Константин Тренев в Симферополе
Константин Тренев... Сейчас я, пожалуй, и не вспомню, в каком возрасте впервые услышала это имя: может, в троллейбусе, когда объявляли остановку «Парк Тренева», а возможно, во время прогулки по скверу, когда мама, остановившись у памятника, сказала: «Это известный писатель Тренев, он жил в Симферополе». Сколько было мне тогда: четыре года или пять? Не помню.Но вот наступило первое сентября моего первого учебного года. Учительница, рассказывая о школе, в которой нам предстояло учиться, назвала не только номер — 11, но и имя, которое она носила — Константина Андреевича Тренева. Дома, подробно распросив маму, я узнала, что Тренев был не только писателем, но еще преподавал в гимназии, в здании которой и находилась моя школа. Так началось мое знакомство с биографией великого земляка.
А вскоре я, страстная любительница печатного слова, прочитала две его пьесы — «Любовь Яровая» и «На берегу Невы». Многое, в силу юного возраста, не поняла, но к драматургии Тренева оказалась неравнодушна уже тогда. А еще был дом на бульваре Франко, мимо которого я долгие годы ходила на работу в театр и думала: почему же до сих пор не создан здесь музей писателя?
Константин Андреевич Тренев родился 21 мая 1876 года (иногда указывается другая дата — 1878) на Харьковщине. О своем детстве он впоследствии рассказал в ряде произведений. Первые литературные опыты Тренева относятся к концу
В Симферополь Константин Андреевич приехал осенью 1909 года, отчасти не по своей воле, а при активном участии Петербургского департамента полиции, где считался политически неблагонадежным. Вскоре он начал преподавать русский язык и педагогику в женской гимназии Станишевской. В 1911 году Константин Андреевич писал М. Горькому:
Педагог-то ведь я опальный, в свое время по какой-то непонятной причине удержавшийся и теперь только терпимый. Невзирая на мои некоторые в этой области положительные качества, держат меня в черном теле: дальше частной женской гимназии не пускают. Свежая иллюстрация: просился я недавно в городскую гимназию, так мне отказали, а взяли кого-то не то из банка, не то из акциза...
Жилось нелегко: финансовые трудности, бесконечные школьные тетради — извечная проблема учителей-словесников. Времени на занятия творчеством оставалось совсем мало — лишь воскресенья да праздники. И все-таки симферопольский период был самым плодотворным в судьбе писателя, именно здесь он создал свои лучшие произведения — «Владыка», «Мокрая балка», «Пугачевщина», «Любовь Яровая».
Сегодня, говоря о Треневе, мы в первую очередь вспоминаем его драматургию. Но было время, когда появление треневских пьес рассматривалось как литературный эксперимент известного беллетриста. Даже его творческий путь делили на два периода: беллетристический и драматургический. Однако тяга к драматическому жанру у него родилась гораздо раньше появления знаменитых пьес. Еще в начале 1911 года он отослал М. Горькому на Капри пьесу «Дорогины». Задумана драма была в Волчанске, но основную работу Тренев проделал уже в Симферополе. Ответ пришел быстро:
Константин Андреевич, пьеса ваша кажется мне вещью талантливой и умной...
Спустя десятилетия Тренев вспоминал, что оценка Горького много значила для него:
Не будь Горького, я прошел бы мимо литературы.
Правда, несмотря на старания Алексея Максимовича драма «Дорогины», опубликованная в 1912 году в столичном журнале, на сценические подмостки так и не попала. Эта ранняя пьеса оказалась излишне громоздкой, что впоследствии отмечал сам автор. Затем была слабая работа «Папа» (1916 г.), о которой Горький писал:
...пьеска неудачная, хотя затеяна оригинально...
В 1919 году К. Тренев принес в симферопольский театр свою новую пьесу «Грешница». Ведущая актриса труппы несравненная Павла Вульф в книге мемуаров «В старом и новом театре» вспоминала:
...вошел большой, неуклюжий, мрачный на вид человек, застенчиво представился и протянул мне клеенчатую тетрадь. „Вот пьесу написал, уж вы извините, хочу просить вас прочитать“, — сказал Константин Андреевич глуховатым голосом с мягким южным говором. Это была его „Грешница“. Не решаясь... отдать пьесу прямо в театр на обсуждение всего коллектива, он хотел узнать о ней мнение режиссера и некоторых ведущих актеров. Тренев пригласил нас в свою очень скромную квартирку в старой части города Симферополя.
Вскоре начались репетиции. Актеры отмечали, что характеры героев произведения — педагогов — выписаны сочно и полны жизни. Но при этом роль главной героини Вульф явно не давалась. «Я чувствовала трудность своего положения — страдающей женщины среди комедийных персонажей», — писала Павла Леонтьевна.
Самокритичная Вульф считала, что «Грешница» не удержалась в репертуаре симферопольского театра по вине актеров, не справившихся с ролями. Но очевидно, и сам Тренев был от «Грешницы» не в восторге. В своих воспоминаниях Павла Леонтьевна приводит еще один интересный факт: «В Крыму мне довелось увидеть Константина Андреевича и в качестве... актера. В одном сборном спектакле-концерте писатели Тренев и Дерман изображали сцену Счастливцева и Несчастливцева в пьесе А. Островского „Лес“. Маленький Дерман и громадный Тренев представляли комический контраст и одним видом своим вызывали шумный восторг зрительного зала. Играл Константин Андреевич правдиво и добросовестно, очень старался, и волновался ужасно. После окончания сцены я зашла к нему за кулисы. Константин Андреевич виновато посмотрел на меня. Держась за сердце, обливаясь потом, он сказал: „Ну и страшная ваша профессия, анафемская“. Долго он не мог прийти в себя от своего первого и, кажется, единственного актерского выступления».
По-дружески тепло относился Тренев и к ученице Вульф Фаине Раневской. Однажды после спектакля он пришел к ней за кулисы и, выразив восхищение талантом молодой актрисы, пожелал ей большого будущего. Дружба Тренева с Вульф и Раневской продолжалась долгие годы, когда все трое уже жили в Москве. Скорее всего, Вульф для Тренева была эталоном актрисы, думается, неслучайно изысканно-утонченной Пановой в «Любови Яровой» он дал редкое имя — Павла.
В 1922 году в симферопольском «Южном альманахе» был опубликован отрывок из романтической трагедии «Пугачевщина». Над ней Константин Андреевич работал три года. В написанной в 1934 году статье «Они учатся и учат других» К. Тренев отмечал:
Я написал „Пугачевщину“, картины народной трагедии, не для театра, а для печати.
В 1924 году «Пугачевщина» вышла в Москве отдельной книгой. А спустя несколько недель автор получил телеграмму:
С огромным интересом прочел Вашу „Пугачевщину“. Прошу исключительное право для постановки в Московском Художественном театре. Немирович-Данченко.
Ровно через год, в сентябре 1925 года, состоялась мхатовская премьера «Пугачевщины».
В небольшой заметке с ироничным названием «Автор и „Любовь“» К. Тренев в 1927 году писал:
«Пугачевщина» и «Яровая» поступили со мной по-разному: первая дала мне литературное имя, вторая отняла его. Нет более писателя Тренева, остался «автор „Любови Яровой“»...
Хотя сам он был по этому поводу раздражен, но «Любовь Яровая», действительно, вершина его драматургии. Первые наброски к ней относятся к
В 1937 году Константин Андреевич вспоминал о работе над «Любовью Яровой»:
...задумана и написана в Крыму, под Симферополем... тишина, крымская степь, грядами уходящая к Чатырдагу, — здесь только недавно стихла гражданская война, и следы ее были еще свежи... Персонажи... взяты, конечно, из жизни, но они не портретны. Только для некоторых из них прототипом служили живые люди. Таковы Дунька, Елисатов и в очень маленькой степени Чир, Горностаевы, Швандя и Любовь Яровая...
Исследователи треневской драматургии утверждают, что прототипом Елисатова был некий педагог и журналист Покровский, Дуньку драматург писал сразу с двух лиц — Дашки и Дуньки, живших по соседству и отличавшихся неуемной страстью к обогащению. Один из учеников Тренева по симферопольскому рабфаку вспоминал:
Спустя много лет я понял, Тренев не только обучал, но и изучал нас... Больше того, я сильно подозреваю, что своего матроса — балагура Швандю автор «Любови Яровой» писал с нашего Васи Васюченко. Этот моряк-черноморец был прозван нами «Рыжим» не только за свою золотистую шевелюру, но и за любовь к шуткам и прибауткам...
Действительно, в «Любови Яровой» явственно чувствуется крымский дух. И хотя в пьесе нет точных географических обозначений, мы понимаем, что Усень — это Узень, а Зеленая горка — Красная горка, хорошо известная симферопольцам.
Первая постановка «Любови Яровой» состоялась 22 декабря 1926 года в Малом театре. Заглавную роль исполнила Вера Пашенная.
Через три месяца, в марте
«Любовь Яровая» начала «триумфальное шествие» по театрам страны, буквально не сходила со сценических подмостков. Интересен тот факт, что П. Вульф и Ф. Раневской, ко времени симферопольской премьеры уже не работавшим в Крыму, все равно довелось воплотить на сцене треневские образы. В смоленском театре Павла Леонтьевна сыграла Любовь, а Фаина Георгиевна — Дуньку.
В Симферополе Тренев прожил до 1931 года, затем переехал в Москву, но часто приезжал в город, где создал свои лучшие произведения.
А симферопольский театр, уже называвшийся Крымским государственным драматическим имени М. Горького, продолжал обращаться к треневской драматургии. В сезон Дунька — Перегонец... новый вклад в галерею запоминающихся образов, созданных этой замечательной артисткой. Яркая, чеканная работа, ничего лишнего, все строго обдуманно, рассчитано.
Она вела роль в несколько гротескном плане, подчеркивая самодовольную сущность своей героини. Это была первая характерная роль А. Перегонец. Неожиданно играл Швандю А. Добкевич. Опытный актер углубил социальную значимость своего героя, показал его умным, мобильным, принципиальным. И, как отмечали коллеги-актеры, его Швандя все время «был разным и с Дунькой, и с Пановой, и с Кошкиным... особенно хорош, когда спасали Яровую...». Пожалуй, эта постановка «Любови Яровой» была наиболее ярким воплощением треневской пьесы на сцене театра имени М. Горького.
Во второй половине XX века симферопольский театр еще дважды обращался к этому произведению. В 1949 году его поставил режиссер Н. Рахманов, роль Любови исполнила ведущая героиня театра послевоенных лет А. Вольская. Затем «Любовь Яровая» появилась в репертуарной афише в 1960 году. Симферопольские театралы со стажем помнят этот спектакль, пользовавшийся большим зрительским успехом, ведь центральные роли в нем исполняли любимцы публики Г. Ноженко (Любовь), Е. Тарасов (Яровой), Л. Бойко (Панова).
Последний раз К. А. Тренев побывал в Крыму в декабре 1944 года. Он беседовал с давними знакомыми, пережившими фашистскую оккупацию, встречался с участниками партизанского движения и планировал написать пьесу о подвиге молодых симферопольских подпольщиков. Но этим планам не суждено было осуществиться — 19 мая 1945 года Константин Андреевич скончался. Не сбылась и еще одна его мечта — создать пьесу «Чеховиада» по мотивам рассказов его любимого писателя.
Уже более ста лет прошло как Тренев поселился в Симферополе. И жаль, что сегодня мы все реже вспоминаем об этой яркой личности. Давно уже нет моей школы, номер 11 носит другое учебное заведение, в программе по литературе не изучается творчество Константина Андреевича. Действительно жаль, мы забываем наших талантливых земляков, а значит — забываем историю своей малой родины...
Людмила Касьяненко, «Крымские известия»
Советский приспособленец и сталинский лизоблюд. Статья написана в таком замшелом коммунячьем стиле, что даже голова закружилась от явного анахронизма, как будто попал в мрачное советское безвременье.
ОтветитьУдалить