Какими болезнями раньше болели крымчане
Традиция переселяться в Крым после выхода на пенсию родилась вовсе не в советское время. Намного раньше это стремились делать отставные чиновники, военные, люди, скопившие кое-какие деньги на старость. Всех их привлекал мягкий климат, слава здорового места и надежда, что уже имеющиеся хвори пройдут, а новые не пристанут. И тогда и сейчас медицина к идее смены места жительства, да еще разительного отличающегося от прежнего климатом, относится не так оптимистично, ведь иные болезни могут, напротив, расцвести пышным цветом. Кстати, век-полтора тому назад и сами крымчане болели не реже приезжих.
Знаменитый краевед Василий Кондараки в своем «Универсальном описании Крыма» 1875 года даже представил своего рода географию болезней полуострова — очагов самых разных недугов и даже мест, куда не докатываются эпидемии. «В Крыму и теперь сохраняется между стариками-татарами предание, что во времена чумной эпидемии зажиточный класс народонаселения спешил к прибрежью Гнилого моря, в полной уверенности, что только сюда не дойдет эта страшная болезнь», — указывал он. Несмотря на свое «гнилое» название, Сиваш характеризовали как вполне здоровое место — из-за минеральных свойств пресной воды, хорошей циркуляции воздуха, и сюда действительно практически не доходили тиф, холера и другие болезни.
Читайте также: Как лечили в Крыму сто лет назад
Керченский полуостров Кондараки называл средоточием «болезней простудного характера» с частым летальным исходом и считал, что обитатели этой местности «не отличаются физическими силами». Феодосия с окрестностями, по мнению Кондараки, хоть и не единожды становилась воротами эпидемий (все-таки оживленный порт), но «человек развивается здесь очень хорошо и может дожить до глубокой старости». Карасубазар из-за сырости исследователь назвал гнездом зарождения лихорадки, горячки и других простудных болезней. Севастополь, считал он, опасен для «слабогрудых», предрасположенных к чахотке: он плохо продувается, а воздух полон тончайшей известковой пыли. Симферополь в те времена, оказывается, хоть и не имел преимуществ, благоприятствовавших здоровью и долголетию, но и развитию хворей не способствовал. А то, что «народонаселение не отличается физическими силами и свежестью лица», вполне соотносится с его статусом самого крупного города полуострова.
Читайте также: Выдающийся врач Сергей Боткин рекомендовал Ялту, как «лечебную станцию для слабогрудых»
Дети принимают песочные ванны. Евпатория, 1900-е гг.
В своей «географии болезней» Кондараки особо отмечает Евпаторию: крепких горожан, среди которых практически не встречается больных истериками, эпилепсиями. Зато им досаждали хронические болезни глаз, здесь и насчитывалось немало слепых жителей. А вот обитатели ЮБК и Судака жили в местности, «не благоприятствующей людям, предрасположенным к умопомешательству и нервным болезням», зато там почти не встречались «чахоточные, ревматические, геморроидальные страдания». Петербургский профессор Владимир Святловский в начале прошлого века писал, что на ЮБК лишь 0,3% детского населения подвержены рахиту, в то время как в Петербурге их количество доходит до 90%. С другой стороны, жителям ЮБК не добавляла здоровья скудная малопитательная пища.
Читайте также: Как Николай Гоголь лечился крымскими грязями
Благодаря исследованиям крымского врача Василия Щепетова, которые он провел в середине80-х годов XIX века, был изучен рацион крымскотатарских семей разного достатка. Скажем, 28-летний житель Кизилташа Мустафа Осман-оглу и его молодая жена ежедневное меню имели такое: хлеб (от полукилограмма до почти килограмма), перец, суп из пшена, помидоров, лука, бараньего сала (или бобовую похлебку с луком). Лишь раз в неделю на столе появлялась жареная баранина и дважды рис. Сахара в неделю на двоих ушло чуть больше 0,5 кг. У другой — богатой семьи мясо на столе было каждый день, стол разнообразился медом, катыком, маслом, сыром, кукурузой, овощами и даже привозимыми из города макаронами.
Бедных всегда было больше, чем богатых, и их жилища болезни навещали куда чаще. Обычными даже среди благословенных чудесным климатом и прекрасной водой уголков Крыма были оспа, скарлатина, кожные болезни, глисты, всевозможные болезни желудка, которые называли «затвердением» и лечили рассолом. Другие болезни живота пользовали сушеным кизилом, пережаренным на овечьем сале. От распространенного в горных деревнях ревматизма применяли мазь из вываренных лошадиных костей. Горячее желание современных модниц — похудеть, а красавицы того времени мечтали пополнеть, солидность фигуры была символом благосостояния. И для этого они пили горький отвар из камней, добываемых в желчном пузыре волов, настоянных в женском молоке...
Пословица «Там хорошо, где нас нет», пожалуй, лучше всего иллюстрировала ситуацию с теми, кто век-полтора тому назад переезжал в благословенный Крым ради сохранения здоровья. Кого-то это спасало, кто-то о своем решении жалел.
Знаменитый краевед Василий Кондараки в своем «Универсальном описании Крыма» 1875 года даже представил своего рода географию болезней полуострова — очагов самых разных недугов и даже мест, куда не докатываются эпидемии. «В Крыму и теперь сохраняется между стариками-татарами предание, что во времена чумной эпидемии зажиточный класс народонаселения спешил к прибрежью Гнилого моря, в полной уверенности, что только сюда не дойдет эта страшная болезнь», — указывал он. Несмотря на свое «гнилое» название, Сиваш характеризовали как вполне здоровое место — из-за минеральных свойств пресной воды, хорошей циркуляции воздуха, и сюда действительно практически не доходили тиф, холера и другие болезни.
Читайте также: Как лечили в Крыму сто лет назад
Керченский полуостров Кондараки называл средоточием «болезней простудного характера» с частым летальным исходом и считал, что обитатели этой местности «не отличаются физическими силами». Феодосия с окрестностями, по мнению Кондараки, хоть и не единожды становилась воротами эпидемий (все-таки оживленный порт), но «человек развивается здесь очень хорошо и может дожить до глубокой старости». Карасубазар из-за сырости исследователь назвал гнездом зарождения лихорадки, горячки и других простудных болезней. Севастополь, считал он, опасен для «слабогрудых», предрасположенных к чахотке: он плохо продувается, а воздух полон тончайшей известковой пыли. Симферополь в те времена, оказывается, хоть и не имел преимуществ, благоприятствовавших здоровью и долголетию, но и развитию хворей не способствовал. А то, что «народонаселение не отличается физическими силами и свежестью лица», вполне соотносится с его статусом самого крупного города полуострова.
Читайте также: Выдающийся врач Сергей Боткин рекомендовал Ялту, как «лечебную станцию для слабогрудых»
Дети принимают песочные ванны. Евпатория, 1900-е гг.
В своей «географии болезней» Кондараки особо отмечает Евпаторию: крепких горожан, среди которых практически не встречается больных истериками, эпилепсиями. Зато им досаждали хронические болезни глаз, здесь и насчитывалось немало слепых жителей. А вот обитатели ЮБК и Судака жили в местности, «не благоприятствующей людям, предрасположенным к умопомешательству и нервным болезням», зато там почти не встречались «чахоточные, ревматические, геморроидальные страдания». Петербургский профессор Владимир Святловский в начале прошлого века писал, что на ЮБК лишь 0,3% детского населения подвержены рахиту, в то время как в Петербурге их количество доходит до 90%. С другой стороны, жителям ЮБК не добавляла здоровья скудная малопитательная пища.
Читайте также: Как Николай Гоголь лечился крымскими грязями
Благодаря исследованиям крымского врача Василия Щепетова, которые он провел в середине
Бедных всегда было больше, чем богатых, и их жилища болезни навещали куда чаще. Обычными даже среди благословенных чудесным климатом и прекрасной водой уголков Крыма были оспа, скарлатина, кожные болезни, глисты, всевозможные болезни желудка, которые называли «затвердением» и лечили рассолом. Другие болезни живота пользовали сушеным кизилом, пережаренным на овечьем сале. От распространенного в горных деревнях ревматизма применяли мазь из вываренных лошадиных костей. Горячее желание современных модниц — похудеть, а красавицы того времени мечтали пополнеть, солидность фигуры была символом благосостояния. И для этого они пили горький отвар из камней, добываемых в желчном пузыре волов, настоянных в женском молоке...
Пословица «Там хорошо, где нас нет», пожалуй, лучше всего иллюстрировала ситуацию с теми, кто век-полтора тому назад переезжал в благословенный Крым ради сохранения здоровья. Кого-то это спасало, кто-то о своем решении жалел.
Наталья Дремова, «Первая крымская»
Читайте также:
