Как добывают газ в Крыму. Экскурсия на платформу «Штормовая»
В иллюминаторах вертолёта Ми-8 — серые из-за пасмурной погоды просторы Чёрного моря. Вместе с монотонным гудением «вертушки» они действуют на многих лучше снотворного. Но мы пристально высматриваем «остров», на котором должны приземлиться. И вот в семидесяти километрах от обрывистых берегов Тарханкута наконец замечаем тёмное пятно. Приблизившись к нему, вертолёт делает круг и против ветра, чтобы не сдуло порывом, заходит на посадку. Под нами — морская стационарная газодобывающая платформа «Штормовая».
Пока группа сотрудников государственного акционерного общества «Черноморнефтегаз», прилетевшая на двухнедельную вахту, принимала её, мы встретились с начальником МСП-17 Левоном Амбарцумяном и его заместителем Виктором Павловым. Знакомство началось с пространного инструктажа по технике безопасности, ведь для добытчиков газа в открытом море «взрыв», «пожар» и «стихийное бедствие» — не просто слова. Узнав, где хранятся спасательные жилеты, и надев каски, без которых здесь запрещено находиться, отправляемся смотреть, как добывают газ.
Интересуемся, курят ли на платформе, потому что зажигалки у нас забрали ещё на земле во время прохождения пограничного контроля. «Только в специально отведённом месте», — говорит Виктор Павлов по дороге к курилке, которая оборудована на палубе жилищного блока. Отдавая дань привычке (задымив от автомобильного прикуривателя, вмонтированного в стену), рассматриваем «мотобот». Их на платформе два, каждый рассчитан на 23 человека, причём конструкция лодки-неваляшки такова, что даже в сильнейший шторм она не пойдёт ко дну.
А до него немало — глубина моря здесь 53 метра. И ещё 15 метров от поверхности до основания палубы. Такое расстояние рассчитывалось с учётом штормов, бушевавших в этом районе последние пятьдесят лет. Они были сильными, поэтому и получила платформа такое тревожное название.
Разговор прерывает... стая дельфинов, игравшая метрах в тридцати. В отличие от нас, газодобытчики нисколько не удивились — дельфины сюда приплывают частенько. «Значит, море в округе чистое?», — задаём вопрос Виктору Павлову. «Конечно, — уверяет он, — добыча идёт по „стандарту нулевого сброса“, когда в море с платформы не попадает абсолютно ничего. Даже воду, которая поднимается вместе с углеводородами, очищаем и нагнетаем обратно в поглощающий пласт».
Жилищный блок отделён от промышленного не только взрывопоглощающей бетонной стеной. До площадки, на которой с вертолёта хорошо видны три больших крана, бочки и множество труб, можно добраться только по шестидесятиметровому мостику. Остановившись на его середине, чтобы рассмотреть громадные сваи, на которых взгромоздился железный остров, узнаём от замначальника, что газ здесь нашли на отметке 2000 метров. «Это средняя глубина, — объясняет „экскурсовод“, — например, в Сибири некоторые скважины качают газ и нефть с глубины более семи километров, а на Каспии есть месторождения всего лишь в10-20 метрах от поверхности дна».
С приближением к промблоку усиливается раздражающий писк — это добытый газ, загнанный в узкую трубу, противится перегону на берег. Перебивает его только шум из помещения, в которое мы вошли в первую очередь. Это — «сердце» платформы, дизель-генераторная. Не подумайте только, как мы, что электричество необходимо для работы насосов, которые выкачивают газ: из подземных кладовых он выходит под собственным давлением, а потому никаких насосов тут нет. Электричество вырабатывается для нужд людей и питания всевозможных приборов.
Разобравшись в тонкостях жизнеобеспечения «Штормовой», продвигаемся вглубь, где писклявый «крик» газа ещё сильнее. Тут сплошь какие-то трубы, вентили и задвижки.
