Керченско-Феодосийская десантная операция
Во все книги об истории Великой Отечественной войны вошли статьи о беспримерной Керченско-Феодосийской десантной операции, осуществлённой войсками Закавказского (в период боёв десантных сил — уже Кавказского) фронта, силами Черноморского флота и Азовской военной флотилии в период с 25 декабря 1941-го по 2 января 1942 года.
На захваченном плацдарме, а это весь Керченский полуостров, в дальнейшем были развёрнуты войска Крымского фронта. Оттянуты значительные силы противника от Севастополя, сорван немецкий план захвата Тамани и продвижения на Кавказ.
Много воинов остались лежать в братских могилах по всему Керченскому полуострову и феодосийскому предместью. Многие прошли эту суровую школу — восемь дивизий и две бригады общей численностью 62 тысячи человек, более 20 тысяч военных моряков. Сейчас участников десанта едва наберётся несколько сотен человек. На их воспоминаниях, а также рассказах очевидцев тех героических и трагических дней основаны эти записки. Я посетил многие населённые пункты, упоминаемые в сводках о десанте, положил букеты из степного кермека на могилы десантников.
Случайно пару лет назад мне попались неопубликованные рукописи известного в Кировском районе журналиста Сергея Ивановича Титова. Он собрал воспоминания участников ещё в конце60-х, но опубликовать почему-то не смог. Поэтому пользуюсь материалами публициста, увы, покинувшего этот мир. Из рукописи: «Ночью 29 декабря, в 3.48, по приказу капитана I ранга Басистого крейсеры „Красный Кавказ“, „Красный Крым“, эсминцы „Шаумян“, „Незаможник“ и „Железняков“ открыли по Феодосии и станции Сарыголь десятиминутный артиллерийский огонь. С ними от Новороссийска шли транспорт „Кубань“ и 12 катеров. Погода была штормовая, 5-6 баллов, мороз. По пути подорвался на мине эсминец „Способный“, погибло около 200 человек и вся связь полка.
Немцы в Феодосии встречали рождественские праздники и не ждали десанта, тем более в такой шторм. И тут под прикрытием артогня прямо в порт прорвались катера-охотники под командованием капитан-лейтенанта Иванова и стали высаживать штурмовой отряд в 300 человек.
Отрядом командовали старший лейтенант Айдинов и политрук Пономарёв. За ним в порт вошли эсминцы. Крейсер „Красный Кавказ“ пришвартовался прямо к молу, а „Красный Крым“ стал на рейде и разгружался с помощью разных плавсредств под бешеным огнём опомнившихся немцев...
Крейсер Красный Кавказ
Крейсер Красный Крым
С рассветом потянул холодный северо-восточный ветер, началась метель. Но авиация немцев провела бомбёжку порта и штурмующих. Однако было поздно, высадившиеся группы закрепились. Корректировщик огня старшина I статьи Лукьян Бовт был уже на берегу, и очаги сопротивления фашистов быстро подавлялись с кораблей. У железнодорожного моста немцы сосредоточили два орудия, пулемёты. Но их стремительной атакой взял взвод лейтенанта Алякина, причём помог краснофлотцам мальчик Мишка. Он провёл взвод дворами санаториев в обход немецкой позиции. Увы, фамилии отважного паренька никто не запомнил... К полудню предпоследнего дня 1941 года вся Феодосия была освобождена, и наступление пошло в северо-восточном направлении. К исходу первого дня была захвачена и станция Сарыголь. Тут не обошлось без сильных потерь, убиты политруки Штаркман и Марченко, командир роты Полубояров, офицеры Вахлаков и Карлюк».
«44-я армия под командованием генерал-майора А. Н. Первушина высадилась вслед за штурмовыми группами и развила успех военных моряков. Но флот понёс потери: потоплены в порту во время разгрузки „Жан Жорес“, „Ташкент“, „Красногвардейск“, получили повреждения „Курск“, „Дмитров“. Однако корабли и транспорты доставили на плацдарм более 23 тысяч бойцов, более 330 орудий и миномётов, 34 танка, сотни автомашин, много других грузов».
Транспортное судно «Жан Жорес»
«Карагоз и Изюмовка были взяты легко, однако немецкий мотополк и румынская кавалерийская бригада выбили наших на высоты к северу. А 31 декабря потеплело...».
«15 января немцы начали общее наступление превосходящих сил. По всей линии выдвижения советских войск наносился страшный удар — с земли, с воздуха. А наши не закрепились, не смогли вгрызться в мёрзлую землю... И тут фашистские самолёты десятками, волна за волной... Попаданием бомбы в штаб44-й армии командарм Первушин был ранен, убит член военного совета бригадный комиссар А. Т. Комиссаров, контужен начштаба С. Рождественский... Затяжной бой ночью 15 января и весь день 16... Немцы своими четырьмя дивизиями и румынской бригадой прорвали оборону нашей 236-й стрелковой дивизии и устремились к городу. 17 января пришлось оставить Феодосию и отойти на Ак-Монай».
«Всего в Керченско-Феодосийской десантной операции участвовало 42 тысячи человек, 2 тысячи лошадей. Пушки, танки, автомашины — сотнями перебрасывались. Десятки кораблей и судов осуществляли эти переброски...».
Такие вот записи, скорее всего по воспоминаниям очевидцев. Нет только упоминаний о времени после десанта, со 2 по 15 января. Но нельзя думать, что это был период затишья. Бои велись ожесточённые... Правда, уже на Ак-Монае...
Керченско-Феодосийская десантная операция была первой и, наверное, крупнейшей в истории отечественной морской пехоты. Штурм Феодосии с моря изучается на спецкурсах американских «меринс» — морпехов. Это факты известные, но с операцией связано множество других, подчас забытых или доселе не опубликованных. Например, ветераны меня уведомили: стремительным штурмом с моря в Феодосии были захвачены полевая комендатура, гестапо и фельдсвязь. Изъято множество секретных документов, в том числе так называемая «Зелёная папка» Геринга. Бумаги из неё потом фигурировали на Нюрнбергском процессе и изобличали оккупантов и их режим. В них шла речь о работе гестапо, это были и положения о концлагерях.
Но ещё интереснее факты из жизни людей. Отдельно надо рассказать о командире штурмового отряда. Аркадий Фёдорович Айдинов родился в 1898 году в Армавире, по национальности — армянин. С 1920 года участвовал в гражданской войне, а после одним из первых освоил диковинную тогда профессию газосварщика. Работал в1-м московском автопарке. Энтузиаст сварочного дела, Аркадий был талантливым наставником, вырастил целый коллектив газосварщиков. Вместе с учениками он собрал броневик! Активный осоавиахимовец Айдинов прошёл курсы комсостава.
А в сентябре 1939 года призван в Красную Армию, участвовал в освобождении Западной Украины и Белоруссии. Вступил в партию. В 1940 году назначен командиром роты отдельного инжбата Краснознамённого Балтийского флота. С мая 1941 служит в Николаеве, в зенитной артиллерии Черноморского флота. Здесь его и застала война. Был дважды ранен. После госпиталя отправлен в Новороссийск, где назначен командиром штурмового десантного отряда с правом набора личного состава. Айдинов набрал в отряд только добровольцев. Умелое командование штурмовым подразделением свело потери среди матросов к минимуму. После освобождения Феодосии Айдинов назначен комендантом города. Показал себя талантливым администратором. Но в январские дни наступления превосходящих сил противника был тяжело ранен. «Айдиновцы», так матросов отряда называли фронтовики, показали достойный командира героизм, прикрывая отход наших войск. Понеся большие потери, они воспользовались огнём наших крейсеров по наступающим танкам немцев, поднялись во весь рост, расстегнули бушлаты и бросились врукопашную... И шагнули в бессмертие... Но до сих пор нет ни памятника этим героям, именем освободителя не названа улица в Феодосии... Знаю, был у Аркадия Фёдоровича сын Геннадий. В начале войны ему исполнилось 11 лет, но жив ли потомок славного рода, выяснить не смог. Может, отзовётся?
А знает ли кто-то, что своё знаменитое стихотворение «Жди меня...» Константин Симонов впервые прочитал именно в освобождённой Феодосии? Это произошло в редакции «Бюллетеня» армейской газеты «На штурм!» в первые новогодние дни 1942 года. Именно тогда Симонов, спецкор «Красной Звезды», побывал тут, в замёрзшей, но снова советской Феодосии, и из-под его пера вышел не один очерк.
Хочется вспомнить военных корреспондентов, высадившихся вместе с десантом и организовавших выпуск упомянутого «Бюллетеня» — на третий день десанта. И выпускали его каждый день две недели тиражом 2000 экземпляров под непрерывными бомбёжками и обстрелами! Имена военкоров должны войти в историю журналистики: Владимир Сарапкин, Михаил Канискин, Сергей Кошелев, Борис Боровских, Андрей Фадеев. Помогали им полиграфисты из местных жителей М. Барсук, А. Пивко, В. Сычова, П. Морозов, А. Коржова-Дивицкая, Ф. Смык...
Примеров героизма в Феодосии и окрестностях много. Но один — знаковый. Представьте: почти непрерывная двухнедельная бомбардировка. Волны «Юнкерсов». Гул моторов. Грохот взрывов. Смерть и разрушения. В развалинах все здравницы, уничтожены все учебные заведения, театр. Порт и вокзал — сплошные дымящиеся руины. Разрушено 36 промышленных предприятий, две трети жилых домов... И тут — 35 смелых. Разведчики-краснофлотцы. Дерзкий ночной налёт на полевой аэродром недалеко от Старого Крыма. Грандиозный фейерверк из горючего, боеприпасов, обломков самолётов. Конечно, не все крылатые машины смерти были уничтожены, ведь из-под Севастополя немцы перебазировали почти всю авиацию. Но где увековечены имена тех героев?
