Тайны Боспорского царства
Вокруг — камни, скальные стенки и лес — дуб, вяз, граб. Полно подснежников и крокусов на солнечных полянках. Весна.
В деревьях ещё не началось таинственное сокодвижение, и почки пока закрыты. Ветви некоторых дубов пробились своей живой силой в промежутки скал и нависли над каменной стеной. Вдали — тенистые старокрымские леса да горы, спешащие к морю. А под ногами — развал камней, бывший две тысячи лет назад каким-то строением.
Но с этими возвышениями связаны тавро-скифское укрепление и селище рядом. Укрепление располагается на густо поросшей лесом вершине горы, которая с южной и северной сторон имеет обрывы высотой до десяти метров. С запада и востока, где склон относительно пологий, вершина была перегорожена тремя многометровыми стенами укрепления. Сейчас они представляют собой развалы бутовых известняков и вместе с северным обрывом образуют замкнутое пространство. Вход в укрепление, похоже, находился с западной стороны в месте примыкания стены к южному обрыву. Здесь же, в скалистых обрывах, есть относительно удобный проход и спуск в глубокую, поросшую лесом долину Османова яра. В нескольких сотнях метров к северу от укрепления, в самых верховьях балки Мартыг-Дере, находится дюжина колодцев, расположенных каскадом на склоне недалеко друг от друга. На склонах — водоносные слои, и отсюда, видимо, происходило водоснабжение античного укрепления и селища на горе Кабарга. Селище примыкало к укреплению, находясь под северными обрывами вершины на относительно пологом склоне горы, где местами сохранились заплывшие террасы, густо заросшие грабинником и кустами.
На одной из террас ещё советскими археологами был заложен шурф. Мощность культурного слоя составила почти метр. Материал из шурфа представлен фрагментами амфор, кувшинов, лепных горшков рубежа эр — нашей и до нашей.
Возникновение укрепления в этом месте, по-видимому, связано с тем, что здесь проходила одна из троп, соединяющих Старокрымскую долину и побережье в районе нынешних Коктебеля и Щебетовки. А ещё укрепление считается звеном в цепи укреплений в предгорной части Юго-Восточного Крыма, поскольку в шести километрах к юго-востоку от него находится городище на горе Сары-Кая, а в восьми километрах к западу, на горе Яман-Таш, — аналогичное укрепление первых веков нашей эры.
Вроде всё ясно, если бы не одно «но». В краеведческой литературе часто упоминается, что западной границей Боспорского царства служит некогда исполинский Киммерийский (он же Аккосов) вал, в древности тянувшийся от Казантипской бухты на Азовском море до Узунларского озера, к которому с юга подходили мощные укрепления города Киммерика на черноморском берегу. Ссылаются на авторитет «отца истории» — Геродота. Он в V веке до н. э. писал: «И теперь ещё есть в Скифии киммерийские стены, есть киммерийские переправы, есть и область, называемая Киммерией, есть и так называемый Киммерийский Боспор». Однако историки всё более склоняются к тому, что этот тридцатидвухкилометровый вал не только по названию, но и по происхождению связан с древнейшими жителями этих мест — киммерийцами. Имя этого народа донесла до нас письменная история. Но нас интересует более поздний период, грань тысячелетий. И тут уже выходят на авансцену другие народы — скифы, синды, меоты, дандарии, сарматы. Поэтому надо упомянуть о важнейшем факторе геополитической картины тех древних веков.
Боспорские цари опирались на скифскую и синдо-меотскую знать. Дружественные отношения с «варварским» окружением были для греков (а позже — и римлян) жизненной необходимостью, прежде всего для налаживания бесперебойных торговых отношений, ведь посредническая торговля была основой существования эллинов в Северном Причерноморье. Занимая выгоднейшее положение на побережье пролива, имея ряд удобных гаваней, греки сосредоточивали в своих руках товары, стекавшиеся и из плодородных крымских степей, и с берегов Меотиды (Азовского моря), и с азиатского берега Боспора Киммерийского. Важнейшей статьёй дохода был вывоз зерна (пшеницы, проса, ячменя). На обороте боспорских монет нередко изображался хлебный колос. Боспор до Рождества Христова снабжал хлебом Афины, Малую Азию и островную Грецию.
О том, что Старокрымская долина обитаема с глубокой древности, свидетельствуют археологические находки на полях, окружающих Старый Крым: кремневые орудия времён неолита и бронзы, местами россыпи чёрных черепков глиняной посуды грубой лепной работы, кое-где могильники с каменными гробницами. Вокруг города много курганов. Их оставляли кемиобинские, таврские, скифские племена. Их представители, видимо, и населяли эту местность.
Однако известный исследователь античных сельских поселений юго-восточного Крыма Ирина Кругликова пишет, что на территории самого Старого Крыма в её время(1956–1959 годы) «не удалось обнаружить культурного слоя античного времени».
Но опять «но». Первые находки антики из Старого Крыма стали поступать ещё в позапрошлом веке. В 1895 году найдена каменная прямоугольная плита с надписью 222 г. н. э. в честь боспорского царя Тиберия Юлия Рескупорида, сына царя Савромата, «друга кесаря и друга римлян». Текст этой надписи (к слову, на греческом языке) — свидетельство, с одной стороны, римского господства в Юго-Восточном Крыму, а с другой — подтверждение мысли о том, что большое древнее поселение в Старокрымской долине входило наряду с Феодосией в состав Боспорского царства, являлось западной его окраиной. Установка двух аналогичных декретов — одного тут, а второго в Пантикапее — первым архонтом города Пруссы, находившегося в далёкой Вифинии (историческая область в Малой Азии), говорит о видной роли старокрымского поселения в деле снабжения хлебом не только городов Боспорского царства, но и земель за пределами полуострова. Об активном участии поселения в экономической жизни Боспора, его внешней торговле свидетельствуют и найденные в Старом Крыму монеты — боспорские, римские, родосские.
И ещё одно «но». На горе Яман-Таш, одной из высот Агармышского массива, сохранилось небольшое скифское городище. Его окружает развалившаяся стена из глыб необработанного «дикаря». Углы скруглены, местами выступают с внешней стороны примитивные подобия башен. Узкие ворота в восточной части укрепления похожи на калитку — такие легче было запирать и оборонять от вторжения неприятеля. Историки — Домбровский и Сидоренко — считают, что это укрепление служило в военное время для спасения жителей открытых поселений, находившихся где-то внизу, поближе к воде и полям.
Упомянув обо всех известных ныне городищах позднеантичного времени — на Агармыше, Биюк-Янышаре, Сары-Кае, Кабарге и на территории города, — хочется сказать, что возникает и осознание завершённости. И как бы вырисовывается некая граница. С юга, от моря, — укрепление на горе Биюк-Янышар, далее — городище Сары-Кая, потом — поселение на Кабарге (Скалках), на месте самого города, затем — на западной вершине Агармыша и наконец — севернее горного массива. Западнее этой линии — таврские леса стеной, а ещё севернее — степь кочевников.
А на восток, до самого Боспора Киммерийского, то есть Керченского пролива, — область дружественных племён, выращивавших зерновые на продажу грекам. Да, следов для археологов кочевники оставили немного, но что с них, детей степи, взять? «Слишком непоседливы были», — говорил студентам истфака один профессор, преподававший древнюю историю. А вот на местах несения службы (пограничной, если хотите) археологические находки часты, явственнее древние постройки. Люди здесь жили долго, основательно закреплялись на вершинах гор, этих естественных пунктах наблюдения и обороны. А в плодородных долинах зрел урожай. И кормилось хлебом из этого зерна половина Греции, а потом и Римской империи! И ещё раскрою одну проблему: по составу населения в этих поселениях. Ведь археологические находки указывают то на скифский, то на тавро-скифский образ жизни. Противоречия нет, ведь на службе у боспорских царей были именно роды и племена тех народов, которые заселяли древний Крым. В степи господствовали скифские ватаги, ближе к горному лесу жили таврские племена. Многое объясняется заинтересованностью самих кочевников и их знати. Богачи нуждались в деньгах, греческих и римских произведениях искусства, а пуще того — в покровительстве боспорских царей. Дикий мир, дикие нравы? Обыденность далёких тех времён, давших в итоге наше время.
В деревьях ещё не началось таинственное сокодвижение, и почки пока закрыты. Ветви некоторых дубов пробились своей живой силой в промежутки скал и нависли над каменной стеной. Вдали — тенистые старокрымские леса да горы, спешащие к морю. А под ногами — развал камней, бывший две тысячи лет назад каким-то строением.
Но с этими возвышениями связаны тавро-скифское укрепление и селище рядом. Укрепление располагается на густо поросшей лесом вершине горы, которая с южной и северной сторон имеет обрывы высотой до десяти метров. С запада и востока, где склон относительно пологий, вершина была перегорожена тремя многометровыми стенами укрепления. Сейчас они представляют собой развалы бутовых известняков и вместе с северным обрывом образуют замкнутое пространство. Вход в укрепление, похоже, находился с западной стороны в месте примыкания стены к южному обрыву. Здесь же, в скалистых обрывах, есть относительно удобный проход и спуск в глубокую, поросшую лесом долину Османова яра. В нескольких сотнях метров к северу от укрепления, в самых верховьях балки Мартыг-Дере, находится дюжина колодцев, расположенных каскадом на склоне недалеко друг от друга. На склонах — водоносные слои, и отсюда, видимо, происходило водоснабжение античного укрепления и селища на горе Кабарга. Селище примыкало к укреплению, находясь под северными обрывами вершины на относительно пологом склоне горы, где местами сохранились заплывшие террасы, густо заросшие грабинником и кустами.
На одной из террас ещё советскими археологами был заложен шурф. Мощность культурного слоя составила почти метр. Материал из шурфа представлен фрагментами амфор, кувшинов, лепных горшков рубежа эр — нашей и до нашей.
Возникновение укрепления в этом месте, по-видимому, связано с тем, что здесь проходила одна из троп, соединяющих Старокрымскую долину и побережье в районе нынешних Коктебеля и Щебетовки. А ещё укрепление считается звеном в цепи укреплений в предгорной части Юго-Восточного Крыма, поскольку в шести километрах к юго-востоку от него находится городище на горе Сары-Кая, а в восьми километрах к западу, на горе Яман-Таш, — аналогичное укрепление первых веков нашей эры.
Вроде всё ясно, если бы не одно «но». В краеведческой литературе часто упоминается, что западной границей Боспорского царства служит некогда исполинский Киммерийский (он же Аккосов) вал, в древности тянувшийся от Казантипской бухты на Азовском море до Узунларского озера, к которому с юга подходили мощные укрепления города Киммерика на черноморском берегу. Ссылаются на авторитет «отца истории» — Геродота. Он в V веке до н. э. писал: «И теперь ещё есть в Скифии киммерийские стены, есть киммерийские переправы, есть и область, называемая Киммерией, есть и так называемый Киммерийский Боспор». Однако историки всё более склоняются к тому, что этот тридцатидвухкилометровый вал не только по названию, но и по происхождению связан с древнейшими жителями этих мест — киммерийцами. Имя этого народа донесла до нас письменная история. Но нас интересует более поздний период, грань тысячелетий. И тут уже выходят на авансцену другие народы — скифы, синды, меоты, дандарии, сарматы. Поэтому надо упомянуть о важнейшем факторе геополитической картины тех древних веков.
Боспорские цари опирались на скифскую и синдо-меотскую знать. Дружественные отношения с «варварским» окружением были для греков (а позже — и римлян) жизненной необходимостью, прежде всего для налаживания бесперебойных торговых отношений, ведь посредническая торговля была основой существования эллинов в Северном Причерноморье. Занимая выгоднейшее положение на побережье пролива, имея ряд удобных гаваней, греки сосредоточивали в своих руках товары, стекавшиеся и из плодородных крымских степей, и с берегов Меотиды (Азовского моря), и с азиатского берега Боспора Киммерийского. Важнейшей статьёй дохода был вывоз зерна (пшеницы, проса, ячменя). На обороте боспорских монет нередко изображался хлебный колос. Боспор до Рождества Христова снабжал хлебом Афины, Малую Азию и островную Грецию.
О том, что Старокрымская долина обитаема с глубокой древности, свидетельствуют археологические находки на полях, окружающих Старый Крым: кремневые орудия времён неолита и бронзы, местами россыпи чёрных черепков глиняной посуды грубой лепной работы, кое-где могильники с каменными гробницами. Вокруг города много курганов. Их оставляли кемиобинские, таврские, скифские племена. Их представители, видимо, и населяли эту местность.
Однако известный исследователь античных сельских поселений юго-восточного Крыма Ирина Кругликова пишет, что на территории самого Старого Крыма в её время
Но опять «но». Первые находки антики из Старого Крыма стали поступать ещё в позапрошлом веке. В 1895 году найдена каменная прямоугольная плита с надписью 222 г. н. э. в честь боспорского царя Тиберия Юлия Рескупорида, сына царя Савромата, «друга кесаря и друга римлян». Текст этой надписи (к слову, на греческом языке) — свидетельство, с одной стороны, римского господства в Юго-Восточном Крыму, а с другой — подтверждение мысли о том, что большое древнее поселение в Старокрымской долине входило наряду с Феодосией в состав Боспорского царства, являлось западной его окраиной. Установка двух аналогичных декретов — одного тут, а второго в Пантикапее — первым архонтом города Пруссы, находившегося в далёкой Вифинии (историческая область в Малой Азии), говорит о видной роли старокрымского поселения в деле снабжения хлебом не только городов Боспорского царства, но и земель за пределами полуострова. Об активном участии поселения в экономической жизни Боспора, его внешней торговле свидетельствуют и найденные в Старом Крыму монеты — боспорские, римские, родосские.
И ещё одно «но». На горе Яман-Таш, одной из высот Агармышского массива, сохранилось небольшое скифское городище. Его окружает развалившаяся стена из глыб необработанного «дикаря». Углы скруглены, местами выступают с внешней стороны примитивные подобия башен. Узкие ворота в восточной части укрепления похожи на калитку — такие легче было запирать и оборонять от вторжения неприятеля. Историки — Домбровский и Сидоренко — считают, что это укрепление служило в военное время для спасения жителей открытых поселений, находившихся где-то внизу, поближе к воде и полям.
Упомянув обо всех известных ныне городищах позднеантичного времени — на Агармыше, Биюк-Янышаре, Сары-Кае, Кабарге и на территории города, — хочется сказать, что возникает и осознание завершённости. И как бы вырисовывается некая граница. С юга, от моря, — укрепление на горе Биюк-Янышар, далее — городище Сары-Кая, потом — поселение на Кабарге (Скалках), на месте самого города, затем — на западной вершине Агармыша и наконец — севернее горного массива. Западнее этой линии — таврские леса стеной, а ещё севернее — степь кочевников.
А на восток, до самого Боспора Киммерийского, то есть Керченского пролива, — область дружественных племён, выращивавших зерновые на продажу грекам. Да, следов для археологов кочевники оставили немного, но что с них, детей степи, взять? «Слишком непоседливы были», — говорил студентам истфака один профессор, преподававший древнюю историю. А вот на местах несения службы (пограничной, если хотите) археологические находки часты, явственнее древние постройки. Люди здесь жили долго, основательно закреплялись на вершинах гор, этих естественных пунктах наблюдения и обороны. А в плодородных долинах зрел урожай. И кормилось хлебом из этого зерна половина Греции, а потом и Римской империи! И ещё раскрою одну проблему: по составу населения в этих поселениях. Ведь археологические находки указывают то на скифский, то на тавро-скифский образ жизни. Противоречия нет, ведь на службе у боспорских царей были именно роды и племена тех народов, которые заселяли древний Крым. В степи господствовали скифские ватаги, ближе к горному лесу жили таврские племена. Многое объясняется заинтересованностью самих кочевников и их знати. Богачи нуждались в деньгах, греческих и римских произведениях искусства, а пуще того — в покровительстве боспорских царей. Дикий мир, дикие нравы? Обыденность далёких тех времён, давших в итоге наше время.
Сергей Ткаченко, «Крымская Правда»
