Новые напеи села Пчелиное
В Крыму множество населённых пунктов, расположенных в горах. Самый высокогорный находится в Белогорском районе. Село Пчелиное расположено на высоте 660 метров над уровнем моря, в нём — двенадцать домиков, четыре семьи...
До него нетрудно, но долго добираться — сначала от Белогорска до Головановки автостопом, потом километров двенадцать по лесной дороге, по которой попутный транспорт не ходит. Но ноги кормят журналиста.
По дороге встретились несколько интересных природных объектов — каменистая почти высохшая речка Молбай-Узень, большой грот — почти пещера, дубы-великаны до трёх метров в обхвате, таврские могильные каменные ящики.
И слева — отроги Караби-яйлы, а справа — горы Чомбай с множеством гротов.
Когда была пройдена большая часть пути, лес вдруг расступился — и показалось поле с прудом. В низинах припрятались одичавшие груши и вишни. Это — урочище Свободное, или Молбай по-местному.
В древние времена тут жили тавры. Их племена обитали почти всюду в горном Крыму, но именно в этих местах проживали напеи. Много позже появилось село, известное нам, как Молбай, переименованное уже после войны в Свободное. В семидесятых годах прошлого века неперспективное и далёкое Свободное бросили на произвол судьбы. Никто не остался жить даже в статусе хуторянина. А места здесь замечательные — чистый воздух, превосходного вкуса вода в сохранившихся родниках, покосы луговых трав с таким ароматом... Но людей нет.
Такая судьба чуть не постигла и Пчелиное, находящееся на пять километров дальше. Единственная дорога с сопутствующей ей линией электропередачи снова нырнула в лес и вывела к лесному кордону, за которым замаячили домики.
Самое высокогорное крымское село раньше называлось Куртлук. Но мало кто помнит это название — из уроженцев и старожилов остался один Слава, точнее, Вячеслав Босов. Братья его разъехались, устроились на хороших должностях, а Слава так и остался тут, в Пчелином. Увы, зелёный змий — не самый лучший друг человека. «А что остаётся, если других друзей в селе просто нет?» — отреагировал он на мою сентенцию.
Пройдя по селу мимо нескольких домов, раскиданных по небольшой долине, я уж было загрустил — ни души. И тут встретил Владимира.
Придя в его гостеприимный дом на скате холма, я был поражён. Давно не встречал таких приветливых, открытых и увлечённых людей с интересной судьбой. С 2001 года Толстовы — отец семейства Владимир Юрьевич, его жена Нина Ивановна, сын Юрий Владимирович со своей женой Анной, внук Володя — живут в Пчелином. Дом создан по проекту бывшего кораблестроителя Владимира Юрьевича руками мужской половины семьи. Причём вручную у холма отвоёвана большая плоская площадка, на которой воздвигнуты здание и подсобные помещения, расчищен и воссоздан фонтан-родник. Это не только семейный очаг. В этом доме существует духовное братство увлечённых, близких людей.
Иначе для чего бы в наш прагматичный век переезжать им из курортной Феодосии, с депутатских должностей и бухгалтерской работы в потребкооперации, в этакую глухомань? Но Владимир Толстов-старший не просто увлечён спелеологией, он влюблён в пещеры. И нагорье Караби, на склоне которого и расположилось Пчелиное, с сотнями открытых и неоткрытых карстовых полостей — пещер, шахт, гротов, лучшее место для спелеолога. Своей увлечённостью он захватил сына и, думаю, подрастающего внука тоже. А Нина Ивановна всегда была рядом.
Я не знаю другого такого знатока пещер Караби, хотя и знаком с несколькими специалистам по спелеологии. Владимир Юрьевич не только исследует известные карстовые полости, но ищет и открывает новые! Как рассказал Юрий, отец открыл до десятка новых пещер. Сам Толстов-старший из скромности не стал этот факт комментировать, а только сказал: «Каждый ищет и находит свою пещеру. А я просто нашёл их для каждого».
В гости к Толстову частенько заглядывают спелеологи и туристы. Всем им всегда рады в доме на единственной сельской улице Лесной. Всех тут угостят чаем из целебных трав, собранных на высокогорной Караби, дадут голодному обед, а путнику — приют.
Мужчины рода Толстовых много могут рассказать о селе и его окрестностях, о яйле. Радушных хозяев гости прозвали напеями — по имени таврского племени.
Сводил Владимир и меня в глубины этой крымской яйлы. Побывали мы в большой пещере Шан-Кая-Кобасы. В древнейшие времена служила она таврам святилищем и домом для жреца. Показал Толстов мне таврский пещерный город на горе Карт-Кая, который много старше знаменитых пещерных городов, но почти неизвестен в научном мире.
Насколько я помню древнегреческую мифологию, напеями назывались и нимфы долин — хранительницы природных мест и объектов. И Толстовы уж точно напеи долины Куртлук — Пчелиного.
Заинтересовался я и затерянным городом в долине речки Бой-Су, недалеко от Пчелиного. Путь туда лежал через вековой буковый лес под «стеной» склонов Караби-яйлы. Действительно, город был, и я нашёл его руины. От бывших сооружений остались фундаменты, крепиды улиц, основание какого-то храма. Всё сильно поросло лесом и перелопачено «чёрными археологами». Из исторической литературы знаю, что официально в городище никто не копал. Потому никто и не знает, что это за населённый пункт, как он назывался и кто в нём жил. Краеведы именуют его по названию реки — Бой-Су, что переводят как «берег», опираясь на второе слово «су» — вода. Выскажу и свою гипотезу. «Бой» или «бай» в тюркских языках означает богатый. Не оттого ли тут не один сезон роют «чёрные» археологи? В городище нашёл я много средневековой керамики, но не её фрагменты интересуют «чернушников».
Затерянные городища средневековья и глухие высокогорные сёла 21 столетия, что роднит и объединяет вас? Только ли отсутствие людей и схожесть условий горно-лесной зоны Крыма? Молчат в ответ обомшелые камни старинного укрепления и развалившегося полвека назад дома в Пчелином. Люди ушли оттуда и отсюда. Остаются лишь напеи — одни в легендах, другие — на месте своего нового обитания, выбранного ими для того, чтобы продолжала жить древняя высокогорная страна наших пращуров. И в этом видны и схожесть, и смысл, и будущее глубинки.
До него нетрудно, но долго добираться — сначала от Белогорска до Головановки автостопом, потом километров двенадцать по лесной дороге, по которой попутный транспорт не ходит. Но ноги кормят журналиста.
По дороге встретились несколько интересных природных объектов — каменистая почти высохшая речка Молбай-Узень, большой грот — почти пещера, дубы-великаны до трёх метров в обхвате, таврские могильные каменные ящики.
И слева — отроги Караби-яйлы, а справа — горы Чомбай с множеством гротов.
Когда была пройдена большая часть пути, лес вдруг расступился — и показалось поле с прудом. В низинах припрятались одичавшие груши и вишни. Это — урочище Свободное, или Молбай по-местному.
В древние времена тут жили тавры. Их племена обитали почти всюду в горном Крыму, но именно в этих местах проживали напеи. Много позже появилось село, известное нам, как Молбай, переименованное уже после войны в Свободное. В семидесятых годах прошлого века неперспективное и далёкое Свободное бросили на произвол судьбы. Никто не остался жить даже в статусе хуторянина. А места здесь замечательные — чистый воздух, превосходного вкуса вода в сохранившихся родниках, покосы луговых трав с таким ароматом... Но людей нет.
Такая судьба чуть не постигла и Пчелиное, находящееся на пять километров дальше. Единственная дорога с сопутствующей ей линией электропередачи снова нырнула в лес и вывела к лесному кордону, за которым замаячили домики.
Самое высокогорное крымское село раньше называлось Куртлук. Но мало кто помнит это название — из уроженцев и старожилов остался один Слава, точнее, Вячеслав Босов. Братья его разъехались, устроились на хороших должностях, а Слава так и остался тут, в Пчелином. Увы, зелёный змий — не самый лучший друг человека. «А что остаётся, если других друзей в селе просто нет?» — отреагировал он на мою сентенцию.
Пройдя по селу мимо нескольких домов, раскиданных по небольшой долине, я уж было загрустил — ни души. И тут встретил Владимира.
