Михаил Воронцов — светлейший князь
Трудно найти крымчанина, не знающего этого имени. Ландшафтный парк «Салгирка» симферопольцы чаще называют «Воронцовкой» — здесь, неподалёку от берега воспетой Пушкиным реки, прекрасно сохранился дом в стиле ампир, приобретённый Воронцовым для своей симферопольской резиденции. Севастопольцы ездят по Воронцовскому шоссе и живут в микрорайоне, расположившемся на самой высокой точке города, — Воронцовой горе. Туристы со всего мира стремятся побывать в Алупкинском дворце, где можно во всех подробностях узнать о жизни и деятельности человека, снискавшего славу широтой ума, широкими интересами, государственным подходом ко всем делам.
Отцовские заветы
Михаил Семёнович Воронцов родился 130 лет назад, 19 мая 1782 года, в семье генерала, известного дипломата. Детство и юность провёл в Лондоне, где отец служил полномочным министром (российским послом).
По свидетельству современников, Семён Романович был мудрым отцом. С младых ногтей внушал сыну, что любой человек принадлежит прежде всего Отечеству, его первейший долг — любить землю своих предков и доблестно служить ей. А для этого надо получить основательное образование и укрепиться в православной вере. Продуманная система образования, разработанная отцом для сына, при блестящих способностях Михаила снабдила его солидным багажом знаний на всю жизнь. Он в совершенстве овладел французским и английским, латынью и греческим. В его ежедневном расписании значились математика, естественные науки, рисование, архитектура, музыка, военное дело. Отец считал необходимым дать сыну в руки и ремесло. Будущий светлейший князь так пристрастился к столярному делу, что до конца жизни в свободное время брал в руки топор и рубанок.
Но главной заслугой Воронцова-старшего было то, что он вырастил из сына истинного россиянина. Прожив полжизни за границей и приобретя внешние признаки англомана, Семён Романович не уставал повторять: «Я русский и только русский». Эта позиция определила всё и для его сына. Провожая девятнадцатилетнего Михаила на Родину, отец предоставил ему полную свободу выбора дела по душе. Появление в Санкт-Петербурге сына российского посла, одного из богатейших вельмож, в полном одиночестве — без слуг и компаньонов несказанно удивило родню. Но ещё в большее недоумение привёл отказ Михаила от привилегии, положенной камергеру. Она давала молодому человеку, решившему посвятить себя армии, право сразу же получить звание генерал-майора. К всеобщему удивлению, Воронцов попросился на службу в самом низшем чине и был зачислен поручиком лейб-гвардии в Преображенский полк.
Из столицы — прямо в бой
Столичная жизнь была не по нутру молодому Воронцову, и он отправляется вольноопределяющимся в Закавказье, где шла война. Суровые условия переносил стоически. С 1803 года началась пятнадцатилетняя, практически беспрерывная военная эпопея Воронцова. Все повышения в звании и награды заработаны им в пороховом дыму сражений. Отечественную войну 1812 года Михаил Семёнович встретил в чине генерал-майора, командиром сводной гренадёрской дивизии.
Талант полководца Воронцова проявлялся не раз. Особенно же ярко — в Бородинском сражении. Гренадёры Воронцова приняли мощнейший удар противника на Семёновских флешах, где Наполеон планировал прорвать оборону русской армии. Против восьми тысяч русских при 50 орудиях были брошены 43 тысячи отборнейших французских войск, беспрерывные атаки которых поддерживались огнём 200 пушек. Жесточайшая схватка длилась три часа — гренадёры не отступили, хотя несли огромные потери. Сам Воронцов был тяжело ранен. Его перевязали прямо на поле и в телеге, одно колесо которой было сбито ядром, вывезли из-под пуль и ядер. В армию из московского госпиталя он вернулся с тросточкой, прихрамывая. В битве под Парижем генерал-лейтенант Воронцов самостоятельно действовал против войск, руководимых лично Наполеоном. Мужественно сражавшиеся французы, даже с двукратным численным превосходством были бессильны перед талантом русского военачальника. Военный историк М. Богдановский в исследовании, посвящённом этой одной из последних кровопролитных битв с Наполеоном, особо отмечал Михаила Семёновича:
Военное поприще графа Воронцова озарилось в день Краонского боя блеском славы, возвышенной скромностью, обычною спутницей истинного достоинства».
С марта 1814 года, когда русские войска вошли в Париж, Воронцов на четыре года стал командиром русского оккупационного корпуса. Теперь от него требовался уже не боевой опыт, а терпимость, внимание к людям, дипломатичность и административный навык. Главной заботой было самое насущное: сохранить боеспособность смертельно уставшей армии, обеспечить бесконфликтное сосуществование победивших войск и мирного населения. Не обошлось без недоразумений. Одно из них было порождено тем, что правительство выделило корпусу деньги за два года службы. Герои войны пустились во все тяжкие, вспомнив о радостях жизни — женщинах и прочих удовольствиях. Догадываясь, во что это вылилось, Воронцов перед отправкой корпуса в Россию велел собрать сведения обо всех долгах, сделанных за это время корпусными офицерами. В сумме получилось полтора миллиона ассигнациями.
Полагая, что победители должны покинуть Париж достойным образом, Воронцов выплатил этот долг, продав имение Круглое, доставшееся ему в наследство от тётки, Екатерины Романовны Дашковой.
Слух об этом дошёл до Петербурга, и там вовсю муссировалось, что либерализм Воронцова породил всплеск якобинского духа, что не могло не отразиться на дисциплине и военной выучке солдат. Сделав смотр продвигающимся на восток русским войскам в Германии, Александр I выразил недовольство их недостаточно быстрым шагом. На что Воронцов парировал: «Ваше Величество, этим шагом мы пришли в Париж».
Губернатор южных пределов
В феврале 1819 года
В 1823 году Воронцов был назначен генерал-губернатором юга России, чем был очень доволен, не находя отрады в светской столичной жизни. Для человека инициативного громадное полусонное пространство с редкими вкраплениями цивилизации, край, до которого у центра всё никак не доходили руки, погрязший в национальных, экономических, культурных, военных и прочих проблемах, был настоящей находкой, тем более что император предоставил ему неограниченные полномочия.
Начал генерал-губернатор с пресловутого бездорожья — неискоренимой русской напасти. Спустя чуть более десяти лет, проехав от Симферополя до Севастополя, А. В. Жуковский записал в дневнике: «Чудная дорога — памятник Воронцову». Приведя в порядок дороги, Воронцов создал первое на юге России Черноморское пароходство.
Именно граф Воронцов содействовал зарождению и развитию крымского виноградарства. Он выписал саженцы разных сортов из Франции, Германии, Испании, пригласил иностранных специалистов, перед которыми поставил задачу: выявить те, которые лучше приживутся и смогут давать необходимые урожаи. Он превратил в виноградники в первую очередь собственные участки земли, приобретённые в Крыму. Знаменитый дворцовый комплекс в Алупке был построен отчасти на деньги, вырученные Воронцовым от продажи собственного вина.
Не полагаясь на субсидии из центра, Воронцов задался целью поставить жизнь в крае на принципы самоокупаемости. Создаются табачные плантации, питомники, опытные фермы, ботанический сад, за границей приобретаются новые по тому времени сельскохозяйственные орудия. Воронцов старался развивать и совершенствовать уже существующие местные традиции. Из Испании и Саксонии по его указанию выписываются элитные породы овец и открываются предприятия по переработке шерсти. Всё это не только оживило жизнь в самой Новороссии, но и изменило отношение к ней. Её перестали воспринимать как дикий и обременительный для государственной казны край.
Заметен был и научно-культурный подъём. До Воронцова в крае было всего четыре гимназии. С прозорливостью умного политика русский генерал-губернатор открывает сеть училищ в недавно присоединённых к России землях. При симферопольской гимназии начинает действовать татарское отделение, в Одессе — еврейское училище, в Керчи — институт для девушек.
Генерал-губернатор регулярно организует экспедиции для изучения Новороссии, описания сохранившихся памятников древности, раскопок. В результате горячей заинтересованности Воронцова, по мнению специалистов, «весь Новороссийский край, Крым и отчасти Бессарабия в четверть века, а труднодоступный Кавказ — в девять лет были исследованы, описаны, иллюстрированы гораздо точнее и подробнее многих внутренних составных частей пространнейшей России».
Кавказская эпопея
Получив в шестьдесят два года от Николая I новое назначение, Воронцов отправляется наместником на Кавказ и главнокомандующим кавказскими войсками, сохранив при этом новороссийское генерал-губернаторство.
Следующие девять лет жизни, практически до самой смерти, Воронцов — в военных походах и в трудах по укреплению русских крепостей и боеготовности армии, а вместе с тем в небезуспешных попытках построить мирную жизнь для мирных людей. По мнению Воронцова, российское присутствие на Кавказе не только не должно подавлять самобытность населяющих его народов, но и просто обязано считаться и приспосабливаться к исторически сложившимся традициям народа, потребностям, характеру жителей.
Накануне
* * *
Из шести детей до солидного возраста дожили дочь Софья и сын Семён, на которых род этой ветви Воронцовых оборвался — они были бездетны.
* * *
За заслуги перед Отечеством светлейшему князю М. С. Воронцову установлены два памятника — в Тифлисе и Одессе. Портрет Воронцова располагается в первом ряду знаменитой «Военной галереи» Зимнего дворца, посвящённой героям войны 1812 года. Бронзовую фигуру фельдмаршала можно видеть среди выдающихся деятелей, помещённых на памятнике «Тысячелетие России» в Новгороде. Его имя значится на мраморных досках Георгиевского зала Московского Кремля в священном списке верных сынов Отечества. А вот могила Михаила Семёновича Воронцова не сохранилась — была взорвана вместе с Одесским кафедральным Преображенском собором в первые годы советской власти.Людмила Обуховская, «Крымская Правда»
