Российская авиация начиналась в Крыму
Каждый октябрь над Крымом пролетают журавли. Их треугольник в осеннем небе выглядит как некое напоминание: осень — особое время года для крымской (и всероссийской, а позже — всесоюзной) авиации. Осенью 1910-го над полуостровом впервые поднялся самолет и в Севастополе открылась первая в России школа военных летчиков. Осенью 1911-го в Ливадии Николай II поздравлял ее первых выпускников. А осенью 1923-го, 90 лет назад, планеры впервые парили в воздухе у знаменитой горы Клементьева в Коктебеле.
В начале ХХ века в России царило «воздушное настроение» — стали появляться первые аэроклубы, энтузиасты осваивали новую стихию. В 1909-м аэроклуб организовали и в Крыму — в Севастополе. Первый аэроплан решено было купить во Франции. Право выбора самолета предоставили лейтенанту Станиславу Дорожинскому — у него был опыт полетов на аэростатах, прекрасное образование и совершенный французский. Дорожинский отправился заграницу и выбрал там самолет «Антуанетт-4». Правда, отзывы об этом аппарате в прессе были противоречивыми: «Очень неудачный по конструкции, но очень изящного очертания аэроплан, похожий в полете и на стрекозу, и на какого-то птеродактиля».
Самолет «Антуанетт-4»
В сентябре 1910-го «Антуанетт-4» прибыл в Севастополь. Дорожинский же во Франции получил диплом пилота-авиатора и вернулся в Крым первым в России офицером, закончившим частную авиашколу. Его первый полет на «Антуанетте» состоялся 29 сентября 1910 года. Чтобы поднять аппарат в небо, авиатору пришлось приложить титанические усилия. В «Дневнике работ и практических занятий на авиационном поле в Севастополе» Дорожинский в тот день записал:
11 ноября 1910-го газета «Русское слово» сообщила: «В Севастополе сегодня состоялось торжественное открытие школы авиаторов». К этому событию было приковано всеобщее внимание. И не мудрено — это была первая в России школа военных летчиков. Ее появление связано с именем великого князя Александра Михайловича Романова, внука Николая I.
В своей автобиографической «Книге воспоминаний» великий князь писал:
Николай II в Ливадии принимает первых выпускников севастопольской авиашколы
В начале 1920-х поэт Максимилиан Волошин и знаменитый крымский летчик Константин Арцеулов шли пешком из Коктебеля в Феодосию. По дороге Арцеулов рассказывал поэту о восходящих потоках воздуха и полетах безмоторных летательных аппаратов — планёров (ударение в этом франкоязычном слове тогда ставили на букве «ё»). И предложил подняться на хребет Узун-Сырт.
«Я предложил Волошину бросить в поток шляпу. Он ее бросил. И против ожидания она не упала вниз, а, наоборот, поднялась кверху, перелетела через наши головы и упала где-то сзади нас... Волошин был в восторге», — рассказывал Арцеулов.
Константин Арцеулов и внучка Айвазовского у самолета «Ньюпор-XXI»
Константин Константинович давно интересовался планеризмом (свой первый планер он построил в 13 лет!) и давно присматривался к хребту Узун-Сырт. «Целыми днями бродил я по горам восточного Крыма, наблюдая парящий полет грифов и выискивая подходящее место для опытов с планером, — вспоминал о тех временах Арцеулов. — Узун-Сырт я счел для этого лучшим. Когда в 1923 году в Москве решался вопрос о месте всесоюзных планерных испытаний, я, не задумываясь, предложил Коктебель».
Транспортировка на гору Клементьева планера «Коктебель», октябрь 1929 г.