Придя в его гостеприимный дом на скате холма, я был поражён. Давно не встречал таких приветливых, открытых и увлечённых людей с интересной судьбой. С 2001 года Толстовы — отец семейства Владимир Юрьевич, его жена Нина Ивановна, сын Юрий Владимирович со своей женой Анной, внук Володя — живут в Пчелином. Дом создан по проекту бывшего кораблестроителя Владимира Юрьевича руками мужской половины семьи. Причём вручную у холма отвоёвана большая плоская площадка, на которой воздвигнуты здание и подсобные помещения, расчищен и воссоздан фонтан-родник. Это не только семейный очаг. В этом доме существует духовное братство увлечённых, близких людей.
Иначе для чего бы в наш прагматичный век переезжать им из курортной Феодосии, с депутатских должностей и бухгалтерской работы в потребкооперации, в этакую глухомань? Но Владимир Толстов-старший не просто увлечён спелеологией, он влюблён в пещеры. И нагорье Караби, на склоне которого и расположилось Пчелиное, с сотнями открытых и неоткрытых карстовых полостей — пещер, шахт, гротов, лучшее место для спелеолога. Своей увлечённостью он захватил сына и, думаю, подрастающего внука тоже. А Нина Ивановна всегда была рядом.
Я не знаю другого такого знатока пещер Караби, хотя и знаком с несколькими специалистам по спелеологии. Владимир Юрьевич не только исследует известные карстовые полости, но ищет и открывает новые! Как рассказал Юрий, отец открыл до десятка новых пещер. Сам Толстов-старший из скромности не стал этот факт комментировать, а только сказал: «Каждый ищет и находит свою пещеру. А я просто нашёл их для каждого».
В гости к Толстову частенько заглядывают спелеологи и туристы. Всем им всегда рады в доме на единственной сельской улице Лесной. Всех тут угостят чаем из целебных трав, собранных на высокогорной Караби, дадут голодному обед, а путнику — приют.
Мужчины рода Толстовых много могут рассказать о селе и его окрестностях, о яйле. Радушных хозяев гости прозвали напеями — по имени таврского племени.
Сводил Владимир и меня в глубины этой крымской яйлы. Побывали мы в большой пещере Шан-Кая-Кобасы. В древнейшие времена служила она таврам святилищем и домом для жреца. Показал Толстов мне таврский пещерный город на горе Карт-Кая, который много старше знаменитых пещерных городов, но почти неизвестен в научном мире.
Насколько я помню древнегреческую мифологию, напеями назывались и нимфы долин — хранительницы природных мест и объектов. И Толстовы уж точно напеи долины Куртлук — Пчелиного.
Заинтересовался я и затерянным городом в долине речки Бой-Су, недалеко от Пчелиного. Путь туда лежал через вековой буковый лес под «стеной» склонов Караби-яйлы. Действительно, город был, и я нашёл его руины. От бывших сооружений остались фундаменты, крепиды улиц, основание какого-то храма. Всё сильно поросло лесом и перелопачено «чёрными археологами». Из исторической литературы знаю, что официально в городище никто не копал. Потому никто и не знает, что это за населённый пункт, как он назывался и кто в нём жил. Краеведы именуют его по названию реки — Бой-Су, что переводят как «берег», опираясь на второе слово «су» — вода. Выскажу и свою гипотезу. «Бой» или «бай» в тюркских языках означает богатый. Не оттого ли тут не один сезон роют «чёрные» археологи? В городище нашёл я много средневековой керамики, но не её фрагменты интересуют «чернушников».
Затерянные городища средневековья и глухие высокогорные сёла 21 столетия, что роднит и объединяет вас? Только ли отсутствие людей и схожесть условий горно-лесной зоны Крыма? Молчат в ответ обомшелые камни старинного укрепления и развалившегося полвека назад дома в Пчелином. Люди ушли оттуда и отсюда. Остаются лишь напеи — одни в легендах, другие — на месте своего нового обитания, выбранного ими для того, чтобы продолжала жить древняя высокогорная страна наших пращуров. И в этом видны и схожесть, и смысл, и будущее глубинки.
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
Читайте также:
