Загадочный город тавров на Карт-Кая
Мы отправились в поход по самым древним тропам нашего полуострова. Седая древность подступала к нам то в виде скалы с диковинным названием, то изгибом старинной дороги, то мистикой тумана с загадочными звуками в его глубинах.
Туман преследовал нас с Петровичем, давним моим другом и спутником по туристским тропам, от самой Головановки. Мы прошагали на своих двоих несколько километров по лесной дороге, и тут нам повезло: нас подкинули на машине до урочища Молбай.
Местный лесник Миша со своей женой Татьяной ехал за кизилом к подножию горы Узун-Кая. Мы разговорились и, найдя в окрестных лесистых краях общих знакомых, стали ближе друг другу. Поразило нас мастерство Михаила водить автомобиль по горно-лесной дороге: «Вам бы на „Кэмэл Траффи“ участвовать». Но на этот раз «жигулёнок» послушно довёз нас до обширных полян Молбая. Попрощавшись с лесниками, мы огляделись. Туман как бы отступал, открывая вершины гор, на которых давно хотели побывать. И вот, вперёд и вверх по склонам Узун-Каи, через балки и леса — на гору Карт-Кая. В скалистых известняковых обрывах её затерялся самый загадочный пещерный город.
Эти места никто никогда не изучал. Разведки археологов ещё в советское время прошлись по ним и без восторга отнесли гроты в отвесах Карт-Каи к таврскому времени. Это не богатые средневековые пещерные города Бахчисарайского района, а городишко всенародного равенства, первобытного коммунизма. Неинтересно, диссертации не защитить, имени не сделать.
А ведь тавры — исконные жители нашего полуострова. Многие говорят: «Таврика», «Таврида», имея в виду Крым. Возникли эти географические названия именно от этого народа, который по праву может считаться крымским аборигеном, поскольку вся его история от начала и до конца неразрывно связана с нашим полуостровом. Их племена обитали почти везде в горном Крыму, а в местах, куда пришли мы с Петровичем, проживали напеи. Известны ещё два других племени — арихи и синхи, сведения о которых донёс до нас древнеримский историк Аммиан Марцеллин.
Самые ранние сведения о таврах содержатся в «Истории» Геродота. В археологии же более известны каменные могильники тавров, а также кромлехи и менгиры. У этого народа явления древней мегалитической культуры прослеживаются на протяжении I тысячелетия до н. э., к концу которого она приходит в упадок. Ещё в позапрошлом веке в горном и прибрежном Крыму было обилие каменных ящиков, которые иногда называют крымскими дольменами. В отличие от кавказских дольменов — грандиозных наземных сооружений из цельных каменных плит — крымские дольмены несколько меньше по размерам. Скажу сразу, что такие ящики я встречал недалеко от Карт-Каи, в лесочке урочища Молбай, правда, хорошо сохранился только один, остальные разрушены.
Добыча и искусство обработки камня играли в культуре тавров большую роль. В сооружении каменных ящиков принимал участие весь род. Родичи потом и заканчивали свой жизненный путь в этих могильниках. В одном ящике подчас встречаются до30-45 захоронений. Инвентарь погребений довольно беден: бронзовые украшения, каменные орудия, раковины, бусы. С V в. до н. э. появляются в них железные мечи-акинаки, железные ножи и удила, что свидетельствует о связях со скифами.
Что же произошло с таврами? По-видимому, к IV в. до н. э. какая-то часть таврского населения, волею судеб оказавшаяся в античных городах, «растворилась» среди греков. Другая, значительно большая часть крымских аборигенов, стала частью жителей позднескифских поселений. Как раз в это время скифы-кочевники переходили к оседлости, создавая в предгорьях свои долговременные населённые пункты. Процесс поглощения (ассимиляции) скифами тавров нашёл отражение в письменных и эпиграфических документах. Окончательная ассимиляция тавров, когда они перестали существовать как отдельный этнос, завершилась, очевидно, кII-III вв. нашей эры.
Дискутируя по поводу исчезновения тавров, мы с Петровичем забрались на самую вершину Карт-Каи. Она ещё называется Хотурлес и примечательна своей высотой — 666 метров над уровнем моря. В переводе с тюркского «карт, харт» — старый, а «кая» — скала. «Котур» и «лез» считаются родоплеменными названиями. Но чьими? Уж не от древнейших ли времён остались они?
Как только мы стали спускаться с вершины к городу, всё резко затянуло туманом, липким, призрачным. Петрович тут же вспомнил сакральное число высоты горы и отчасти оказался прав: по всем гротам и обрывистым тропинкам пещерного города пришлось нам лазить в тумане. И только когда мы начали сходить вниз по крутым кулуарам и скалистым выступам, солнце опять выглянуло из-за туманной пелены. «Что-то не хочет Карт-Кая открывать нам свои тайны», — произнёс мистически настроенный Петрович.
Тут прохладный язык тумана снова закрыл от нас город, и откуда-то снизу, с древнейшей дороги, ведущей по долине, послышался топот — то ли конский, а может, и нет. Странный шум пронёсся мимо нас, ниже по дубовому лесу, и стал затихать, уходя к западу — в страну напеев. Мы с Петровичем переглянулись — коней тут точно нет, может, это свиньи, тут кабанов диких встречали не раз. «А может, кентавры?» — подумалось нам одновременно. И мы ничуть бы не удивились, встретив на тропе внизу полулюдей-полуконей. Уж очень в древнюю историю мы попали на Карт-Кае.
Туман преследовал нас с Петровичем, давним моим другом и спутником по туристским тропам, от самой Головановки. Мы прошагали на своих двоих несколько километров по лесной дороге, и тут нам повезло: нас подкинули на машине до урочища Молбай.
Местный лесник Миша со своей женой Татьяной ехал за кизилом к подножию горы Узун-Кая. Мы разговорились и, найдя в окрестных лесистых краях общих знакомых, стали ближе друг другу. Поразило нас мастерство Михаила водить автомобиль по горно-лесной дороге: «Вам бы на „Кэмэл Траффи“ участвовать». Но на этот раз «жигулёнок» послушно довёз нас до обширных полян Молбая. Попрощавшись с лесниками, мы огляделись. Туман как бы отступал, открывая вершины гор, на которых давно хотели побывать. И вот, вперёд и вверх по склонам Узун-Каи, через балки и леса — на гору Карт-Кая. В скалистых известняковых обрывах её затерялся самый загадочный пещерный город.
Эти места никто никогда не изучал. Разведки археологов ещё в советское время прошлись по ним и без восторга отнесли гроты в отвесах Карт-Каи к таврскому времени. Это не богатые средневековые пещерные города Бахчисарайского района, а городишко всенародного равенства, первобытного коммунизма. Неинтересно, диссертации не защитить, имени не сделать.
А ведь тавры — исконные жители нашего полуострова. Многие говорят: «Таврика», «Таврида», имея в виду Крым. Возникли эти географические названия именно от этого народа, который по праву может считаться крымским аборигеном, поскольку вся его история от начала и до конца неразрывно связана с нашим полуостровом. Их племена обитали почти везде в горном Крыму, а в местах, куда пришли мы с Петровичем, проживали напеи. Известны ещё два других племени — арихи и синхи, сведения о которых донёс до нас древнеримский историк Аммиан Марцеллин.
Самые ранние сведения о таврах содержатся в «Истории» Геродота. В археологии же более известны каменные могильники тавров, а также кромлехи и менгиры. У этого народа явления древней мегалитической культуры прослеживаются на протяжении I тысячелетия до н. э., к концу которого она приходит в упадок. Ещё в позапрошлом веке в горном и прибрежном Крыму было обилие каменных ящиков, которые иногда называют крымскими дольменами. В отличие от кавказских дольменов — грандиозных наземных сооружений из цельных каменных плит — крымские дольмены несколько меньше по размерам. Скажу сразу, что такие ящики я встречал недалеко от Карт-Каи, в лесочке урочища Молбай, правда, хорошо сохранился только один, остальные разрушены.Добыча и искусство обработки камня играли в культуре тавров большую роль. В сооружении каменных ящиков принимал участие весь род. Родичи потом и заканчивали свой жизненный путь в этих могильниках. В одном ящике подчас встречаются до
Что же произошло с таврами? По-видимому, к IV в. до н. э. какая-то часть таврского населения, волею судеб оказавшаяся в античных городах, «растворилась» среди греков. Другая, значительно большая часть крымских аборигенов, стала частью жителей позднескифских поселений. Как раз в это время скифы-кочевники переходили к оседлости, создавая в предгорьях свои долговременные населённые пункты. Процесс поглощения (ассимиляции) скифами тавров нашёл отражение в письменных и эпиграфических документах. Окончательная ассимиляция тавров, когда они перестали существовать как отдельный этнос, завершилась, очевидно, к
Дискутируя по поводу исчезновения тавров, мы с Петровичем забрались на самую вершину Карт-Каи. Она ещё называется Хотурлес и примечательна своей высотой — 666 метров над уровнем моря. В переводе с тюркского «карт, харт» — старый, а «кая» — скала. «Котур» и «лез» считаются родоплеменными названиями. Но чьими? Уж не от древнейших ли времён остались они?
Как только мы стали спускаться с вершины к городу, всё резко затянуло туманом, липким, призрачным. Петрович тут же вспомнил сакральное число высоты горы и отчасти оказался прав: по всем гротам и обрывистым тропинкам пещерного города пришлось нам лазить в тумане. И только когда мы начали сходить вниз по крутым кулуарам и скалистым выступам, солнце опять выглянуло из-за туманной пелены. «Что-то не хочет Карт-Кая открывать нам свои тайны», — произнёс мистически настроенный Петрович.
Тут прохладный язык тумана снова закрыл от нас город, и откуда-то снизу, с древнейшей дороги, ведущей по долине, послышался топот — то ли конский, а может, и нет. Странный шум пронёсся мимо нас, ниже по дубовому лесу, и стал затихать, уходя к западу — в страну напеев. Мы с Петровичем переглянулись — коней тут точно нет, может, это свиньи, тут кабанов диких встречали не раз. «А может, кентавры?» — подумалось нам одновременно. И мы ничуть бы не удивились, встретив на тропе внизу полулюдей-полуконей. Уж очень в древнюю историю мы попали на Карт-Кае.
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
Комментарии
Отправить комментарий