Не может объяснить наш ум, ставший практичным, ни самоотверженных рейдов в тыл, ни гибельных рукопашных контратак. Под сомнение поставлена сама необходимость десанта, без поддержки авиации и со слабым снабжением. Действительно, ведь когда16-17 января немцы бросили крупные танковые силы, нашим им было противопоставить нечего, кроме храбрости. Гибли моряки и солдаты под гусеницами. Но никто не засомневался, отходя на Ак-Монайские позиции, теряя однополчан в неравных боях.
В Керчи есть всем известная гора Митридат. О феодосийской горе с таким же названием знают не так много людей. Но на них взметнулись в небо обелиски.
В честь победы — тогдашней, зимней и огненной. В память погибших ради этой победы, в честь освобождения родной земли. И для нас, теперешних, забывающих...
На захваченном плацдарме, а это весь Керченский полуостров, в дальнейшем были развёрнуты войска Крымского фронта. Оттянуты значительные силы противника от Севастополя, сорван немецкий план захвата Тамани и продвижения на Кавказ.
Много воинов остались лежать в братских могилах по всему Керченскому полуострову и феодосийскому предместью. Многие прошли эту суровую школу — восемь дивизий и две бригады общей численностью 62 тысячи человек, более 20 тысяч военных моряков. Сейчас участников десанта едва наберётся несколько сотен человек. На их воспоминаниях, а также рассказах очевидцев тех героических и трагических дней основаны эти записки. Я посетил многие населённые пункты, упоминаемые в сводках о десанте, положил букеты из степного кермека на могилы десантников.
Случайно пару лет назад мне попались неопубликованные рукописи известного в Кировском районе журналиста Сергея Ивановича Титова. Он собрал воспоминания участников ещё в конце
Немцы в Феодосии встречали рождественские праздники и не ждали десанта, тем более в такой шторм. И тут под прикрытием артогня прямо в порт прорвались катера-охотники под командованием капитан-лейтенанта Иванова и стали высаживать штурмовой отряд в 300 человек.
Отрядом командовали старший лейтенант Айдинов и политрук Пономарёв. За ним в порт вошли эсминцы. Крейсер „Красный Кавказ“ пришвартовался прямо к молу, а „Красный Крым“ стал на рейде и разгружался с помощью разных плавсредств под бешеным огнём опомнившихся немцев...
Крейсер Красный Кавказ
Крейсер Красный Крым
С рассветом потянул холодный северо-восточный ветер, началась метель. Но авиация немцев провела бомбёжку порта и штурмующих. Однако было поздно, высадившиеся группы закрепились. Корректировщик огня старшина I статьи Лукьян Бовт был уже на берегу, и очаги сопротивления фашистов быстро подавлялись с кораблей. У железнодорожного моста немцы сосредоточили два орудия, пулемёты. Но их стремительной атакой взял взвод лейтенанта Алякина, причём помог краснофлотцам мальчик Мишка. Он провёл взвод дворами санаториев в обход немецкой позиции. Увы, фамилии отважного паренька никто не запомнил... К полудню предпоследнего дня 1941 года вся Феодосия была освобождена, и наступление пошло в северо-восточном направлении. К исходу первого дня была захвачена и станция Сарыголь. Тут не обошлось без сильных потерь, убиты политруки Штаркман и Марченко, командир роты Полубояров, офицеры Вахлаков и Карлюк».
Транспортное судно «Жан Жорес»
«Карагоз и Изюмовка были взяты легко, однако немецкий мотополк и румынская кавалерийская бригада выбили наших на высоты к северу. А 31 декабря потеплело...».
«15 января немцы начали общее наступление превосходящих сил. По всей линии выдвижения советских войск наносился страшный удар — с земли, с воздуха. А наши не закрепились, не смогли вгрызться в мёрзлую землю... И тут фашистские самолёты десятками, волна за волной... Попаданием бомбы в штаб
«Всего в Керченско-Феодосийской десантной операции участвовало 42 тысячи человек, 2 тысячи лошадей. Пушки, танки, автомашины — сотнями перебрасывались. Десятки кораблей и судов осуществляли эти переброски...».
Такие вот записи, скорее всего по воспоминаниям очевидцев. Нет только упоминаний о времени после десанта, со 2 по 15 января. Но нельзя думать, что это был период затишья. Бои велись ожесточённые... Правда, уже на Ак-Монае...
Факты, о которых знают немногие
Керченско-Феодосийская десантная операция была первой и, наверное, крупнейшей в истории отечественной морской пехоты. Штурм Феодосии с моря изучается на спецкурсах американских «меринс» — морпехов. Это факты известные, но с операцией связано множество других, подчас забытых или доселе не опубликованных. Например, ветераны меня уведомили: стремительным штурмом с моря в Феодосии были захвачены полевая комендатура, гестапо и фельдсвязь. Изъято множество секретных документов, в том числе так называемая «Зелёная папка» Геринга. Бумаги из неё потом фигурировали на Нюрнбергском процессе и изобличали оккупантов и их режим. В них шла речь о работе гестапо, это были и положения о концлагерях.
Но ещё интереснее факты из жизни людей. Отдельно надо рассказать о командире штурмового отряда. Аркадий Фёдорович Айдинов родился в 1898 году в Армавире, по национальности — армянин. С 1920 года участвовал в гражданской войне, а после одним из первых освоил диковинную тогда профессию газосварщика. Работал в
А в сентябре 1939 года призван в Красную Армию, участвовал в освобождении Западной Украины и Белоруссии. Вступил в партию. В 1940 году назначен командиром роты отдельного инжбата Краснознамённого Балтийского флота. С мая 1941 служит в Николаеве, в зенитной артиллерии Черноморского флота. Здесь его и застала война. Был дважды ранен. После госпиталя отправлен в Новороссийск, где назначен командиром штурмового десантного отряда с правом набора личного состава. Айдинов набрал в отряд только добровольцев. Умелое командование штурмовым подразделением свело потери среди матросов к минимуму. После освобождения Феодосии Айдинов назначен комендантом города. Показал себя талантливым администратором. Но в январские дни наступления превосходящих сил противника был тяжело ранен. «Айдиновцы», так матросов отряда называли фронтовики, показали достойный командира героизм, прикрывая отход наших войск. Понеся большие потери, они воспользовались огнём наших крейсеров по наступающим танкам немцев, поднялись во весь рост, расстегнули бушлаты и бросились врукопашную... И шагнули в бессмертие... Но до сих пор нет ни памятника этим героям, именем освободителя не названа улица в Феодосии... Знаю, был у Аркадия Фёдоровича сын Геннадий. В начале войны ему исполнилось 11 лет, но жив ли потомок славного рода, выяснить не смог. Может, отзовётся?
А знает ли кто-то, что своё знаменитое стихотворение «Жди меня...» Константин Симонов впервые прочитал именно в освобождённой Феодосии? Это произошло в редакции «Бюллетеня» армейской газеты «На штурм!» в первые новогодние дни 1942 года. Именно тогда Симонов, спецкор «Красной Звезды», побывал тут, в замёрзшей, но снова советской Феодосии, и из-под его пера вышел не один очерк.
Хочется вспомнить военных корреспондентов, высадившихся вместе с десантом и организовавших выпуск упомянутого «Бюллетеня» — на третий день десанта. И выпускали его каждый день две недели тиражом 2000 экземпляров под непрерывными бомбёжками и обстрелами! Имена военкоров должны войти в историю журналистики: Владимир Сарапкин, Михаил Канискин, Сергей Кошелев, Борис Боровских, Андрей Фадеев. Помогали им полиграфисты из местных жителей М. Барсук, А. Пивко, В. Сычова, П. Морозов, А. Коржова-Дивицкая, Ф. Смык...
Примеров героизма в Феодосии и окрестностях много. Но один — знаковый. Представьте: почти непрерывная двухнедельная бомбардировка. Волны «Юнкерсов». Гул моторов. Грохот взрывов. Смерть и разрушения. В развалинах все здравницы, уничтожены все учебные заведения, театр. Порт и вокзал — сплошные дымящиеся руины. Разрушено 36 промышленных предприятий, две трети жилых домов... И тут — 35 смелых. Разведчики-краснофлотцы. Дерзкий ночной налёт на полевой аэродром недалеко от Старого Крыма. Грандиозный фейерверк из горючего, боеприпасов, обломков самолётов. Конечно, не все крылатые машины смерти были уничтожены, ведь из-под Севастополя немцы перебазировали почти всю авиацию. Но где увековечены имена тех героев?
Не может объяснить наш ум, ставший практичным, ни самоотверженных рейдов в тыл, ни гибельных рукопашных контратак. Под сомнение поставлена сама необходимость десанта, без поддержки авиации и со слабым снабжением. Действительно, ведь когда
В Керчи есть всем известная гора Митридат. О феодосийской горе с таким же названием знают не так много людей. Но на них взметнулись в небо обелиски.
В честь победы — тогдашней, зимней и огненной. В память погибших ради этой победы, в честь освобождения родной земли. И для нас, теперешних, забывающих...
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
Видео:
Читайте также:
