Красноселовка. Среди гор в первозданной тишине
Здесь, в теснине Крымских гор, любое событие приобретает своё звучание. И если несколько лет назад много говорили о лошади, провалившейся в колодец, то прошлый год прошёл в спорах о конфессионной принадлежности развалин на пригорке. А вообще-то Красносёловка — место тихое, далёкое от суеты городов и потому весьма привлекательное.
Конечно, здесь масса и других событий — таких, которыми полна жизнь любого отдалённого села. Тут тебе и проблемы с перевозкой детей в Криничненскую школу, и «игра в футбол» трансформаторной подстанцией (никто не может взять ответственность за неё — ни сельсовет, ни РЭС), и пугающая зима — без электричества, с занесённой снегом дорогой. А ведь она — прямой путь из Белогорска к морскому побережью. И развитие этого шоссе, Джанкой — Приветное, может сделать город у Белой скалы отчасти приморским, да и поднять сёла по пути — Криничное, Головановку, Красносёловку, Карасёвку, Кирпичное.
А пока у гор Кара-Тепе и Кабарга — тишина. Тут она такая звенящая, что, сидя во дворе, чувствуешь себя оглохшим — привычнее нам вечный шум города! Именно за эту первозданную тишину, чистую воду, воздух, которым не надышишься, отсутствие мобильной связи и выбирают Красносёловку дачники из Одессы и Киева, последователи разных экзотических учений и любопытные туристы.
А иначе как объяснить, что исконных уроженцев Красносёловки (Ени-Сала) в селении нет? Живут на своих дачах несколько семей белогорцев, ушедших в эти лесистые места, а всё остальное — либо обитаемые летние дачи, либо на продажу. Но цены на них, скажу вам, кусачие.
Первое документальное упоминание о селении — в османских налоговых ведомостях 1652 года, где поимённо перечислены османские подданные — немусульмане. По мнению ведущих крымских историков А. Герцена и Ю. Могаричева, это были крымские греки. А в «Ведомости о выведенных из Крыма в Приазовье христианах» генерала Суворова от 18 сентября 1778 года говорится, что из деревни Янисоль выселен 831 грек (437 мужчин и 394 женщины), основавших в Приазовье в память о родине село Большой Янисоль.
О числе селений, состоящих в Феодосийском уезде, по «Ведомости» от 1805 года: в деревне Ени-Сала — 31 двор и 128 жителей, исключительно татары. Перепись 1897 года зафиксировала в деревне уже 545 жителей, из них 539 крымских татар.
При Советской власти, до войны, деревня была центром Ени-Сальского сельсовета Карасубазарского района. Мечеть, как и всякий «опиум для народа», была заброшена. А во времена греков здесь был христианский храм. Известный краевед Ирина Лесина изучала окрестности и историю селения и в своих путеводителях рассказывает:
Известия Таврической учёной архивной комиссии за позапрошлый век подтверждают слова краеведа. Но не так давно из-за этих развалин разгорелся нешуточный спор. Истина, как правило, посередине. Мусульмане не всегда разрушали церкви и зачастую просто переделывали их в мечети. Самый яркий пример — Святая София в Стамбуле. А уж в многонациональном и многоконфессионном Крыму это тоже бывало. О том, что храм в Ени-Сале тоже был перестроен, говорят и остатки его планировки, и найденный в одном из огородов медный полумесяц — наверное, с минарета.
Во время Великой Отечественной войны здесь произошёл один из первых и успешных боёв крымских партизан с захватчиками. Группа под командованием Ивана Мотяхина провела несколько боёв, в которых удачно применяла манёвр. Было это 3 января 1942 года, когда партизаны вели боевые действия в поддержку Керченско-Феодосийского десанта, в частности разгромили румынский гарнизон и заняли деревню Ени-Сала. Командир Ичкинского отряда Михаил Чуб считал этот бой самым удачным за всё время пребывания в партизанском лесу. В успехе этой операции важную роль он отводил действию боевой группы Мотяхина.
Ени-Сала пережила ещё одно выселение, на этот раз — крымских татар. В послевоенные годы это — тихое селение в горах, потихоньку вымирающее и сонное. В конце восьмидесятых здесь стали давать участки под дачи, но охотников ехать в лесные дебри было немного. Но вот Владимир Блинцов поселился здесь всерьёз. Он, известный в Крыму рыбовод, выпускник знаменитой Тимирязевской академии, построил тут домик и начал выращивать... Не так просто и перечислить, что — от обычных помидоров до экзотических киви. Во всём ему помогает жена Надежда Семёновна — особенно в переработке всего выращенного.
Несмотря на многочисленные разрушения, типовую застройку советской эпохи и дачную лихорадку, село сохранило колорит крымского горного селения начала ХХ века. В старой части села всё ещё жмутся к склонам саманные домики, крытые желобчатой черепицей — «татаркой», а длинные террасы покоятся на резных деревянных столбах. В одних по-прежнему живут люди, другие стоят пустыми, некоторые уже начинают разрушаться. Именно это путешествие во времени и привлекает туристов. Как говорят в интернете посетившие Красносёловку, «что-то романтичное есть в прогулке по улицам живой истории, и сам по себе просыпается своеобразный охотничий азарт — сфотографировать или нарисовать, сохранить хотя бы на изображении ту, уже прошедшую эпоху, последние следы которой чудом сохранились тут, в горах».
Тянется сюда творческий люд. Несколько лет назад известный скульптор и кузнец Алексей Плисс поселился в доме, которому не меньше столетия, типичной «сакле». Именно его творчество, связанное с огнём и металлом, неизбежно вызывает восторг гостей этих мест. Но Лёша напитывается окружающей тишиной не только для создания скульптур, здесь хорошо пишутся стихи. А соседи Плисса — киевляне Женя и Ксюша — отличные переводчики. Евгений знает в совершенстве несколько европейских языков. По его словам, в этих местах очень хорошо даётся перевод философских работ. Напротив Лёшиной «сакли», через речку и дорогу, у самого леса, живописно расположен двор с особняком — дом известных целителей Сафиуллиных.
Вот такой здесь неповторимый волшебный мир: восторг творчества и бесхозный трансформатор, нешуточные страсти и необычная тишина вечерами, исцеление души и... отсутствие даже крошечного магазина.
Конечно, здесь масса и других событий — таких, которыми полна жизнь любого отдалённого села. Тут тебе и проблемы с перевозкой детей в Криничненскую школу, и «игра в футбол» трансформаторной подстанцией (никто не может взять ответственность за неё — ни сельсовет, ни РЭС), и пугающая зима — без электричества, с занесённой снегом дорогой. А ведь она — прямой путь из Белогорска к морскому побережью. И развитие этого шоссе, Джанкой — Приветное, может сделать город у Белой скалы отчасти приморским, да и поднять сёла по пути — Криничное, Головановку, Красносёловку, Карасёвку, Кирпичное.
А пока у гор Кара-Тепе и Кабарга — тишина. Тут она такая звенящая, что, сидя во дворе, чувствуешь себя оглохшим — привычнее нам вечный шум города! Именно за эту первозданную тишину, чистую воду, воздух, которым не надышишься, отсутствие мобильной связи и выбирают Красносёловку дачники из Одессы и Киева, последователи разных экзотических учений и любопытные туристы.
А иначе как объяснить, что исконных уроженцев Красносёловки (Ени-Сала) в селении нет? Живут на своих дачах несколько семей белогорцев, ушедших в эти лесистые места, а всё остальное — либо обитаемые летние дачи, либо на продажу. Но цены на них, скажу вам, кусачие.
Первое документальное упоминание о селении — в османских налоговых ведомостях 1652 года, где поимённо перечислены османские подданные — немусульмане. По мнению ведущих крымских историков А. Герцена и Ю. Могаричева, это были крымские греки. А в «Ведомости о выведенных из Крыма в Приазовье христианах» генерала Суворова от 18 сентября 1778 года говорится, что из деревни Янисоль выселен 831 грек (437 мужчин и 394 женщины), основавших в Приазовье в память о родине село Большой Янисоль.
О числе селений, состоящих в Феодосийском уезде, по «Ведомости» от 1805 года: в деревне Ени-Сала — 31 двор и 128 жителей, исключительно татары. Перепись 1897 года зафиксировала в деревне уже 545 жителей, из них 539 крымских татар.
При Советской власти, до войны, деревня была центром Ени-Сальского сельсовета Карасубазарского района. Мечеть, как и всякий «опиум для народа», была заброшена. А во времена греков здесь был христианский храм. Известный краевед Ирина Лесина изучала окрестности и историю селения и в своих путеводителях рассказывает:
По статистическим данным 1783 года, в Ени-Сале остались после выселения греков 85 пустых домов и большая церковь Фёдора Тирона и Стратилата. В 1794 году в этой деревне побывал П. Паллас, а в 1833 году — П. Кёппен; оба они упоминают в своих книгах о живших здесь ранее греках и о красивой церкви. В 1898 году её здание ещё стояло и было описано и зарисовано известным крымским учёным Арсением Маркевичем. Однако, по его мнению, это был тип постройки не греческий, а явно армянский. Незадолго до приезда Маркевича со стены церкви исчез камень с надписью, которая, наверное, могла бы рассказать о её строителях и времени постройки.
Известия Таврической учёной архивной комиссии за позапрошлый век подтверждают слова краеведа. Но не так давно из-за этих развалин разгорелся нешуточный спор. Истина, как правило, посередине. Мусульмане не всегда разрушали церкви и зачастую просто переделывали их в мечети. Самый яркий пример — Святая София в Стамбуле. А уж в многонациональном и многоконфессионном Крыму это тоже бывало. О том, что храм в Ени-Сале тоже был перестроен, говорят и остатки его планировки, и найденный в одном из огородов медный полумесяц — наверное, с минарета.
Во время Великой Отечественной войны здесь произошёл один из первых и успешных боёв крымских партизан с захватчиками. Группа под командованием Ивана Мотяхина провела несколько боёв, в которых удачно применяла манёвр. Было это 3 января 1942 года, когда партизаны вели боевые действия в поддержку Керченско-Феодосийского десанта, в частности разгромили румынский гарнизон и заняли деревню Ени-Сала. Командир Ичкинского отряда Михаил Чуб считал этот бой самым удачным за всё время пребывания в партизанском лесу. В успехе этой операции важную роль он отводил действию боевой группы Мотяхина.
Ени-Сала пережила ещё одно выселение, на этот раз — крымских татар. В послевоенные годы это — тихое селение в горах, потихоньку вымирающее и сонное. В конце восьмидесятых здесь стали давать участки под дачи, но охотников ехать в лесные дебри было немного. Но вот Владимир Блинцов поселился здесь всерьёз. Он, известный в Крыму рыбовод, выпускник знаменитой Тимирязевской академии, построил тут домик и начал выращивать... Не так просто и перечислить, что — от обычных помидоров до экзотических киви. Во всём ему помогает жена Надежда Семёновна — особенно в переработке всего выращенного.
Несмотря на многочисленные разрушения, типовую застройку советской эпохи и дачную лихорадку, село сохранило колорит крымского горного селения начала ХХ века. В старой части села всё ещё жмутся к склонам саманные домики, крытые желобчатой черепицей — «татаркой», а длинные террасы покоятся на резных деревянных столбах. В одних по-прежнему живут люди, другие стоят пустыми, некоторые уже начинают разрушаться. Именно это путешествие во времени и привлекает туристов. Как говорят в интернете посетившие Красносёловку, «что-то романтичное есть в прогулке по улицам живой истории, и сам по себе просыпается своеобразный охотничий азарт — сфотографировать или нарисовать, сохранить хотя бы на изображении ту, уже прошедшую эпоху, последние следы которой чудом сохранились тут, в горах».
Тянется сюда творческий люд. Несколько лет назад известный скульптор и кузнец Алексей Плисс поселился в доме, которому не меньше столетия, типичной «сакле». Именно его творчество, связанное с огнём и металлом, неизбежно вызывает восторг гостей этих мест. Но Лёша напитывается окружающей тишиной не только для создания скульптур, здесь хорошо пишутся стихи. А соседи Плисса — киевляне Женя и Ксюша — отличные переводчики. Евгений знает в совершенстве несколько европейских языков. По его словам, в этих местах очень хорошо даётся перевод философских работ. Напротив Лёшиной «сакли», через речку и дорогу, у самого леса, живописно расположен двор с особняком — дом известных целителей Сафиуллиных.
Вот такой здесь неповторимый волшебный мир: восторг творчества и бесхозный трансформатор, нешуточные страсти и необычная тишина вечерами, исцеление души и... отсутствие даже крошечного магазина.
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
Комментарии
Отправить комментарий