— А в этих баках находится раствор, которым при необходимости можно заполнить скважину и прекратить выход газа на поверхность, — говорит Виктор Павлов. И будто специально, как только мы вышли на палубу, пахнуло газом. По крайней мере, так показалось нам. На самом деле это был метанол — технический спирт, который пускают по газопроводу, чтобы в нём не образовывались твёрдые частицы — гидраты, которые забивают трубы. «Не переживай, концентрация метанола в воздухе минимальна — это не опасно», — успокаивает Виктор нашего фотокора, не вовремя вспомнившего о губительных свойствах спирта.
Наконец, рассказав по пути о специальных антикоррозийных красках, которыми на платформе покрывается всё, от свай до задвижек на трубах, Виктор приводит нас в главный цех — газодобывающих скважин.
Первая из них (всего на «Штормовой» четырнадцать скважин) была пробурена в 1991 году. Две последних — в прошлом году. Они работают беспрерывно и в сутки дают 1,8 миллиона кубометров голубого топлива.
— Из недр вместе с газом поднимается газоконденсат, его ещё называют лёгкой нефтью, — объясняет тонкости добычи Виктор Павлов. — Они попадают в установку предварительной подготовки, где вода отделяется и освобождается от остатков газа. Он вместе с газоконденсатом по трубопроводу, который проложен по дну, транспортируется в бухту Очеретай на распределительную станцию. Оттуда — в Глебовское хранилище, где газ проходит окончательную комплексную подготовку для подачи потребителям. Газоконденсат вывозят для переработки.
— Как-то легко у вас всё получается: находясь в море, извлечь газ из-под двухкилометровой толщи земли — вроде как баллон открыть или конфорку включить, — делимся впечатлениями с Виктором Павловым. Хотя и понимаем, что эта «простота» — результат напряжённого труда обслуживающего персонала, десятков научных институтов, разработавших месторождение, установивших платформу и оборудовавших её современной техникой, за которой остаётся только наблюдать и поддерживать в рабочем состоянии. А чего стоит это «поддерживать в рабочем состоянии»?
Смена на «Штормовой» длится две недели. Именно столько операторы по добыче газа, электрики, слесари, радисты, машинисты и повара с медработниками (всего почти тридцать человек) находятся в море, оторванные от семей и домашних забот. Не всегда помогает даже мобильная связь, которая здесь работает с перебоями. «Как жена с детьми переживает ваши „командировки“?» — интересуемся у электромонтёра Виктора Михеева. «А что нам остаётся делать? Жить-то надо.
И „Черноморнефтегаз“, скажу вам, лучший вариант в нашем регионе — он обеспечивает работой процентов сорок жителей Черноморского и тех, кто едет сюда из окрестных сёл, из Евпатории и даже Симферополя», — говорит Виктор, пришедший на предприятие в 1995 году. Он не скрывает: работа сложная, зато хорошо оплачиваемая. Приходится быть начеку все двадцать четыре часа в сутки. Кроме оборудования, надо починять то какой-нибудь холодильник, а то и радио, ведь на платформе — та же жизнь, что и на берегу. Обустраивать её, кстати, помогает реально действующий профсоюз. Например, недавно он приобрёл для комнаты отдыха большой телевизор, подключил спутниковое телевидение,DVD-проигрыватели. Во многих комнатах (кубриках, потому что почти всё здесь, как на корабле) — кондиционеры. Есть и спортивный зал со всевозможным «железом» и теннисным столом. Правда, наш собеседник, электрик Виктор заходит в него редко: «Так устаю за день, что не до спортзала», — говорит он.
— Приготовиться к отлёту первой группе, вертолёт будет через пятнадцать минут, — прерывает нас сообщение из динамиков внутренней связи. Этим рейсом должны отправиться и мы.
Полуторачасовое спешное «путешествие» по уютным кубрикам, душевым с пресной и морской водой, столовой, буфету и радиорубке газодобывающей платформы завершается разговором в кабинете начальника. Левон Амбарцумян (на фото) познакомил нас с недавно проведённым каналом цифровой связи, по которому вся информация о добыче газа из каждой скважины в режиме реального времени передаётся на берег. Есть на платформе и Интернет. «Правда, закрыли доступ к почте и, на мой взгляд, несправедливо. Те же фотографии надо домой отправить — сколько не видимся — а не получается», — сетует начальник.
Вертолёт поднимается со взлётной площадки, делает круг и удаляется от платформы. Через девять минут лёта появляется связь. Кто помоложе, радостно читает принятые сообщения. Люди постарше сидят, склонив головы. Смена, видимо, была не из лёгких. Ещё десять минут — и видны многоэтажки Черноморского. Возможно, их жителей согревает именно тот газ, который добыли на платформе «Штормовая».
***
Все мы знаем, насколько сильно наша жизнь зависит от природного газа. Однако далеко не каждый представляет себе (или представлял — до прочтения этого репортажа), насколько тяжела работа газодобытчика, тем более — в море. Лучше всех об этой трудной профессии знают в государственном акционерном обществе «Черноморнефтегаз» — единственной украинской компании, ведущей разработки на шельфе Чёрного и Азовского морей.
С вопросами о процессе добычи голубого топлива мы обратились к председателю правления ГАО «Черноморнефтегаз» Анатолию Присяжнюку.
— Наша компания выполняет важнейшую миссию — она несёт тепло в дома людей. Зимой крымчане в полной мере могут оценить результаты титанического труда тысяч работников ГАО «Черноморнефтегаз». Основная добыча природного газа и газоконденсата ведётся нами в море, где людям приходится работать круглосуточно. Морская добывающая платформа — это не то место, где можно всё пустить на самотёк, хоть немного расслабиться или приостановить производство на выходные: добыча и последующая транспортировка газа ведутся непрерывно. Работники сменяются на буровых вахтенным методом каждые две недели. Только представьте себе — провести две недели в открытом море, причём не на круизном лайнере! Конечно, на платформах действует автономная система жизнеобеспечения, но она никогда не заменит домашний очаг. И руководство компании, прекрасно зная о сложнейших условиях труда своих работников, постоянно заботится об их улучшении, — говорит Анатолий Иосифович.
По его словам, самоотверженный труд сотрудников ГАО на протяжении почти 30 лет позволил достичь ежегодной добычи газа на уровне 1,5 млрд кубометров и построить сеть магистральных газопроводов, опоясывающих Крымский полуостров.
— Главная наша ценность — это, безусловно, люди, работающие при любой погоде. К сожалению, постоянно чувствуется нехватка специалистов, поэтому мы очень серьёзно отнеслись к решению кадрового вопроса. Каждый год на работу в компанию приходят молодые специалисты, получившие образование на факультете нефтегазовых технологий Ивано-Франковского университета нефти и газа за счёт средств ГАО «Черноморнефтегаз». Это — наш вклад в успешное развитие компании уже в ближайшем будущем. Достаточно сказать, что средний возраст работников ГАО — около 50 лет. Надо, чтобы ветераны производства поделились накопленным опытом с новым поколением. Что особенно важно — эти знания попадут в подготовленную почву. Нам очень нужны молодые высококвалифицированные специалисты, и мы их получаем, — подчеркнул Анатолий Присяжнюк.
Пока группа сотрудников государственного акционерного общества «Черноморнефтегаз», прилетевшая на двухнедельную вахту, принимала её, мы встретились с начальником МСП-17 Левоном Амбарцумяном и его заместителем Виктором Павловым. Знакомство началось с пространного инструктажа по технике безопасности, ведь для добытчиков газа в открытом море «взрыв», «пожар» и «стихийное бедствие» — не просто слова. Узнав, где хранятся спасательные жилеты, и надев каски, без которых здесь запрещено находиться, отправляемся смотреть, как добывают газ.
Интересуемся, курят ли на платформе, потому что зажигалки у нас забрали ещё на земле во время прохождения пограничного контроля. «Только в специально отведённом месте», — говорит Виктор Павлов по дороге к курилке, которая оборудована на палубе жилищного блока. Отдавая дань привычке (задымив от автомобильного прикуривателя, вмонтированного в стену), рассматриваем «мотобот». Их на платформе два, каждый рассчитан на 23 человека, причём конструкция лодки-неваляшки такова, что даже в сильнейший шторм она не пойдёт ко дну.
А до него немало — глубина моря здесь 53 метра. И ещё 15 метров от поверхности до основания палубы. Такое расстояние рассчитывалось с учётом штормов, бушевавших в этом районе последние пятьдесят лет. Они были сильными, поэтому и получила платформа такое тревожное название.
Разговор прерывает... стая дельфинов, игравшая метрах в тридцати. В отличие от нас, газодобытчики нисколько не удивились — дельфины сюда приплывают частенько. «Значит, море в округе чистое?», — задаём вопрос Виктору Павлову. «Конечно, — уверяет он, — добыча идёт по „стандарту нулевого сброса“, когда в море с платформы не попадает абсолютно ничего. Даже воду, которая поднимается вместе с углеводородами, очищаем и нагнетаем обратно в поглощающий пласт».
Жилищный блок отделён от промышленного не только взрывопоглощающей бетонной стеной. До площадки, на которой с вертолёта хорошо видны три больших крана, бочки и множество труб, можно добраться только по шестидесятиметровому мостику. Остановившись на его середине, чтобы рассмотреть громадные сваи, на которых взгромоздился железный остров, узнаём от замначальника, что газ здесь нашли на отметке 2000 метров. «Это средняя глубина, — объясняет „экскурсовод“, — например, в Сибири некоторые скважины качают газ и нефть с глубины более семи километров, а на Каспии есть месторождения всего лишь в
С приближением к промблоку усиливается раздражающий писк — это добытый газ, загнанный в узкую трубу, противится перегону на берег. Перебивает его только шум из помещения, в которое мы вошли в первую очередь. Это — «сердце» платформы, дизель-генераторная. Не подумайте только, как мы, что электричество необходимо для работы насосов, которые выкачивают газ: из подземных кладовых он выходит под собственным давлением, а потому никаких насосов тут нет. Электричество вырабатывается для нужд людей и питания всевозможных приборов.
Разобравшись в тонкостях жизнеобеспечения «Штормовой», продвигаемся вглубь, где писклявый «крик» газа ещё сильнее. Тут сплошь какие-то трубы, вентили и задвижки.
— А в этих баках находится раствор, которым при необходимости можно заполнить скважину и прекратить выход газа на поверхность, — говорит Виктор Павлов. И будто специально, как только мы вышли на палубу, пахнуло газом. По крайней мере, так показалось нам. На самом деле это был метанол — технический спирт, который пускают по газопроводу, чтобы в нём не образовывались твёрдые частицы — гидраты, которые забивают трубы. «Не переживай, концентрация метанола в воздухе минимальна — это не опасно», — успокаивает Виктор нашего фотокора, не вовремя вспомнившего о губительных свойствах спирта.
Чистый природный газ не имеет запаха. Чтобы можно было определить утечку по запаху, в газ добавляют небольшое количество веществ, имеющих сильный неприятный запах.Природный газ, оказывается, вообще капризен. Чтобы он поступал на берег, помимо метанола частенько приходится использовать так называемые «поршни» — резиновые шары разных диаметров, которые в случае повышения давления пускают с одной платформы на другую, чтобы очистить трубопровод всё от того же надоедливого гидрата.
Наконец, рассказав по пути о специальных антикоррозийных красках, которыми на платформе покрывается всё, от свай до задвижек на трубах, Виктор приводит нас в главный цех — газодобывающих скважин.
Первая из них (всего на «Штормовой» четырнадцать скважин) была пробурена в 1991 году. Две последних — в прошлом году. Они работают беспрерывно и в сутки дают 1,8 миллиона кубометров голубого топлива.
— Из недр вместе с газом поднимается газоконденсат, его ещё называют лёгкой нефтью, — объясняет тонкости добычи Виктор Павлов. — Они попадают в установку предварительной подготовки, где вода отделяется и освобождается от остатков газа. Он вместе с газоконденсатом по трубопроводу, который проложен по дну, транспортируется в бухту Очеретай на распределительную станцию. Оттуда — в Глебовское хранилище, где газ проходит окончательную комплексную подготовку для подачи потребителям. Газоконденсат вывозят для переработки.
Смена на «Штормовой» длится две недели. Именно столько операторы по добыче газа, электрики, слесари, радисты, машинисты и повара с медработниками (всего почти тридцать человек) находятся в море, оторванные от семей и домашних забот. Не всегда помогает даже мобильная связь, которая здесь работает с перебоями. «Как жена с детьми переживает ваши „командировки“?» — интересуемся у электромонтёра Виктора Михеева. «А что нам остаётся делать? Жить-то надо.
И „Черноморнефтегаз“, скажу вам, лучший вариант в нашем регионе — он обеспечивает работой процентов сорок жителей Черноморского и тех, кто едет сюда из окрестных сёл, из Евпатории и даже Симферополя», — говорит Виктор, пришедший на предприятие в 1995 году. Он не скрывает: работа сложная, зато хорошо оплачиваемая. Приходится быть начеку все двадцать четыре часа в сутки. Кроме оборудования, надо починять то какой-нибудь холодильник, а то и радио, ведь на платформе — та же жизнь, что и на берегу. Обустраивать её, кстати, помогает реально действующий профсоюз. Например, недавно он приобрёл для комнаты отдыха большой телевизор, подключил спутниковое телевидение,
— Приготовиться к отлёту первой группе, вертолёт будет через пятнадцать минут, — прерывает нас сообщение из динамиков внутренней связи. Этим рейсом должны отправиться и мы.
Вертолёт поднимается со взлётной площадки, делает круг и удаляется от платформы. Через девять минут лёта появляется связь. Кто помоложе, радостно читает принятые сообщения. Люди постарше сидят, склонив головы. Смена, видимо, была не из лёгких. Ещё десять минут — и видны многоэтажки Черноморского. Возможно, их жителей согревает именно тот газ, который добыли на платформе «Штормовая».
***
Все мы знаем, насколько сильно наша жизнь зависит от природного газа. Однако далеко не каждый представляет себе (или представлял — до прочтения этого репортажа), насколько тяжела работа газодобытчика, тем более — в море. Лучше всех об этой трудной профессии знают в государственном акционерном обществе «Черноморнефтегаз» — единственной украинской компании, ведущей разработки на шельфе Чёрного и Азовского морей.
С вопросами о процессе добычи голубого топлива мы обратились к председателю правления ГАО «Черноморнефтегаз» Анатолию Присяжнюку.
По его словам, самоотверженный труд сотрудников ГАО на протяжении почти 30 лет позволил достичь ежегодной добычи газа на уровне 1,5 млрд кубометров и построить сеть магистральных газопроводов, опоясывающих Крымский полуостров.
— Главная наша ценность — это, безусловно, люди, работающие при любой погоде. К сожалению, постоянно чувствуется нехватка специалистов, поэтому мы очень серьёзно отнеслись к решению кадрового вопроса. Каждый год на работу в компанию приходят молодые специалисты, получившие образование на факультете нефтегазовых технологий Ивано-Франковского университета нефти и газа за счёт средств ГАО «Черноморнефтегаз». Это — наш вклад в успешное развитие компании уже в ближайшем будущем. Достаточно сказать, что средний возраст работников ГАО — около 50 лет. Надо, чтобы ветераны производства поделились накопленным опытом с новым поколением. Что особенно важно — эти знания попадут в подготовленную почву. Нам очень нужны молодые высококвалифицированные специалисты, и мы их получаем, — подчеркнул Анатолий Присяжнюк.
Сергей Мальнев, «Крымская Правда»
Жизнь на платформе «Штормовая»
Читайте также:
- Официальный сайт «Черноморнефтегаза»
- Село Дмитрово. В ожидании нефти
- Черноморнефтегаз — новая точка на спортивной карте Крыма