Эти испытания состоялись в Коктебеле 90 лет назад — 1 ноября 1923 года считается днем рождения советского планеризма. Участвовали в них всего 9 планеров. Первый из них, «Буревестник» под управлением летчика Юнгмейстера, взлетел в небо 3 ноября. Он парил всего 49 секунд, но они показались изумленным свидетелям этого события вечностью. Дело в том, что тогда мало кто знал о возможностях парения на планерах. Считали, что с горы можно спланировать только вниз и чем выше гора, тем дольше будет полет. Поэтому приехавшие в 1923 году в Коктебель участники состязаний поначалу были не просто удивлены, а разочарованы: вместо высоких гор — какие-то холмы. Но вскоре все стало на свои места: уже в следующем году в Коктебель съехалось больше ста летчиков. Один из них — Петр Клементьев — погиб здесь во время испытаний нового планера, и гора получила его имя. Слеты планеристов стали ежегодными. В 1925-м побывавшие в Крыму немецкие спортсмены заявили, что найденная Арцеуловым гора — лучшее место в Европе для планеризма. Говорят, что среди тех немецких летчиков был и будущий главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг и, когда в войну немцы брали Крым, он приказал не бомбить гору Клементьева.
Гибрид стрекозы и птеродактиля
В начале ХХ века в России царило «воздушное настроение» — стали появляться первые аэроклубы, энтузиасты осваивали новую стихию. В 1909-м аэроклуб организовали и в Крыму — в Севастополе. Первый аэроплан решено было купить во Франции. Право выбора самолета предоставили лейтенанту Станиславу Дорожинскому — у него был опыт полетов на аэростатах, прекрасное образование и совершенный французский. Дорожинский отправился заграницу и выбрал там самолет «Антуанетт-4». Правда, отзывы об этом аппарате в прессе были противоречивыми: «Очень неудачный по конструкции, но очень изящного очертания аэроплан, похожий в полете и на стрекозу, и на какого-то птеродактиля».
Самолет «Антуанетт-4»
В сентябре 1910-го «Антуанетт-4» прибыл в Севастополь. Дорожинский же во Франции получил диплом пилота-авиатора и вернулся в Крым первым в России офицером, закончившим частную авиашколу. Его первый полет на «Антуанетте» состоялся 29 сентября 1910 года. Чтобы поднять аппарат в небо, авиатору пришлось приложить титанические усилия. В «Дневнике работ и практических занятий на авиационном поле в Севастополе» Дорожинский в тот день записал:
В 5 ч. утра приступлено к регулировке мотора. В 6 ч. мотор работал и давал 1200 об/мин., но полного хода развить не удалось... В 7 ч. удалось урегулировать мотор несколько лучше... 7 ч. 15 мин. тщетные усилия подняться в продолжение 10 мин. В 7 ч. 25 мин., уйдя на самый дальний угол линии, дал полный газ и развил ход до 70 верст в час; аэроплан быстро отделился и, поднимаясь до 50 м, сделал два полных круга над полем и плавно опустился к месту подъема.Впоследствии Дорожинский произвел несколько полетов даже с пассажирами (самолет был двухместным), но всякий раз поднять этот гибрид птеродактиля и стрекозы в небо было очень непросто.
«...И новое оружие в случае войны»
11 ноября 1910-го газета «Русское слово» сообщила: «В Севастополе сегодня состоялось торжественное открытие школы авиаторов». К этому событию было приковано всеобщее внимание. И не мудрено — это была первая в России школа военных летчиков. Ее появление связано с именем великого князя Александра Михайловича Романова, внука Николая I.
