дел, которые ему поручали, незаконченным осталось лишь строительство моста через Керченский пролив. Но это случилось не по его вине.
Михаил Володин, «Первая крымская»
Читайте также:
