Солнечная Долина
Долина, в которой много солнца и вина, но ещё больше винограда. Долина, которую облюбовал златокудрый Феб, а вслед за ним и греки. Долина, которую изображал на своих полотнах Волошин, а сегодня обожают туристы. И не только за чудный пляж с песком и мелкой галькой. Возлюбленная солнца — Солнечная Долина. Находится она всего в пятнадцати километрах от Судака. Мы держим путь туда.
Вперёд! В царство вин
Надо сказать, что Солнечной эта долина именовалась не сразу. Сначала селение называлось Козы, что, по одной из версий, происходит от Кок-Гез, в переводе — «синий глаз», затем на карте появилось Лагерное. И уже позже селу присвоили его современное название.
Дорога сложная. Она тянется, петляет и ползёт, заставляя сбавлять скорость с восьмидесяти до шестидесяти и сорока километров в час. Водитель серьёзен, сосредоточен и молчалив. В такие моменты к нему лучше не соваться со своими восторгами. Лучше ехать молча, завороженно смотреть на роскошь золотой листвы и её рдеющий багрец, на пьянящие величием скалы, которые в мягкой синеве осеннего неба совсем не кажутся холодными и зловещими, да на аппетитные яблоки, что в вёдрах на обочинах. Впитывать легкомыслие последнего тёплого ветра, путаться в шафранной паутине солнца и запоминать. А ещё — улыбаться велосипедистам, самоотверженно крутящим педали.
Обширные плантации винограда, шикарные коттеджи мини-гостиниц и десятки километров на спидометре, а Солнечной Долины всё нет. Неужели попасть на эту землю не так-то просто? Да, если на развилке Судак — Феодосия поехать прямо вместо того, чтобы свернуть вправо. Но об этом мы узнаём позже. А пока же накручиваем множество километров по кругу, проносимся через страну коньяков и пыхтим дальше.
— Ещё километров пятнадцать, — объясняет нам жительница одного из сёл. — Потом увидите скалу, похожую на сидящую девушку, и совсем скоро будет неприметный поворот налево.
Мордочки диковинных зверюшек и силуэты сидящих и стоящих девушек разных форм и комплекций мерещились нам ещё километров тридцать. И вот наконец-то мы въехали на земли Солнечной Долины.
Встречают нас многоквартирные высотки. А первое «культовое сооружение», которое мы узрели при въезде в село, — Дом культуры. Огромный, монолитный, белый. Он уже закрыт, но местные жители на его работу не жалуются. А ещё в селе много магазинов. Ну а нас тянет к винным лавочкам. В ценах на спиртное мы не сильны, но верим, что здесь дешевле. А самое главное — качественнее. Бормотухи не подсунут. Не должны. Всё-таки мы в царстве крымских вин.
Медленно продвигаемся по улицам, обдуваемым прохладным ветерком с моря. Солнечная Долина похожа на маленький и уютный городок. Как знать, может быть, всё дело в высотках и асфальтированных чистых улочках, пустынных в эту послеобеденную осеннюю пору. Это село с хорошо развитой инфраструктурой насчитывает более двух тысяч жителей. Есть здесь и сельсовет, и почта, и аптека, и школа, в которой в начальных классах — несколько параллелей, что весьма редко для сельских школ. Но главное предприятие — это винзавод.
— Извините, — окликаю жительницу, которая выносит мусор со двора. — А вы давно в Солнечной Долине живёте?
— Давно, — настороженно отвечает селянка.
Но уже через несколько секунд настороженность сменяется общительностью и сдержанно-восторженными рассказами о том, что приехала она сюда в восемьдесят третьем году, а в Крыму же с семьдесят первого. Сейчас Екатерина Макаровна — пенсионерка, а раньше в школе работала.
— Живут здесь только благодаря вину и винограду, — рассказывает собеседница. — Работы хватает всем, потому что на небольшой территории сосредоточен полный цикл производства.
— И в Солнечной Долине самое лучшее вино?
— Ну разумеется, — гордо отвечает она. — Здесь произрастают ценнейшие аборигенные сорта винограда, сохранившиеся ещё со времён греков и генуэзцев. И микроклимат наш, и почвы благоприятны для редкостных сортов винограда. А вина наши и по СНГ идут, и за рубеж. А все, кто сюда приезжает, просто обязаны заглянуть в наши винные магазины.
Громко поёт мулла. В магнитофонной записи. Мы узнаём, что мечетей в селе две. Об одной известно, что построил её зажиточный казанский татарин. Потакая своим капризам и тщеславию, он воздвиг молельное сооружение во дворе собственного дома.
Кусочек неба в Солнечной Долине
Кусочком неба на земле Иоанн Златоуст называл церковь. Свой такой кусочек есть и в этом селе. Храмом Святого Илии Пророка называется. И если о церквях принято говорить, что они возвышаются, то этот храм — притаился в центре села, на холме. Нет в нём привычного величия и роскоши. Нет куполов и колоколен, потому что архитектура — византийская, а храм — древнегреческий. И похож он на маленький домик старой кладки. Но сложен прочно. На извести, из больших плит.
Мы поднимаемся по каменной лестнице и по мощёной дорожке подходим к храму. Справа от входа — плита, на которой читаю: «Под сей плитой покоились мощи священника Петра, убиенного турками в августе 1771 года».
— Чтобы было понятно, что это — святыня, а не обычный дом, зодчие высекали над входом х-образные кресты, — объясняет, показывая, настоятель церкви отец Игорь. — А чтобы проникнуть в святилище, нужно пройти через так называемую «дверь смирения».
И мы входим, склонившись, потому что дверь сделана очень низкой. И если не опустить смиренно голову, тут же последует напоминание — болезненный удар лбом.
Внутри храм кажется выше и величественнее. Но его убранство нельзя назвать пышным. Всё просто и красиво: резной иконостас, расписные стены и свод. Православный крест над алтарём, иконы и иконки, лампадки и свечечки. А ещё живые цветы, сладковатый запах ладана и сухого дерева — всё это завораживает. Мы глядим и вдыхаем, а батюшка лишь смотрит на наш восторг и улыбается. Ещё бы! Ведь когда в 2002 году его прислали сюда, ничего этого не было. Только и того, что пустые оштукатуренные стены, а вместо иконостаса — ширма.
— Мал золотник, да дорог, — говорит он, начиная свой рассказ. — Храм построен в типичном византийском стиле десятого века. По форме он напоминает Ноев ковчег. Ведь это — духовный корабль, на котором можно спастись от гибели в бурном житейском море грехов и страстей.
Главная реликвия храма пророка Илии — мраморная купель IV-V веков. Сделана она из капители колонны языческого собора, привезена из Константинополя, а изготовлена из мрамора с острова Проконес в Мраморном море.
В этой купели по сей день крестят малышей! Из любопытства трогаю. И пальцы ощущают многовековую холодность мрамора.
Этот храм необычной архитектуры овеян множеством чудес и легенд, а время его построения исследователи относят к периоду между IХ и ХII веками.
Одна из легенд повествует, как в средневековье, в праздник Рождества, на селение Козы напали турки. Женщин и детей, которые были в церкви, спас священник Пётр, впустив их в таинственное подземелье под храмом. Пастырь и мужчины погибли. Местные жители считали погибшего священника мучеником и чудотворцем. На скамью у его могилы приводили больных. В советское время захоронение разорили.
Но чудеса здесь происходят и поныне. Паломники и прихожане просят о помощи мученика Петра, молясь у плиты, которая лежит на месте его могилы. И помощь приходит. А у стен храма бесплодные женщины святого Илию молят об исцелении. И получают его.
Чудом считает отец Игорь и то, что при пожаре не сгорела икона Спасителя. Она обгорела, раскололась, но лик Спасителя не повредился. А ещё батюшка показывает иконы, которые возродились в храме. Почерневшие от времени образа проявились в святилище.
За тысячелетия много бед повидал этот древний храм. Нападали на него турки и татары, а в Великую Отечественную службы в нём вели румынские полковые священники. В 1939-м с церкви снесли крест, а в алтаре поставили дизель для выработки электроэнергии. Затем здесь устроили зернохранилище. Храм жил и умирал. И снова жил.
— Когда-то Свято-Ильинская церковь стояла на холме, обнесённом каменным забором. С северной стороны было озеро, — рассказывает настоятель. — Но в шестидесятые годы его осушили, холм срезали, а церковь решили снести. Тогда на подмогу пришли археологи, исследовавшие святилище. Они-то и повесили табличку, свидетельствующую, что Свято-Ильинский храм Х-ХI столетий — памятник архитектуры, охраняемый законом. А дабы храм не рухнул, холм укрепили.
Ещё немного походили возле храма, нашёптывая что-то заученное с детства, посидели на лавочке, ощущая сильную гордость за собственную принадлежность к этой земле и этой вере. И, чего греха таить, приняли приглашение батюшки: наведались к нему на чай. Познакомились с его матушкой и чудными дочурками, поговорили о разном. И поехали. Уже через Судак. Так ближе.
Вперёд! В царство вин
Надо сказать, что Солнечной эта долина именовалась не сразу. Сначала селение называлось Козы, что, по одной из версий, происходит от Кок-Гез, в переводе — «синий глаз», затем на карте появилось Лагерное. И уже позже селу присвоили его современное название.
Дорога сложная. Она тянется, петляет и ползёт, заставляя сбавлять скорость с восьмидесяти до шестидесяти и сорока километров в час. Водитель серьёзен, сосредоточен и молчалив. В такие моменты к нему лучше не соваться со своими восторгами. Лучше ехать молча, завороженно смотреть на роскошь золотой листвы и её рдеющий багрец, на пьянящие величием скалы, которые в мягкой синеве осеннего неба совсем не кажутся холодными и зловещими, да на аппетитные яблоки, что в вёдрах на обочинах. Впитывать легкомыслие последнего тёплого ветра, путаться в шафранной паутине солнца и запоминать. А ещё — улыбаться велосипедистам, самоотверженно крутящим педали.
Обширные плантации винограда, шикарные коттеджи мини-гостиниц и десятки километров на спидометре, а Солнечной Долины всё нет. Неужели попасть на эту землю не так-то просто? Да, если на развилке Судак — Феодосия поехать прямо вместо того, чтобы свернуть вправо. Но об этом мы узнаём позже. А пока же накручиваем множество километров по кругу, проносимся через страну коньяков и пыхтим дальше.
— Ещё километров пятнадцать, — объясняет нам жительница одного из сёл. — Потом увидите скалу, похожую на сидящую девушку, и совсем скоро будет неприметный поворот налево.
Мордочки диковинных зверюшек и силуэты сидящих и стоящих девушек разных форм и комплекций мерещились нам ещё километров тридцать. И вот наконец-то мы въехали на земли Солнечной Долины.
Встречают нас многоквартирные высотки. А первое «культовое сооружение», которое мы узрели при въезде в село, — Дом культуры. Огромный, монолитный, белый. Он уже закрыт, но местные жители на его работу не жалуются. А ещё в селе много магазинов. Ну а нас тянет к винным лавочкам. В ценах на спиртное мы не сильны, но верим, что здесь дешевле. А самое главное — качественнее. Бормотухи не подсунут. Не должны. Всё-таки мы в царстве крымских вин.
Медленно продвигаемся по улицам, обдуваемым прохладным ветерком с моря. Солнечная Долина похожа на маленький и уютный городок. Как знать, может быть, всё дело в высотках и асфальтированных чистых улочках, пустынных в эту послеобеденную осеннюю пору. Это село с хорошо развитой инфраструктурой насчитывает более двух тысяч жителей. Есть здесь и сельсовет, и почта, и аптека, и школа, в которой в начальных классах — несколько параллелей, что весьма редко для сельских школ. Но главное предприятие — это винзавод.
— Извините, — окликаю жительницу, которая выносит мусор со двора. — А вы давно в Солнечной Долине живёте?
— Давно, — настороженно отвечает селянка.
Но уже через несколько секунд настороженность сменяется общительностью и сдержанно-восторженными рассказами о том, что приехала она сюда в восемьдесят третьем году, а в Крыму же с семьдесят первого. Сейчас Екатерина Макаровна — пенсионерка, а раньше в школе работала.
— Живут здесь только благодаря вину и винограду, — рассказывает собеседница. — Работы хватает всем, потому что на небольшой территории сосредоточен полный цикл производства.
— И в Солнечной Долине самое лучшее вино?
— Ну разумеется, — гордо отвечает она. — Здесь произрастают ценнейшие аборигенные сорта винограда, сохранившиеся ещё со времён греков и генуэзцев. И микроклимат наш, и почвы благоприятны для редкостных сортов винограда. А вина наши и по СНГ идут, и за рубеж. А все, кто сюда приезжает, просто обязаны заглянуть в наши винные магазины.
Громко поёт мулла. В магнитофонной записи. Мы узнаём, что мечетей в селе две. Об одной известно, что построил её зажиточный казанский татарин. Потакая своим капризам и тщеславию, он воздвиг молельное сооружение во дворе собственного дома.
Кусочек неба в Солнечной Долине
Кусочком неба на земле Иоанн Златоуст называл церковь. Свой такой кусочек есть и в этом селе. Храмом Святого Илии Пророка называется. И если о церквях принято говорить, что они возвышаются, то этот храм — притаился в центре села, на холме. Нет в нём привычного величия и роскоши. Нет куполов и колоколен, потому что архитектура — византийская, а храм — древнегреческий. И похож он на маленький домик старой кладки. Но сложен прочно. На извести, из больших плит.
Мы поднимаемся по каменной лестнице и по мощёной дорожке подходим к храму. Справа от входа — плита, на которой читаю: «Под сей плитой покоились мощи священника Петра, убиенного турками в августе 1771 года».
— Чтобы было понятно, что это — святыня, а не обычный дом, зодчие высекали над входом х-образные кресты, — объясняет, показывая, настоятель церкви отец Игорь. — А чтобы проникнуть в святилище, нужно пройти через так называемую «дверь смирения».
И мы входим, склонившись, потому что дверь сделана очень низкой. И если не опустить смиренно голову, тут же последует напоминание — болезненный удар лбом.
Внутри храм кажется выше и величественнее. Но его убранство нельзя назвать пышным. Всё просто и красиво: резной иконостас, расписные стены и свод. Православный крест над алтарём, иконы и иконки, лампадки и свечечки. А ещё живые цветы, сладковатый запах ладана и сухого дерева — всё это завораживает. Мы глядим и вдыхаем, а батюшка лишь смотрит на наш восторг и улыбается. Ещё бы! Ведь когда в 2002 году его прислали сюда, ничего этого не было. Только и того, что пустые оштукатуренные стены, а вместо иконостаса — ширма.
— Мал золотник, да дорог, — говорит он, начиная свой рассказ. — Храм построен в типичном византийском стиле десятого века. По форме он напоминает Ноев ковчег. Ведь это — духовный корабль, на котором можно спастись от гибели в бурном житейском море грехов и страстей.
Главная реликвия храма пророка Илии — мраморная купель IV-V веков. Сделана она из капители колонны языческого собора, привезена из Константинополя, а изготовлена из мрамора с острова Проконес в Мраморном море.
В этой купели по сей день крестят малышей! Из любопытства трогаю. И пальцы ощущают многовековую холодность мрамора.
Этот храм необычной архитектуры овеян множеством чудес и легенд, а время его построения исследователи относят к периоду между IХ и ХII веками.
Одна из легенд повествует, как в средневековье, в праздник Рождества, на селение Козы напали турки. Женщин и детей, которые были в церкви, спас священник Пётр, впустив их в таинственное подземелье под храмом. Пастырь и мужчины погибли. Местные жители считали погибшего священника мучеником и чудотворцем. На скамью у его могилы приводили больных. В советское время захоронение разорили.
Но чудеса здесь происходят и поныне. Паломники и прихожане просят о помощи мученика Петра, молясь у плиты, которая лежит на месте его могилы. И помощь приходит. А у стен храма бесплодные женщины святого Илию молят об исцелении. И получают его.
Чудом считает отец Игорь и то, что при пожаре не сгорела икона Спасителя. Она обгорела, раскололась, но лик Спасителя не повредился. А ещё батюшка показывает иконы, которые возродились в храме. Почерневшие от времени образа проявились в святилище.
За тысячелетия много бед повидал этот древний храм. Нападали на него турки и татары, а в Великую Отечественную службы в нём вели румынские полковые священники. В 1939-м с церкви снесли крест, а в алтаре поставили дизель для выработки электроэнергии. Затем здесь устроили зернохранилище. Храм жил и умирал. И снова жил.
— Когда-то Свято-Ильинская церковь стояла на холме, обнесённом каменным забором. С северной стороны было озеро, — рассказывает настоятель. — Но в шестидесятые годы его осушили, холм срезали, а церковь решили снести. Тогда на подмогу пришли археологи, исследовавшие святилище. Они-то и повесили табличку, свидетельствующую, что Свято-Ильинский храм Х-ХI столетий — памятник архитектуры, охраняемый законом. А дабы храм не рухнул, холм укрепили.
Ещё немного походили возле храма, нашёптывая что-то заученное с детства, посидели на лавочке, ощущая сильную гордость за собственную принадлежность к этой земле и этой вере. И, чего греха таить, приняли приглашение батюшки: наведались к нему на чай. Познакомились с его матушкой и чудными дочурками, поговорили о разном. И поехали. Уже через Судак. Так ближе.
Ирина Ковалева, «Крымская Правда»