В своей автобиографической «Книге воспоминаний» великий князь писал:
Как-то утром, просматривая газеты, я увидел заголовки, сообщавшие об удаче полета Блерио над Ла-Маншем. Будучи поклонником аппаратов тяжелее воздуха еще с того времени, когда Сантос-Дюмон летал вокруг Эйфелевой башни, я понял, что достижение Блерио давало нам не только новый способ передвижения, но и новое оружие в случае войны. Я решил немедленно приняться за это дело и попытаться применить аэропланы в русской военной авиации. У меня еще оставались два миллиона рублей, которые были в свое время собраны по всенародной подписке на постройку минных крейсеров после гибели нашего флота в русско-японскую войну. Я поехал в Париж и заключил торговое соглашение с Блерио и Вуазеном. Они обязались дать нам аэропланы и инструкторов, я же должен был организовать аэродром, подыскать кадры учеников, оказывать им во всем содействие, а главное, конечно, снабжать их денежными средствами.Несмотря на скептическое отношение к аэропланам со стороны военного ведомства, Александр Михайлович добился у Николая II позволения создать летную школу. Ее организовали в Севастополе. На Лагерном поле (оно же — Куликово) построили один деревянный ангар и установили три разборных парусиновых ангара для самолетов. (Позднее школа перебазировалась севернее Севастополя, в район реки Качи, и стала называться Качинской.) Первоначально авиационный парк школы насчитывал 8 самолетов, первый набор состоял из 30 учеников. Их выпуск состоялся 26 октября 1911 года — Николай II лично принял первых выпускников в Ливадийском дворце. А великому князю император сказал: «Ты был прав, прости меня за то, что я относился к твоей идее недоверчиво». Правоту Александра Михайловича подтвердила и Первая мировая война — к ее началу Россия имела около 250 военных летчиков. Еще одним своеобразным подтверждением правоты князя стали послереволюционные события. В ноябре 1917 года представители Севастопольского совета спрятали великого князя и его родственников во дворце Дюльбер и 5 месяцев, до самого отъезда в эмиграцию... защищали их от анархистов из Ялтинского совета. Одно из наиболее правдоподобных объяснений этого странного поступка: среди укрывших князя севастопольцев было много выпускников Качинской авиашколы.
Николай II в Ливадии принимает первых выпускников севастопольской авиашколы
«Узун-Сырт я счел для этого лучшим»
В начале 1920-х поэт Максимилиан Волошин и знаменитый крымский летчик Константин Арцеулов шли пешком из Коктебеля в Феодосию. По дороге Арцеулов рассказывал поэту о восходящих потоках воздуха и полетах безмоторных летательных аппаратов — планёров (ударение в этом франкоязычном слове тогда ставили на букве «ё»). И предложил подняться на хребет Узун-Сырт.
«Я предложил Волошину бросить в поток шляпу. Он ее бросил. И против ожидания она не упала вниз, а, наоборот, поднялась кверху, перелетела через наши головы и упала где-то сзади нас... Волошин был в восторге», — рассказывал Арцеулов.
Константин Арцеулов и внучка Айвазовского у самолета «Ньюпор-XXI»
Константин Константинович давно интересовался планеризмом (свой первый планер он построил в 13 лет!) и давно присматривался к хребту Узун-Сырт. «Целыми днями бродил я по горам восточного Крыма, наблюдая парящий полет грифов и выискивая подходящее место для опытов с планером, — вспоминал о тех временах Арцеулов. — Узун-Сырт я счел для этого лучшим. Когда в 1923 году в Москве решался вопрос о месте всесоюзных планерных испытаний, я, не задумываясь, предложил Коктебель».
Транспортировка на гору Клементьева планера «Коктебель», октябрь 1929 г.
Эти испытания состоялись в Коктебеле 90 лет назад — 1 ноября 1923 года считается днем рождения советского планеризма. Участвовали в них всего 9 планеров. Первый из них, «Буревестник» под управлением летчика Юнгмейстера, взлетел в небо 3 ноября. Он парил всего 49 секунд, но они показались изумленным свидетелям этого события вечностью. Дело в том, что тогда мало кто знал о возможностях парения на планерах. Считали, что с горы можно спланировать только вниз и чем выше гора, тем дольше будет полет. Поэтому приехавшие в 1923 году в Коктебель участники состязаний поначалу были не просто удивлены, а разочарованы: вместо высоких гор — какие-то холмы. Но вскоре все стало на свои места: уже в следующем году в Коктебель съехалось больше ста летчиков. Один из них — Петр Клементьев — погиб здесь во время испытаний нового планера, и гора получила его имя. Слеты планеристов стали ежегодными. В 1925-м побывавшие в Крыму немецкие спортсмены заявили, что найденная Арцеуловым гора — лучшее место в Европе для планеризма. Говорят, что среди тех немецких летчиков был и будущий главнокомандующий люфтваффе Герман Геринг и, когда в войну немцы брали Крым, он приказал не бомбить гору Клементьева.
Татьяна Шевченко, «Крымская газета»
Читайте также:
