Морской порт Феодосия. Ранее
Как бы мы его ни называли — Феодосия или Кафа, этот город занимает очень важное место в истории Таврического полуострова, особенно с точки зрения торговли.
Много веков до нашей эры Феодосия уже являлась связующим звеном между республикой Херсонес и Босфорским царством.
В те далекие времена вся степь, примыкающая к Феодосии, поднимающаяся до Керчи и опускающаяся до Арабатской стрелки, часто являлась театром героических сражений, в которых дикая отвага аланов, го`тов и, особенно, сарматов ни в чем не уступала храбрости и хитрости греков. Однажды Митридат, призванный в качестве освободителя изнуренным от битв населением, победоносно прошел по этим окровавленным степям; затем, очарованный красотой края, он присвоил себе то, что освободил.
Впрочем, нам известно, что Митридат, люто ненавидевший римлян, с большой любовью относился к Греции, её языку, её нравам, её ораторам и поэтам. Он хотел иметь эллинов в качестве друзей, а не в качестве народа, уплачивающего ему дань. Именно поэтому даже в период владычества беспощадного султана Феодосия оставалась греческой красавицей, богатой своей торговлей.
Когда сыновья Митридата попали в зависимость от римской казны, начались страшные набеги варваров, от которых сильно пострадала Феодосия. И только в 11-ом веке теперь уже Кафа восстановилась во всей своей красе.
В эту эпоху (1261) Михаил Палеолог заключил с генуэзцами договор, согласно которому они освобождались от подорожной пошлины и получали право свободной навигации по Черному морю. Этот документ, сильно ущемляющей торговлю греков и венецианцев, создавал уникальные условия для генуэзских торговцев, чем последние не преминули воспользоваться. С разрешения ханов они сразу же отстроили Кафу, оградив её со стороны суши глубоким рвом и стеной из тёсаного камня, протянувшейся с восточной части города до юго-западной оконечности бухты.
Эти удивитильные для того времени укрепления, наводящие ужас на флот венецианцев, еще издали выделялись своими башнями с амбразурами и платформами с машикули по бокам. На западе возвышался дом консула, а рядом с ним большая цитадель, имеющая четыре входа и двенадцать зубчатых башен. На северо-западе на одной из высот виднелась другая крепость, состоящая из центрального замка с башнями по бокам, укрепления, четырех круглых бастионов и сухого рва.
Под прикрытием этой крепостной стены на протяжении двух километров пляжей город пересекал свои шумные улицы, где вокруг многочисленных источников, спускающихся с гор, располагались богатые караваны из Индии и Армении. Это был золотой век Кафы, которую называли крымским Стамбулом или городом восьмидесяти источников. Сюда доставляли пушнину с Севера, шелк из Персии, многочисленные товары из Азии.
Однако генуэзцы, сумевшие победить венецианский флот, оказались не в силах противостоять Магомету Второму и были навсегда изгнаны из Крыма.
Тогда оттоманский султан превратил Кафу в столицу своего нового завоевания. Он оставил здесь крупный гарнизон, «санджага» и «бейглербейлига», которые должны были от его имени управлять всем полуостровом и защищать его от набегов монголо-татар. Сразу же Кафа изменила свой характер.
Генуэзские стены ввиду их значения остались нетронутыми, а колокольни христианских церквей взвились ввысь минаретами с полумесяцем на вершине вместо креста. Строители возвели несколько новых мечетей. Буюк-Джам была самой красивой и самой известной мечетью. Она возвышалась над городом двумя минаретами высотой 30 метров и ещё издалека с галер был виден её центральный купол с одиннадцатью сводами, расположенными вдоль трех её сторон. Между тем, с тех пор, как последний властелин закрыл для европейских держав доступ к Черному морю, улицы Кафы утратили свою былую оживленность. Уже не было такого лихорадочного движения большой торговли: не было ни персов, ни армян, ни греков; только несколько монгольских крестьян, продающих степную пшеницу и фрукты из долин, или ещё несколько колонн молодых черкесских рабов, идущих по направлению к двору «санджагов».
Позже султаны Константинополя отказались в пользу ханов от прав на владение Крымом, который они подчинили себе и над которым они продолжали очень ревниво господствовать, несмотря на частые ханские мятежи и военные действия России, ставшей впоследствии хозяйкой этого края.
Этот последний период междоусобиц оказался особенно губительным для крымского Стамбула. Путешественник, посетивший Феодосию в начале века, мог насчитать в пределах крепостных стен среди развалин, в которых жили в основном греческие рыбаки, лишь сотню домишек.
