Леся Украинка в Крыму
Время тебе, моя песня, проснуться,
Крылья поднять, истомленные горем.
Время тебе, моя песня, взметнуться,
Послушать, как ветер играет над морем...
Первая драма родилась в Ялте
Читайте также: Николай Гоголь в Саках лечился крымскими грязями
Леся Украинка в Крыму. 1897 г.
Именно в Ялте она задержалась и потом приезжала сюда не раз. Поэтому здесь много адресов, связанных с именем Леси Украинки. В конце июня 1897 года она поселилась на даче в урочище Чукурлар (ныне Приморский парк).
Леся Украинка в Крыму (Чукурлар). 1897 г.
А в октябре переехала на Екатерининскую улицу, где сегодня находится музей Леси Украинки. Сюда в декабре 1898 года навестить больную дочь приехала ее мать, известная писательница Олена Пчелка (О. П. Косач).
Олена Пчелка и Леся Украинка в Ялте. Конец 1897 года
Она помогла Лесе переехать на виллу «Ифигения», куда пригласил ее лечащий врач Дережанов. Вилла находилась на ул. Виноградной (ныне перекресток улиц Чехова и Боткинской, возле школы № 6) — здание разрушено в 1941 году, во время войны. Примечателен этот ялтинский адрес тем, что здесь Леся Украинка создала свое первое драматическое произведение «Ифигения в Тавриде».
В этом доме на ул. Екатерининской в Ялте Леся Украинка жила в первый свой приезд на курорт в 1898 году. Сейчас здесь ее музей.
Читайте также: Анна Ахматова в Евпатории пыталась покончить жизнь самоубийством
Еще два больших произведения — поэму «Кассандра» и драму «Руфий и Присцила» — поэтесса написала тоже в Ялте, в свой следующий приезд в 1907 году — на этот раз в серьезном лечении нуждался ее муж, этнограф Климентий Квитка. Они поменяли несколько адресов, долго жили в Балаклаве. Но Ялта всегда казалась Лесе Украинке волшебной. Именно этот город угадывается в ее рассказе «Над морем»: «Вечером, когда дома исчезли в темноте и видны были только городские огни, вспомнилась сказка о волшебной горе, наполненной червонным золотом и дорогими самоцветами, — той самой, что открылась по заклинанию перед отважным путешественником... Далеко-далеко, на вершине гор, горели пастушеские костры, и я часто не могла различить: звездочка ли встает из-за горы, или пылает сторожевой огонь».
«Я не сознавал тогда, с каким человеком общаюсь»
Дважды Леся Украинка выезжала на лечение в Египет. И здесь, вдалеке от Украины и Крыма, она познакомилась и подружилась... с семьей из Ялты. В 1909 году винодел из имения Магарач Сергей Федорович Охременко приехал в Египет со всей семьей: женой и двумя сыновьями — шестнадцатилетним Дмитрием и четырнадцатилетним Николаем. Мальчики стали учениками Ларисы Петровны Косач-Квитки. В силу стесненных материальных обстоятельств она вынуждена была давать частные уроки русским детям, лечившимся в Гелуане.
Судьба ее учеников сложилась неоднозначно. Дмитрий Охременко в 1920 году стал жертвой красного террора и был расстрелян в Багреевке под Ялтой за участие в кадетском движении. Николай продолжил дело отца и стал известным виноделом, крупным ученым в институте «Магарач». Мне посчастливилось встречаться с Николаем Сергеевичем (несколько лет назад он, к сожалению, умер), писать об истории семьи Охременко... Вот его воспоминания о наставнице Ларисе Петровне Косач-Квитки.
— В ноябре 1909 года вся наша семья отправилась в Египет, на климатическую станцию Гелуан, расположенную в двадцати километрах южнее Кипра, в долине Нила. Поездка была предпринята по совету врача и вызвана болезнью моего брата Дмитрия. Отец отвез нас туда, устроил в санаторий «Отель-вилла «Континенталь», который содержал врач из России, и вернулся домой, на службу в Магарач. Наша мать решила, что мы должны заниматься с репетитором. И жена доктора Рабиновича порекомендовала нам живущую в «Континентале» Ларису Петровну. Занятия обычно состояли из двух частей: уроки в соответствии с гимназическим курсом, затем беседы на свободную тему, а порой рассказы о прошлом. Однажды, собирая нас на уроки, она нашла меня в уголке сада, окружавшего «Континенталь». Со слезами на глазах я читал эпизод из книги Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». Появление Ларисы Петровны смутило меня, и я закрыл лицо. Она взяла с моих колен книжку, посмотрела на обложку и сказала: «Не стыдись, Коля, я вполне понимаю твое смущение, потому что мужчине не подобает плакать... Я сама в детстве плакала над тяжелой судьбой Тома и его друзей. И мне приятно, если люди сочувствуют этим обездоленным героям романа». Вторая часть занятий в этот день была посвящена тому, что такое сентиментализм и что такое человечность...
Во время наших занятий я впервые узнал о народном украинском мудреце Григории Саввиче Сковороде — неутомимом искателе добра и правды. Еще Лариса Петровна рассказала о непохожем на него, но близком по духу и убеждениям Ларисе Петровне Григории Александровиче Мачтете — авторе песни «Смело, товарищи», участнике революционных бурь в России. Из ее рассказов можно было предположить, что она была знакома с этим писателем-революционером. Он был ее современником и умер в Ялте в 1901 году.
Болезнь, искалечившая Ларисе Петровне руку и ноги, ограничивала и ее подвижность. Ей было трудно ходить даже по ровной дороге. А к посторонней помощи она не очень-то любила прибегать. По этой причине редко участвовала в прогулках и экскурсиях. Однако ей удалось побывать у пирамид и у сфинксов. Вместе с ней мы ездили в Каирский историко-археологический музей... Запомнилась прогулка к Нилу, в местечко Сан-Джовани, тоже вместе с Ларисой Петровной. Помню, мы расселись в тени на теплом песке. Перед нами мутные тихие воды Нила... Высоко над нами кроны пальм, высотой и стройностью не уступающие нашим крымским соснам. Вдали за ними поля. Плуг тянут верблюд и буйвол. Картина стала жуткой, когда пахарь-араб, желая дать отдых одному из животных, впрягался в плуг сам или впрягал жену. В тот день вечером Лариса Петровна говорила, что самое красивое, что она до сих пор видела в Египте, — это пальмы на берегу Нила...
Приближался день нашего отъезда. 29 апреля мы устроили что-то вроде прощального вечера с Ларисой Петровной, с которой расставались с большим сожалением. Мы провели его, уединившись в одной из свободных комнат отеля. Сидели и вспоминали совместно прожитые полгода. Лариса Петровна дошивала какое-то платье, брат тихонько наигрывал на мандолине. Так просидели часов до десяти. Потом вышли на террасу, любовались звездным небом. Отыскивали созведия Большой и Малой Медведицы, Полярную звезду. В ее направлении были наша Россия, родная Украина и моя родина — Крым, Ялта, Магарач.
В последнем письме из Киева в первых числах мая 1911 года Лариса Петровна известила мою мать, что в ближайшее время она будет проезжать на пароходе через Ялту на Кавказ, о дне приезда сообщит телеграммой. Но телеграмма запоздала. Почтальон принес ее, когда пароход уже отходил от ялтинского причала.
О смерти Ларисы Петровны я узнал от сестры моего отца Мелании Федоровны, которая была дружна с Лесей Украинкой.
Я не сознавал тогда, с каким большим человеком, с каким большим талантом я общаюсь. Оглядываясь назад, я больше, чем тогда, восхищаюсь этой удивительной женщиной, в которой сочеталась нежность души с духом борца за лучшее будущее человечества, за правду и справедливость на земле.
Со дня её смерти прошло 99 лет и 11 месяцев
Лариса Петровна Косач родилась 25 февраля 1871 года в Новоград-Волынском. Мать — писательница О. П. Косач, отец — юрист П. А. Косач, который очень любил литературу и живопись. В семье девочку называли Леся, отсюда и ее псевдоним.
С пяти лет она начала играть и сочинять музыку, в девять лет написала первое стихотворение. Туберкулез костей и неудачная операция на руке не дали ей стать музыкантом. Печататься Леся Украинка начала с 12 лет. Перевела в соавторстве с братом на украинский язык «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Умерла 19 июля 1913 года в Грузии. Похоронена на Байковом кладбище в Киеве.
Татьяна Барская, «Крымская газета»
Читайте также:
