Село Дмитрово. В ожидании нефти
Обновлённый пазик привёз нас в село Дмитрово Симферопольского района и скрылся из виду, спустившись с небольшого пригорка. Возле узкой кромки шоссе девочка пасла коричневую козу. Девочка смотрела на нас, наверное, пытаясь угадать, кто мы и зачем приехали. А потом звонко и дружелюбно поприветствовала: «Здравствуйте!».
По левую сторону дороги, разделяющей Дмитрово, вросли в землю старые белёные хатки. Справа высятся новостройки репатриантов. Село спряталось между высокими холмами, поросшими травой, похожей на ту, что растёт на вытоптанных футбольных полях. На холмах — ни деревьев, ни кустарников, и коров, похожих на коричневые кляксы на зелёном сукне, видно издалека. За холмами четыре года назад «Крымгеология» как подрядчик частной киевской фирмы начала бурение нефтяной скважины проектной глубиной в 5500 метров. В 2004 году удалось углубиться более чем на 2,5 тысячи метров.
— Работать быстрее мешают скальные породы, — говорили тогда нефтяники.
Буровую установку было видно издалека — высокое сооружение привлекало внимание не только дмитровцев, но и жителей соседних сёл.
В Дмитрово считали, что если «чёрное золото» найдут, то быть селу с газом: ведь при разработке нефтяной скважины существует большая вероятность обнаружить газ в верхних слоях грунта. Нефть не нашли. Работы свернули, а вышку собрали и увезли.
— Бурить прекратили давно, — рассказывает местный житель Али, пасущий коров неподалёку от пустыря, где раньше был городок нефтяников. — Уже давно не слышно, как «бумкает» и гудит ударная установка. Очень жаль. Ведь село могло разбогатеть. Где нефть — там и богатство.
В «Крымгеологии» сообщили, что работы прекращены ещё в прошлом году, поскольку их не финансирует заказчик. Определить, есть нефть на этом участке или нет, пока невозможно — глубина скважины не позволяет. Её заглушили, и в оставшуюся между грунтом и железной трубой десятисантиметровую щель сельские мальчишки кидают камни, слушая, как они падают, ударяясь то о землю, то о трубу...
В Дмитрово два ставка. У одного из них мы встретили симферопольцев, приехавших поудить рыбу солнечным субботним днём.
— Здесь хорошо, спокойно, — рассказывает Виктор, снимая с крючка бьющегося карасика. — Можно отдохнуть. Подумать. На Симферопольское водохранилище давно перестали ездить — рыбнадзор свирепствует, и рыбалка превращается в охоту: ты удишь рыбу, а на тебя охотятся рыбнадзор и охрана водохранилища. Надоело. А здесь окуньков можно потаскать. Маленькие, конечно, но не в размере дело.
Ставок почти вплотную подступает к невысокому забору крайнего «леводорожного» домика.
— Летом здесь вот такие раки ловятся, — местный мальчуган Серёжа разводит руки, показывая «рака» такого размера, что даже стоять возле воды становится страшно. — Особенно ночью — фонариком подсветишь и таскай себе на здоровье. Вкусные...
Серёжа учится в соседнем селе, потому что в Дмитрово школы давно нет, даже здание не сохранилось. От клуба, в котором когда-то по вечерам плясала молодёжь, а днём работал магазин, остались только стены. Его списали с баланса и, как водится, разворовали. Сейчас здание пригодно только для съёмок фильма о военных действиях: рухнувшая крыша, обвалившиеся дверные проёмы и исписанные стены. «Военную» картину портят только толстые, нахохлившиеся куры, копошащиеся на пороге клуба.
— Этот дом принадлежал семье немцев, — рассказывает Нина Фёдоровна, живущая в селе с 1964 года прошлого столетия. — Но в сороковых годах их выселили, а здание перешло в собственность колхоза. Один из немцев приезжал два года назад. Плакал на пороге. Обнял засохший дуб возле развалин и говорит:
«Я, когда маленький был, залезал на него, чтобы посмотреть, куда брат ушёл». Говорит на русском, конечно, плохо, но всё понятно. Да и что тут понимать?
Кстати, на сельском кладбище ещё сохранились каменные надгробия девятнадцатого века с надписями на немецком языке.
Нина Фёдоровна приехала в Дмитрово не по своей воле. Она родилась в одном из сёл под Чернобылем. Но из-за того, что в60-е, когда строилось Киевское водохранилище, были затоплены 64 населённых пункта, в том числе и её село, переехала в Крым.
— Тогда переселяли кого в Казахстан, кого в Крым, — говорит она. — Наверное, Бог нас спасал — ведь через двадцать три года случилась авария на атомной станции.
Сейчас в Дмитрово живут 268 человек. Как и многие сёла, оно когда-то было богатым, как и во многих, здесь когда-то росли яблоневые, персиковые, грушевые сады, как и во многих, выращивали табак, как во всех сёлах, счастливо-уставшая молодёжь после работы танцевала и играла в шахматы в сельском клубе... Словом, здесь было всё, что было в стране «тотального контроля и непосильной коммунистической диктатуры».
Но пришла долгожданная демократия... И вдохнули дмитровцы дурманящий запах свободы, гуляя в заброшенных неплодоносящих садах, увидели голубое небо в клубе, в этом им теперь не мешает обвалившаяся крыша и рухнувшие фронтоны. Стали ездить дети, рождённые в свободной стране, в школу за несколько километров, а взрослые дмитровцы начали честно наживать капиталы, продавая на рынке картошку и петрушку...
По левую сторону дороги, разделяющей Дмитрово, вросли в землю старые белёные хатки. Справа высятся новостройки репатриантов. Село спряталось между высокими холмами, поросшими травой, похожей на ту, что растёт на вытоптанных футбольных полях. На холмах — ни деревьев, ни кустарников, и коров, похожих на коричневые кляксы на зелёном сукне, видно издалека. За холмами четыре года назад «Крымгеология» как подрядчик частной киевской фирмы начала бурение нефтяной скважины проектной глубиной в 5500 метров. В 2004 году удалось углубиться более чем на 2,5 тысячи метров.
— Работать быстрее мешают скальные породы, — говорили тогда нефтяники.
Буровую установку было видно издалека — высокое сооружение привлекало внимание не только дмитровцев, но и жителей соседних сёл.
В Дмитрово считали, что если «чёрное золото» найдут, то быть селу с газом: ведь при разработке нефтяной скважины существует большая вероятность обнаружить газ в верхних слоях грунта. Нефть не нашли. Работы свернули, а вышку собрали и увезли.
— Бурить прекратили давно, — рассказывает местный житель Али, пасущий коров неподалёку от пустыря, где раньше был городок нефтяников. — Уже давно не слышно, как «бумкает» и гудит ударная установка. Очень жаль. Ведь село могло разбогатеть. Где нефть — там и богатство.
В «Крымгеологии» сообщили, что работы прекращены ещё в прошлом году, поскольку их не финансирует заказчик. Определить, есть нефть на этом участке или нет, пока невозможно — глубина скважины не позволяет. Её заглушили, и в оставшуюся между грунтом и железной трубой десятисантиметровую щель сельские мальчишки кидают камни, слушая, как они падают, ударяясь то о землю, то о трубу...
В Дмитрово два ставка. У одного из них мы встретили симферопольцев, приехавших поудить рыбу солнечным субботним днём.
— Здесь хорошо, спокойно, — рассказывает Виктор, снимая с крючка бьющегося карасика. — Можно отдохнуть. Подумать. На Симферопольское водохранилище давно перестали ездить — рыбнадзор свирепствует, и рыбалка превращается в охоту: ты удишь рыбу, а на тебя охотятся рыбнадзор и охрана водохранилища. Надоело. А здесь окуньков можно потаскать. Маленькие, конечно, но не в размере дело.
Ставок почти вплотную подступает к невысокому забору крайнего «леводорожного» домика.
— Летом здесь вот такие раки ловятся, — местный мальчуган Серёжа разводит руки, показывая «рака» такого размера, что даже стоять возле воды становится страшно. — Особенно ночью — фонариком подсветишь и таскай себе на здоровье. Вкусные...
Серёжа учится в соседнем селе, потому что в Дмитрово школы давно нет, даже здание не сохранилось. От клуба, в котором когда-то по вечерам плясала молодёжь, а днём работал магазин, остались только стены. Его списали с баланса и, как водится, разворовали. Сейчас здание пригодно только для съёмок фильма о военных действиях: рухнувшая крыша, обвалившиеся дверные проёмы и исписанные стены. «Военную» картину портят только толстые, нахохлившиеся куры, копошащиеся на пороге клуба.
— Этот дом принадлежал семье немцев, — рассказывает Нина Фёдоровна, живущая в селе с 1964 года прошлого столетия. — Но в сороковых годах их выселили, а здание перешло в собственность колхоза. Один из немцев приезжал два года назад. Плакал на пороге. Обнял засохший дуб возле развалин и говорит:
«Я, когда маленький был, залезал на него, чтобы посмотреть, куда брат ушёл». Говорит на русском, конечно, плохо, но всё понятно. Да и что тут понимать?
Кстати, на сельском кладбище ещё сохранились каменные надгробия девятнадцатого века с надписями на немецком языке.
Нина Фёдоровна приехала в Дмитрово не по своей воле. Она родилась в одном из сёл под Чернобылем. Но из-за того, что в
— Тогда переселяли кого в Казахстан, кого в Крым, — говорит она. — Наверное, Бог нас спасал — ведь через двадцать три года случилась авария на атомной станции.
Сейчас в Дмитрово живут 268 человек. Как и многие сёла, оно когда-то было богатым, как и во многих, здесь когда-то росли яблоневые, персиковые, грушевые сады, как и во многих, выращивали табак, как во всех сёлах, счастливо-уставшая молодёжь после работы танцевала и играла в шахматы в сельском клубе... Словом, здесь было всё, что было в стране «тотального контроля и непосильной коммунистической диктатуры».
Но пришла долгожданная демократия... И вдохнули дмитровцы дурманящий запах свободы, гуляя в заброшенных неплодоносящих садах, увидели голубое небо в клубе, в этом им теперь не мешает обвалившаяся крыша и рухнувшие фронтоны. Стали ездить дети, рождённые в свободной стране, в школу за несколько километров, а взрослые дмитровцы начали честно наживать капиталы, продавая на рынке картошку и петрушку...
Кирилл Железнов, «Крымская Правда»