Много веков до нашей эры Феодосия уже являлась связующим звеном между республикой Херсонес и Босфорским царством.
В те далекие времена вся степь, примыкающая к Феодосии, поднимающаяся до Керчи и опускающаяся до Арабатской стрелки, часто являлась театром героических сражений, в которых дикая отвага аланов, го`тов и, особенно, сарматов ни в чем не уступала храбрости и хитрости греков. Однажды Митридат, призванный в качестве освободителя изнуренным от битв населением, победоносно прошел по этим окровавленным степям; затем, очарованный красотой края, он присвоил себе то, что освободил.
Впрочем, нам известно, что Митридат, люто ненавидевший римлян, с большой любовью относился к Греции, её языку, её нравам, её ораторам и поэтам. Он хотел иметь эллинов в качестве друзей, а не в качестве народа, уплачивающего ему дань. Именно поэтому даже в период владычества беспощадного султана Феодосия оставалась греческой красавицей, богатой своей торговлей.
Когда сыновья Митридата попали в зависимость от римской казны, начались страшные набеги варваров, от которых сильно пострадала Феодосия. И только в 11-ом веке теперь уже Кафа восстановилась во всей своей красе.
В эту эпоху (1261) Михаил Палеолог заключил с генуэзцами договор, согласно которому они освобождались от подорожной пошлины и получали право свободной навигации по Черному морю. Этот документ, сильно ущемляющей торговлю греков и венецианцев, создавал уникальные условия для генуэзских торговцев, чем последние не преминули воспользоваться. С разрешения ханов они сразу же отстроили Кафу, оградив её со стороны суши глубоким рвом и стеной из тёсаного камня, протянувшейся с восточной части города до юго-западной оконечности бухты.
Эти удивитильные для того времени укрепления, наводящие ужас на флот венецианцев, еще издали выделялись своими башнями с амбразурами и платформами с машикули по бокам. На западе возвышался дом консула, а рядом с ним большая цитадель, имеющая четыре входа и двенадцать зубчатых башен. На северо-западе на одной из высот виднелась другая крепость, состоящая из центрального замка с башнями по бокам, укрепления, четырех круглых бастионов и сухого рва.
Под прикрытием этой крепостной стены на протяжении двух километров пляжей город пересекал свои шумные улицы, где вокруг многочисленных источников, спускающихся с гор, располагались богатые караваны из Индии и Армении. Это был золотой век Кафы, которую называли крымским Стамбулом или городом восьмидесяти источников. Сюда доставляли пушнину с Севера, шелк из Персии, многочисленные товары из Азии.
Однако генуэзцы, сумевшие победить венецианский флот, оказались не в силах противостоять Магомету Второму и были навсегда изгнаны из Крыма.
Тогда оттоманский султан превратил Кафу в столицу своего нового завоевания. Он оставил здесь крупный гарнизон, «санджага» и «бейглербейлига», которые должны были от его имени управлять всем полуостровом и защищать его от набегов монголо-татар. Сразу же Кафа изменила свой характер.
Генуэзские стены ввиду их значения остались нетронутыми, а колокольни христианских церквей взвились ввысь минаретами с полумесяцем на вершине вместо креста. Строители возвели несколько новых мечетей. Буюк-Джам была самой красивой и самой известной мечетью. Она возвышалась над городом двумя минаретами высотой 30 метров и ещё издалека с галер был виден её центральный купол с одиннадцатью сводами, расположенными вдоль трех её сторон. Между тем, с тех пор, как последний властелин закрыл для европейских держав доступ к Черному морю, улицы Кафы утратили свою былую оживленность. Уже не было такого лихорадочного движения большой торговли: не было ни персов, ни армян, ни греков; только несколько монгольских крестьян, продающих степную пшеницу и фрукты из долин, или ещё несколько колонн молодых черкесских рабов, идущих по направлению к двору «санджагов».
Позже султаны Константинополя отказались в пользу ханов от прав на владение Крымом, который они подчинили себе и над которым они продолжали очень ревниво господствовать, несмотря на частые ханские мятежи и военные действия России, ставшей впоследствии хозяйкой этого края.
Этот последний период междоусобиц оказался особенно губительным для крымского Стамбула. Путешественник, посетивший Феодосию в начале века, мог насчитать в пределах крепостных стен среди развалин, в которых жили в основном греческие рыбаки, лишь сотню домишек.
Луи Бертрен
