Неизвестный Карадаг
Карадаг (Кара-Даг) считается одним из самых таинственных мест в Крыму, о нем ходит немало мифов и легенд. Но не менее интересны и совершенно реальные факты, связанные с этим горным массивом.
Многие уверены, что расположенная на Карадаге биостанция появилась здесь уже после того, как эта территория стала заповедной. На самом деле Карадаг получил статус государственного заповедника лишь в1979-м, а первый шаг к созданию биостанции был сделан в самом начале XX века. В 1901 году в этом безлюдном месте поселился, купив запущенное имение с одноэтажным домиком, приват-доцент Московского университета, врач-невропатолог Терентий Иванович Вяземский. Карадаг произвел на Вяземского столь сильное впечатление, что он твердо решил создать здесь научную лабораторию, в которой ученые могли бы вести исследования чуть ли не по всем отраслям естествознания. Чтобы заработать денег для воплощения своей мечты, Терентий Иванович открыл у подножия горы санаторий для лечения нервнобольных. Увы, расчеты не оправдались, так как добрый Вяземский не всегда брал с больных плату. В итоге дохода, что приносил санаторий, для строительства научной лаборатории не хватало. Не известно, чем закончилась бы эта история, если бы не нашлись несколько энтузиастов, поверивших в мечту доктора так же искренне, как и он сам. Первым на помощь пришел университетский коллега Вяземского Лев Мороховец. Он внес часть денег, и в 1907-м наконец был заложен фундамент биостанции. Закончилось строительство в марте 1914 года — то, что долгое время многим казалось утопией, стало реальностью. А всего через полгода Вяземский умер — простудился во время поездки к одному из больных, и простуда перешла в тяжелую пневмонию... Через несколько часов после смерти Терентия Ивановича Карадагской биостанции было присвоено его имя.
Очень скоро стало понятно, что Вяземский был абсолютно прав и Карадаг — настоящий рай для ученых-естественников: здесь уникальные флора и фауна, удивительное разнообразие горных пород и минералов. Последние, правда, интересовали не только ученых.
В начале ХХ века на Карадаге обнаружили ценную вулканическую горную породу — пуццолану. Считалось, что ее месторождения есть только в Италии и в Крыму. Ценилась же пуццолана за то, что ее добавление к цементу делало этот материал устойчивым к воздействию морской воды, что было необходимо при строительстве портовых сооружений. В1910-х годах общество «Русская пуццолана» приступило к разработкам на Карадаге. Для транспортировки пуццоланы от места ее добычи к морю (где ее уже можно было погрузить на суда) решено было построить канатную дорогу. Начальную станцию построили у подножия горы Святой, конечную предполагалось построить в Отузах (в районе нынешнего поселка Курортное). Для этого в море нужно было установить огромное бетонное сооружение. Е. А. Слудский, сын первого заведующего биостанцией А. Ф. Слудского, в своих воспоминаниях называет его массивом и пишет:
На этом пуццолановая эпопея закончилась, а севший на мель куб можно увидеть и сейчас — он возвышается над водой возле поселка Курортное.
Севший на мель куб в поселке Курортное — деталь так и не построенной канатной дороги — стоит здесь уже почти сто лет
Но Карадаг в покое не оставили — в1927-м с другой стороны горы Святой (со стороны Коктебеля) была обнаружена сходная с пуццоланой порода — карадагский трасс. И все началось сначала: на Святой горе появился карьер, в Коктебельскую бухту трасс доставляли по грузовой канатной дороге. Планировалось дальнейшее расширение карьера и строительство цементного завода на берегу Коктебельской бухты... Однако война остановила разработки трасса.
Объектом промышленной добычи служили и коктебельские камешки — карадагские агаты, халцедоны, сердолики, яшма, которые можно было найти на берегу моря близ Карадага и в Коктебеле. В конце XIX — начале XX века эти камешки использовались петергофской фабрикой: из мелких делали мозаику, из крупных — пресс-папье и пепельницы. До революции около Коктебеля существовала небольшая шлифовальная мастерская. Ее хозяин, чех Яромир Тиханек, делал бусы, булавки, брошки.
Охотились за коктебельскими камешками и дачники. Врач и писатель Сергей Елпатьевский, бывавший в Коктебеле, так описывал симптомы этой «каменной болезни»:
В Коктебеле времен Волошина существовала своя, местная классификация камней, составленная не без участия Максимилиана Александровича. Камешки с «глазками» — точечными включениями другого минерала называли лягушками. (Кстати, есть версия, что Лягушачья бухта на Карадаге получила свое название именно потому, что раньше на ее пляже было много камешков-«лягушек».) Плотные и чаще всего зеленые камни типа гальки звались собаками. Коричневато-красные глинистые камни с черным рисунком, похожие на обломки древней керамики, назывались полинезийцами. Камни, прозрачные внутри, но «одетые» сверху в пеструю «рубашку», звали фернампиксами. Камни замысловатой формы окрестили чудаками.
Нам, современным крымчанам, из этой классификации знакомо, пожалуй, лишь одно название — куриный бог, камень с дыркой. Правда, мало кто знает, что раньше местные жители вешали такие камни на курятники, считая, будто они спасают кур от болезней. А коктебельцы начала ХХ века носили по семь (ни больше ни меньше!) «куриных богов» на счастье.
Коктебельская набережная, 1967 г.
Того коктебельского пляжа с его знаменитыми камешками, что был почти полвека назад, сегодня уже не существует. В начале1960-х с пустынной восточной его части для строительных нужд было вывезено около полутора миллионов тонн песка. В результате баланс между морем и сушей нарушился — море начало разрушать берег, бетонную набережную, валить стоящие на ней фонари. А после зимнего шторма в 1967-м произошло полное размывание пляжа. Чтобы укрепить берег, его засыпали завезенным строительным щебнем, и пляж был уничтожен окончательно...
Многие уверены, что расположенная на Карадаге биостанция появилась здесь уже после того, как эта территория стала заповедной. На самом деле Карадаг получил статус государственного заповедника лишь в
Очень скоро стало понятно, что Вяземский был абсолютно прав и Карадаг — настоящий рай для ученых-естественников: здесь уникальные флора и фауна, удивительное разнообразие горных пород и минералов. Последние, правда, интересовали не только ученых.
В начале ХХ века на Карадаге обнаружили ценную вулканическую горную породу — пуццолану. Считалось, что ее месторождения есть только в Италии и в Крыму. Ценилась же пуццолана за то, что ее добавление к цементу делало этот материал устойчивым к воздействию морской воды, что было необходимо при строительстве портовых сооружений. В
Там построили «массив» — большущий, с трехэтажный дом, бетонный куб-коробку, открытый сверху. Предполагалось эту коробку спустить на воду, отбуксировать к месту постоянной установки и загрузить камнями, чтобы она стала на дно где нужно. Строители «массива»... обратились к пароходному обществу с просьбой стащить постройку с берега и отбуксировать. Пароходное общество запросило за работу одну тысячу рублей. Заказчикам показалось дорого, от услуг пароходного общества отказались и решили проделать все своими силами при помощи лебедок. Однако ничего из этого не вышло, оборвали лебедки, а куб сел на мель. Тогда снова обратились к пароходному обществу, но оно запросило уже десять тысяч рублей, и сделка опять не состоялась.
На этом пуццолановая эпопея закончилась, а севший на мель куб можно увидеть и сейчас — он возвышается над водой возле поселка Курортное.
Севший на мель куб в поселке Курортное — деталь так и не построенной канатной дороги — стоит здесь уже почти сто лет
Но Карадаг в покое не оставили — в
Объектом промышленной добычи служили и коктебельские камешки — карадагские агаты, халцедоны, сердолики, яшма, которые можно было найти на берегу моря близ Карадага и в Коктебеле. В конце XIX — начале XX века эти камешки использовались петергофской фабрикой: из мелких делали мозаику, из крупных — пресс-папье и пепельницы. До революции около Коктебеля существовала небольшая шлифовальная мастерская. Ее хозяин, чех Яромир Тиханек, делал бусы, булавки, брошки.
Охотились за коктебельскими камешками и дачники. Врач и писатель Сергей Елпатьевский, бывавший в Коктебеле, так описывал симптомы этой «каменной болезни»:
Сначала вновь приезжий только приглядывается к камешкам, а потом начинает копаться в песке, а потом поиски камешков переходят в спорт, в страсть, в тихое умопомешательство, принимающее характер эпидемии. А когда случится буря на море... и за ночь море набросает из своей глубины на берег целые бугры камешков, тогда коктебельцами овладевает буйное умопомешательство... Тогда начинается азарт.
В Коктебеле времен Волошина существовала своя, местная классификация камней, составленная не без участия Максимилиана Александровича. Камешки с «глазками» — точечными включениями другого минерала называли лягушками. (Кстати, есть версия, что Лягушачья бухта на Карадаге получила свое название именно потому, что раньше на ее пляже было много камешков-«лягушек».) Плотные и чаще всего зеленые камни типа гальки звались собаками. Коричневато-красные глинистые камни с черным рисунком, похожие на обломки древней керамики, назывались полинезийцами. Камни, прозрачные внутри, но «одетые» сверху в пеструю «рубашку», звали фернампиксами. Камни замысловатой формы окрестили чудаками.
Нам, современным крымчанам, из этой классификации знакомо, пожалуй, лишь одно название — куриный бог, камень с дыркой. Правда, мало кто знает, что раньше местные жители вешали такие камни на курятники, считая, будто они спасают кур от болезней. А коктебельцы начала ХХ века носили по семь (ни больше ни меньше!) «куриных богов» на счастье.
Коктебельская набережная, 1967 г.
Того коктебельского пляжа с его знаменитыми камешками, что был почти полвека назад, сегодня уже не существует. В начале
Татьяна Шевченко, «События»
Комментарии
Отправить комментарий